Виктория Ли - Поймай меня, если сможешь Страница 4

И снова Тэннер помедлил в нерешительности, на этот раз чуть дольше. Однако вряд ли это можно было считать успехом, потому что намек на личное, прозвучавший в ее замечании, свел почти на нет ее преимущество.

— Твои познания в том, что происходит между любовниками, ужасающе неточны, — мягко произнес он, и хотя Абби могла бы поклясться, что Тэннер не двинулся с места, ей показалось, что приблизился к ней вплотную.

Для ответа ей понадобилось собрать все свое мужество.

— Чья же в этом вина?

Он склонил голову набок, и улыбка, давно грозившая пробиться наружу, изогнула уголки его рта.

— Поэтому-то ты и притащила меня через океан, Абби? Чтобы каким-то образом наказать меня за отказ взять твою девственность?

Наказать. Это слово раздосадовало ее точно так же, как ранее капитуляция. И его улыбка, которая становилась все шире, ничуть не умалила ее раздражения. Гнев на то, что он отверг ее тогда, который так и не проходил с тех пор, вспыхнул и прорвался наружу в виде полного отказа от всего, что ей хотелось… всего, включая самого Тэннера и чувств, которые он в ней вызывал. Она сошла с ума, если решила, что может что-то изменить.

Круто повернувшись на каблуках, Абби готова была убежать, но сильная мужская рука ухватила ее за плечо. Когда же она вскинула голову, чтобы излить этот гнев на него, он мигом усмирил его, приложив два пальца к ее губам. Улыбка на его лице сменилась выражением, которого она на нем раньше не видела.

— В чем дело, Абби? Все еще не простила меня?

— Прощение не имеет с этим ничего общего, — отвечала она, двигая губами под его пальцами, пока он не перевел ладонь ей на щеку. Возникшее ощущение было таким по-доброму приятным, что вся ее злость растаяла. — Мне не простить, мне забыть трудно. Поэтому у меня и возникла дикая мысль, что ты мне поможешь преодолеть это чувство, но, по-видимому, меня занесло. Наверное, подействовали кошмарные сны, в которых меня преследует, хватая за пятки, огромный датский дог. Голодный.

Легкая насмешка мелькнула в его взгляде.

— Огромный дог? — мягко повторил он. — Ты, наверное, просыпалась с воплями.

— К счастью, я всякий раз оказывалась проворней и ловчей этой зверюги. — Абби так хотелось уткнуться лицом в теплую сильную ладонь, но умение сохранять хладнокровие, выработавшееся в ней за эти годы, пришло ей на помощь.

Внезапно Тэннер коротко рассмеялся, и ладонь, лежавшая у нее на щеке, напряглась.

— Абби, девочка, как я могу помочь тебе забыть, когда каждый раз, видя тебя, я вспоминаю ту ночь так, словно она случилась вчера? Если б только ты не была девственницей…

— А теперь это изменило бы что-нибудь? — поинтересовалась она. — Я имею в виду, если бы я не была…

Гнев, темный, угрожающий, сверкнул в его глазах и так и остался в них. Ей пришло в голову, что сегодня она за один день больше разобралась в его чувствах, чем за пять лет их знакомства.

— Как я понимаю, это означает, что ты нашла, наконец, кого-то, кто освободил тебя от твоей девственности. — Тэннер отдернул руку от ее лица, как от огня. — Поздравляю, Абби! Надеюсь, этот обряд посвящения прошел успешно, и твои ожидания оправдались.

— Что это с тобой, Тэннер? — ногти ее впились в ладони: так крепко она сжала кулаки опущенных вдоль тела рук. — Сначала ты отказываешься заниматься со мной любовью…

— Знаю, прошло три года… Но я, кажется, как сейчас помню происходившее… по крайней мере, до того момента, когда ты преподнесла мне свой небольшой сюрприз. — Он порывисто отошел в сторону и круто обернулся к ней. — Ты могла бы предупредить меня, что для тебя это первый раз! Я не допустил бы, чтобы это зашло так далеко.

Абби продолжила, словно не слыша его слов:

— Ты не захотел заниматься со мной любовью из-за какого-то устаревшего морального принципа, который не позволяет тебе лишать девственности, а теперь ты злишься, считая, что кто-то взял то, от чего ты отказался. На тебя не угодишь!

— Что ты хочешь сказать этим своим «считая», что кто-то взял то, от чего я отказался? Разве это не так?

— Я сказала, если это так…

— Так ты девственница или нет? — воскликнул он, яростно наступая на нее.

— Я начинаю думать, что это совершенно неважно! — заорала она.

Неожиданно Тэннер успокоился.

— Ты права. Это совершенно ничего не меняет.

— Понимаю, — позволить себе поверить, что он хочет иметь ее не только в качестве вечного соперника в делах, было с ее стороны чистым самообманом. Разочарование погасило ее гнев, но чувство собственного достоинства, всегда помогающее скрыть переживания, пришло ей на помощь.

— Разумеется, все это значения не имеет. Я вызвала тебя сюда не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь.

Тэннер по-прежнему смотрел на нее недоверчиво, но спорить он не стал.

— Ты послала за мной, чтобы предложить мне первому купить «Одинокий риф». Правильно?

— Нет, ты ошибаешься.

Он нахмурился.

— Ты не собираешься предложить его мне?

— Не глупи, Тэннер. Меньше всего тебе нужен мой магазинчик, когда ты владеешь такой махиной. Подозреваю, что если бы даже ты купил его у меня, то лишь для того, чтобы тут же закрыть… И был бы дураком, если б согласился платить за это удовольствие столько, сколько я запрашиваю.

— Тогда зачем же я здесь?

— Как я уже сказала, я просто хотела лично сообщить тебе эту хорошую новость. А почему здесь, в Ирландии? Скажем, потому, что я считаю себя вправе доставить тебе некоторые неудобства за тот трюк, который выкинул твой торговый агент Сэмюэльс в Шотландии, — делать что-либо в отместку, напомнила она себе, у них с Тэннером в обычае. Они, кажется, только этим все время и занимались.

— Он не… — начал было Тэннер, но затем прищурился и спросил явно совсем не то, что собирался: — Что тебе сделал Сэмюэльс?

— В другой раз, Тэннер. Мне надо уехать до дождя.

«И до того, как я совсем потеряю контроль над собой». Абби тряхнула головой, чтобы избавиться от бесплодных рассуждений.

— Я хочу знать, что произошло, — настойчиво повторил он.

— Поверь, Тэннер, он сделал вполне достаточно, чтобы отправить тебя в путешествие к этой крепости. Спроси сам у Сэмюэльса, когда вернешься. Уверена, что ты услышишь много интересного.

— Абби, расскажи мне, — настаивал он подозрительно мягким тоном. — Именно то, что сделал Сэмюэльс, привело тебя к решению продать дело?

— Нет, — Абби устало покачала головой. Ей очень хотелось потереть виски, которые начало ломить от боли, но она не хотела показать Тэннеру, что страдает. — Сэмюэльс не повлиял на мое решение. Я давно думала, что стоит заняться чем-то другим, и в прошлом месяце такая возможность возникла. Но прежде, чем я ею воспользуюсь, мне надо продать магазин. Тогда я смогу двинуться в путь.