Барбара Фритти - Летние секреты Страница 4

— Вы не хотите отвечать на мои вопросы. Уклоняетесь… Почему?

— Да ничего подобного! Не увиливаю, не уклоняюсь, не петляю… — возразила Кейт со смехом, который, как она сама ощутила, прозвучал несколько натужно и нервно. — Вы заставляете меня снова стать тем гадким утенком, неловким подростком, каким была во время гонки. Сейчас я взрослый самостоятельный человек. Что в этом подозрительного? Мне не очень-то хочется ворошить старое. Правда, ничего особенного в той гонке не было.

— Это была необычная гонка. Большинство людей, которые побеждают в океанских гонках, опытные моряки — их спонсируют крупные корпорации, их парусники стоят миллион долларов. Но семейный экипаж МакКенна — отец и три совсем юные девушки — обошел всех и в трудной борьбе вырвал у них победу. Не могу понять, почему вы не хотите рассказать об этом? Должно быть, это самое грандиозное и самое запоминающееся событие вашей жизни.

— Да-да, было минут пятнадцать славы, но давным-давно. Наша гонка отличалась от других. В ней участвовали не только представители крупных корпораций, но и моряки-любители, страстно увлеченные парусным спортом и жаждущие приключений. Гоночный мир с тех пор сильно изменился. Никому неинтересно, что произошло с нами.

— Мне это важно, — возразил Тайлер.

— Почему? — Что-то в нем настораживало, вызывало недоверие. Какая-то недосказанность. Этот мужчина казался слишком уверенным, слишком целеустремленным, чтобы просто так, из любопытства, ворошить прошлое. — Почему это вас так интересует?

— Сильная воля, упорство и вера в себя, которые способны продемонстрировать люди в трудную минуту, вызывают у меня искреннее уважение. Люблю писать об искателях приключений — обычных людях, которые совершают необычные поступки. Меня увлек сюжет о трех девочках и их отце, которые в океанских водах сражались не только с другими гонщиками, но и со стихией, айсбергами, пятидесятифутовыми волнами. Я читал отчеты других участников того соревнования, и особенно меня поразили подробности страшного шторма на предпоследнем этапе гонки. Не могу себе представить, через что вы прошли!

В голосе незнакомца сквозил неподдельный интерес, но почему именно сейчас, спустя столько лет, ему захотелось выведать подробности той давней гонки? Почему этот мужчина явился к ней из ниоткуда? Не похоже, чтобы его кто-то прислал, чтобы он на кого-то работал.

— Ваше лицо мне кажется знакомым, — сказала она, всматриваясь в его резкие черты. — Где я могла видеть вас раньше?

— Просто я не яркий, а значит, похож на всех сразу. Обычный среднестатистический Джо. — Тайлер сделал паузу. — Итак, вы расскажете мне о той гонке? Или мне лучше найти ваших сестер Эшли и Кэролайн и расспросить их?

А вот это уже был запрещенный прием. Кейт не могла допустить этого. Ей следует избавиться от него. Но как?

— Вы озадачены, — заметил Тайлер. — Я слышу скрип и скрежет — это крутятся шестеренки у вас в голове.

— Не говорите глупости, — огрызнулась Кейт. — У меня куча дел. До завтра мне надо распаковать коробки с книгами, поэтому боюсь, нам придется отложить наш разговор на потом.

Зазвонил телефон, она потянулась к нему через стойку, мысленно поблагодарив за своевременность звонка. Можно вздохнуть свободнее, сделать перерыв в сложном разговоре.

— Магазин «Фантазия», — приветливо откликнулась она.

Сердце Кейт сжалось, когда на другом конце линии раздался знакомый голос. Звонил Уилл Дженкинс из бара «Устрицы», что на набережной, любимого прибежища ее отца.

— Как он? — Ответ на этот вопрос заставил ее сердце не просто подпрыгнуть, а прямо-таки заклокотать в груди. — Сейчас приеду. Да, знаю я, знаю. Спасибо, Уилл.

— Какие-то проблемы? — поинтересовался Тайлер, когда она повесила трубку.

— Нет. — Кейт открыла ящик, достала кошелек и ключи. — Извините, я спешу. Я должна идти, а значит, и вы тоже.

— Кто вас расстроил, Кейт? На вас лица нет.

— Я в порядке.

Ноги не слушались Кейт. Как на ходулях, с видом обреченного на смерть, она подошла к двери и открыла ее. Холодный ветер дохнул на нее, кожа на руках тотчас покрылась «гусиной кожей». В воздухе чувствовались перемены. И в ее окружении, кстати, тоже.

— Послушайте, вы неважно выглядите. Кто-то заболел? — Тайлер ждал, пока она запирала дверь магазина. — Я могу помочь?

Подавив мимолетное желание поплакаться на сильном плече, Кейт напомнила себе, что этого мужчину следует держать на расстоянии. Он репортер. Ему не нужны твои заботы, он озабочен лишь сбором материала для статьи.

— Спасибо, как-нибудь обойдусь без вашей помощи. Отправляйтесь домой. А еще лучше — возвращайтесь туда, откуда вы явились, — процедила она сквозь зубы.

— Благодарю за совет, но я планирую задержаться здесь на некоторое время. В городе полно моряков — уверен, кто-то из них согласится поговорить со мной.

— Как хотите.

Кейт поспешила к машине, припаркованной за магазином. Еще пару часов тому назад она понятия не имела о существовании этого человека — и вот уже Тайлер Джеймисон оказался для нее самой настоящей проблемой! Сейчас ей некогда думать об этом, у нее есть дела поважнее, но позже… Она включила зажигание и сняла машину с тормоза. Маленький «Фольксваген Джетта» дрогнул под порывом ветра. Отец часто повторял, что, если не можешь овладеть ветром, убеги от него. У Кейт возникло такое чувство, что кто-то собирается вовлечь ее в дикую гонку.

— Еще пива, — громко потребовал Дункан МакКенна. Его большой кулак неуверенно опустился на барную стойку. Он собирался ударить так сильно, чтобы стаканы подпрыгнули до потолка, но не смог — он слишком устал. — Было время, когда человек мог получить здесь пива вдосталь, Уилл.

Бармен закончил вытирать стаканы на другом конце барной стойки.

— Ты уже выпил свою норму, Дункан. Сегодня вечером больше ничего не получишь. Отправляйся домой, приятель, и проспись.

Проспись? Не может он спать. Уже давно не может. Он способен заснуть сейчас прямо на высоком стуле, как одинокий драчливый петух на на жерди, — когда выпитый алкоголь затуманит разум, Дункан на несколько часов мог обрести покой. Но такое в последнее время случается нечасто.

— Черт побери, Уилл, мне надо выпить. Парень, пойми, чертовски надо.

Дункан с удивлением слышал свой изменившийся чужой голос, улавливал искреннее и потому горькое отчаяние в этом голосе, но ничего не мог с этим поделать. Жажда копилась в нем весь день и становилась сильнее, ожесточеннее, когда он наблюдал, как еще одна лодка, следом за предыдущей, входила в гавань. Каждая из них — это мечта о путешествии, о гонке, в которую предстоит отправиться и выиграть. Это его мир. Боже, как он тосковал. Тосковал по высоким волнам, по шквалистому ветру. Тосковал, вспоминая, как адреналин вскипал в крови, как ломило спину, как потели ладони… Все его существо тогда — тело и душа — было подчинено одной мысли — выиграть любой ценой. Он жаждал гонки. Только она могла снова придать его жизни смысл.