Валентина Седлова - Вот такое кино, или «Рабыня Изаура» отдыхает Страница 4

— Ну да, старинная, — согласилась я, чувствуя, что на все глобальные проблемы, свои и чужие, в данный момент мне глубоко начхать. То ли Б-52 так всерьез подействовал, то ли я впервые за последние три месяца смогла нормально расслабиться. Нет, все: уходить надо с такой работы. Никакой личной жизни, одни нервы да сплошные текстовки сценариев. Даже ночами уже снятся, проклятые. Будто лежит передо мной бумажная кипа, и мне надо срочно ее проверить, переписать и отправить в производство, то бишь на съемочную площадку. А я точно знаю, что там что-то не в порядке, и исправить все к сроку я просто не успею. Такие вот у меня красочные сны. И не верьте тому, кто кричит, что это все сплошные понты и гонор, а на самом деле я от своей работы торчу и ею наслаждаюсь. Извините, я что, похожа на мазохистку? Вот на тень отца Гамлета уже похожа. А на добровольного любителя мучений — нет.

Засиживаться в кабаке мне не хотелось, и я, оставив свежеиспеченных молодоженов ворковать о будущем, отправилась домой. Ребята, правда, попробовали набиться в провожатые, но я твердо сказала, что до метро вполне способна дойти собственными ногами и без приключений. Они для виду слегка поломались и уступили. И правильно: сегодня их день, и нечего мне им мешать. Правила приличия соблюдены, можно сваливать.

Погода за эти полдня и не думала улучшиться. Лишь стало еще холоднее и, кажется, еще мокрее. Хотя куда уж больше. Я шла, не набросив на голову капюшон и распахнув ветру душу, как говорила моя мать. То есть, не застегиваясь. Было действительно холодно и сыро, но мне сейчас даже это доставляло истинный кайф. Хоть что-нибудь почувствовать, да на природу и на людей посмотреть. А то каждый день с утра после обязательной чашки кофе носом в компьютер и писать, переписывать, выверять. Если назначена встреча группы, то тащиться в офис, обсуждать возможные идеи для следующих серий, отбиваться от «гениальных озарений» всяких полоумных авторов из новеньких, которых так щедро подбрасывает нам в последнее время руководство под предлогом того, что наш сериал — лучшая школа жизни для таких вот товарищей. И это нормальная работа?

Может, я все-таки была не права, когда отказалась от стандартной офисной карьеры? Глядишь, к настоящему моменту уже перешла бы из разряда «девочка, принеси кофе» в «девочка, подай папку». А по вечерам корпела бы над кандидатской диссертацией и читала Шекспира в подлиннике, ломая перед собой комедию, что понимаю почти все. И мечтала о том благословенном моменте, когда на меня обратят внимание, повысят в должности и с гордостью скажут: какие кадры мы воспитали! А я буду мило улыбаться, мысленно показывая всем дулю: как же, вы воспитали ! Это я сама себя в люди вывела, а вы, господа, мне только мешали на этом тернистом пути.

Хорошенько обдумав последнюю мысль, я хмыкнула. Эк какая я злая стала. Все передо мной виноваты, все обязаны. Не Лизка, а цепная собака. Все, довожу этот сериал до конца и беру таймаут. С таким отношением к жизни ясно, что в ней надо что-то менять. И чем скорее, тем лучше.

Думать о том, чем я займусь после того, как закончу этот сериал, запущенный, между прочим, всего полтора месяца назад, я не стала. Тем более что показалось метро «Смоленская», куда я и нырнула, в теплоту и мягкий оранжевый уют станционного вестибюля.

Добравшись до дома и убедившись, что за время моего отсутствия мир не перевернулся, а мужчины — дедушка, Егор и Китекет — мирно сосуществуют на диване, просматривая по телевизору вечерние новости, я сбросила с ног ненавистные сапоги, на десять минут сгоняла в ванную и, надев теплую фланелевую пижаму, нырнула в постель. Завтра суббота, можно подольше поспать. А потом придется долго и нудно сидеть, придумывая, чем наша группа займется на следующей неделе, и как распределить новые серии между старичками и новичками, чтобы не обидеть не тех и не других, и чтоб дело при этом не пострадало. Эх, глупая Лизка — ну зачем ты только согласилась перейти из авторов в литературные редакторы?

Утро началось с четкого осознания того, что я простыла, и простыла капитально. Черт, никакой закалки в организме не осталось. Я — тепличное растение, которое даже без шапки по мартовской улице пройти не может, чтоб не подцепить какую-нибудь бациллу. Кое-как, хлюпая носом и надсадно кашляя, я добралась до домашней аптечки, развела противное горячее питье от головной боли и прочих симптомов простуды и вновь улеглась в кровать. На сегодня работа любого вида и сорта, особенно за компьютером, отменяется. Перед глазами все плывет и кружится, в голове кто-то зловредный в колокол бьет, а в носу сырость похлеще, чем на улице.

Пришел дедушка, посмотрел на меня, покачал головой и вышел. Вернулся с завтраком, который я кое-как впихнула в себя, чтобы его не обидеть. Честно говоря, есть мне сейчас совершенно не хотелось. Как-то незаметно в ногах материализовался персюк, а его мелкий и наглый отпрыск забрался ко мне на грудь, свернулся клубочком и сразу же заурчал, как маленький трактор. Хм, а в этом определенно что-то есть! Да неужели надо было заболеть, чтобы прочувствовать всю прелесть вот такого ничегонеделания?

В окружении котов меня потянуло в сон, и сколько я так вот провалялась — даже не знаю. Проснулась оттого, что мне жарко, и я лежу вся в поту. Простуда, определенно, начала отступать. Это всегда так: стоит только хорошенько пропотеть, а дальше будет только лучше. Поэтому я еще выше натянула на себя одеяло, перевернулась на другой бок и снова заснула.

Выходные пролетели незаметно, в полудреме и в обнимку с котами. В понедельник я была уже практически здорова, если не считать противной слабости в ногах и бледной физиономии. Интересно, а правда что говорят, раньше бледность лица считалась признаком аристократизма? И именно поэтому в обиход были широко введены пудры и прочие присыпки, лишь бы румянец широкой публике не демонстрировать, а то сочтут еще за простолюдина? Что ж, сегодня румянец мне точно не грозит. Разве что чахоточного толка.

Охрана на входе. Узнали: кивают, улыбаются, даже пропуск не спрашивают. Приятно, черт побери. А то прошлогодний мальчик-охранник меня совершенно измучил: ни разу «не узнал». Это он потом набрался смелости, подошел после работы и признался, что просто хотел со мной познакомиться. А как обратить на себя внимание? Вот и не придумал ничего лучше, как каждый раз комедию с пропуском ломать. Все бы ничего, я уважаю чужую смекалку, но в меру. Поэтому с мальчиком тем у нас ничего не вышло: поужинали разок в ближайшем кафе и разбежались. Слава Богу, у него хватило ума уволиться с этой работы, а то пришлось бы увольняться мне. Чего на тот момент мне точно делать не хотелось. Это сейчас я, как пионер, готова в любую минуту заявление по собственному желанию на стол положить. Потому что нервы мои вконец расшатаны, и предложение Тамары, нашего бессменного главного редактора — находить истинный кайф в преодолении трудностей — вызывает лишь подспудное раздражение и даже агрессию. Не самые конструктивные чувства, сами понимаете.