Роберта Лэтоу - Ласковый дождь Страница 4

– Знаешь, Дон, – широко улыбнулся Ахмед, – как только я увидел эту женщину, мне ужасно захотелось ее трахнуть. И вот прием закончился, а я даже не смог познакомиться с ней, не говоря уже о чем-то другом. Зато теперь мне не терпится познакомиться с ее семьей.

Они расхохотались и посмотрели на Миреллу и Артура Голдберга, который казался совершенно очарованным ею. Наверное, он сказал что-то остроумное, потому что она вдруг запрокинула голову и звонко расхохоталась.

Дональд Дэвис снова ощутил притягательную силу этой женщины и, не спуская с нее глаз, произнес:

– Та Мирелла Уингфилд, с которой я познакомился много лет назад, безраздельно принадлежала самой себе. Я никогда не встречал женщину, которая настолько дорожила бы собственной свободой. Ей никогда не изменяла решимость быть творцом своей судьбы и капитаном своего корабля, который бороздит океан жизни. Когда-то давно она дала бы сто очков вперед всем этим участницам движений за освобождение женщин, причем без всякой агрессивности. Кстати, Ахмед, она единственная по-настоящему сексуальная женщина из всех «освобожденных», которых я видел в своей жизни.

– Я так и думал, что под этой холодной, непроницаемой маской скрывается страстная, вольнолюбивая натура, – ответил Ахмед, довольный собственной проницательностью.

Мирелла попрощалась с Артуром Голдбергом за руку и направилась к выходу. Дональд заметил это и повернулся к своему приятелю:

– Послушай, ты оставайся, я позже к тебе заеду. Должен же я по крайней мере хоть словом с ней перемолвиться.

– Хорошо, представь меня ей, и я обещаю, что тотчас же вас покину, – кивнул Ахмед.

Дональд согласился, и они стали пробираться сквозь редеющую толпу гостей следом за Миреллой.

Она узнала в арабском дипломате того, кто весь вечер не сводил с нее глаз. Она собралась уже смерить его уничижительным взглядом и пройти мимо, как вдруг заметила Дональда. Мирелла остановилась, удивленная и несколько сконфуженная, поскольку, несмотря на прошедшие годы, воспоминания вновь всколыхнулись в ее душе.

Мирелла сунула под мышку красновато-коричневую сумочку и протянула ему обе руки. Они молча и до неприличия долго смотрели друг другу в глаза. Ахмед тихо кашлянул, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Мирелла, я очень рад видеть тебя снова, – проговорил наконец Дональд.

– Я тоже, Дональд.

– Ты не представишь меня, Дон? – вклинился в их диалог Ахмед.

– Да, прости. Мирелла, познакомься с моим старым другом, принцем Ахмедом Саидом Ваби. Он входит в представительство Саудовской Аравии в ООН. Ахмед, это Мирелла… – Он замялся, поняв вдруг, что не знает ее теперешней фамилии.

– Уингфилд, – подсказала она. – Я по-прежнему Мирелла Уингфилд.

– Счастлив познакомиться с вами, мисс Уингфилд. Дон остановился у меня в Нью-Йорке, так что, надеюсь, он как-нибудь приведет вас в гости, – отозвался Ахмед, целуя ей руку.

Этот поцелуй не оставил ее равнодушной. Их глаза встретились во второй раз за этот вечер. Его губы медленно растянулись в сладострастной улыбке, а чувственный взгляд стал тяжелым и многозначительным. Миреллу окатила волна откровенной похоти, но в следующую секунду ее охватил страх, когда она прочитала кое-что в его глазах. Она очень медленно отняла руку и равнодушно улыбнулась, давая понять, что никогда не будет ему принадлежать.

– Уже поздно, мне пора, – вздохнула она, обращаясь к Дональду.

– Мирелла, позволь мне отвезти тебя домой, – предложил он.

Она кивнула и вышла с ним под руку, не удостоив Ахмеда даже кивком.

Они спускались в лифте в полном молчании, и в конце концов оно начало их тяготить. Дональд, набросив ей на плечи жакет из розовато-лиловой замши с шерстяными вставками крупной вязки, который забрал из гардероба, заговорил первым:

– Интересно, кому приходит в голову относиться к светским раутам как к легкому, приятному развлечению?

– Только не мне, – поморщилась она. – Мне всегда претила идея подобных мероприятий, и теперь я понимаю почему. Проходит время, старые друзья выбирают свои пути в жизни, и наступает разочарование оттого, что пропадает то, что их когда-то связывало.

– Поэтому слова, которые хочется сказать старому другу при встрече, сперва кажутся вполне естественными и подходящими, но стоит их произнести, как понимаешь их неуместность, – продолжил за нее Дональд.

– И вдруг начинаешь чувствовать какой-то необъяснимый страх, который берется неведомо откуда, и ты далеко не сразу связываешь его появление с этим разочарованием, – закончила она.

– Но какова природа этого разочарования: то ли разочаровываешься в себе, то ли в том, что сделал за годы разлуки с другом, то ли в нем самом? А может быть, просто боишься себе признаться, что мечты, которые вы оба когда-то разделяли, так и остались мечтами. – Он печально улыбнулся, когда двери лифта наконец открылись. – Да уж, приятны воспоминания!

Он взял Миреллу под руку, они переглянулись и рассмеялись. Пройдя через вестибюль здания Секретариата, они вышли на улицу. Здесь Дональд резким движением развернул Миреллу к себе.

– К черту все это! Какое нам дело до всех этих светских раутов! Итак, здравствуй, Мирелла. Меня зовут Дональд Дэвис. Вот уже три года как я вдовец. У меня шестеро детей, ранчо в Техасе, две тысячи акров земли и двадцать две нефтяные скважины. Большую часть времени я провожу, общаясь с такими экстравагантными друзьями, как Ахмед, если, конечно, не играю роль любящего отца или не добиваюсь в поте лица помощи странам «третьего мира». Я нахожу тебя очень сексуальной и мечтаю о том, чтобы провести с тобой ночь страстной, необузданной любви. А теперь расскажи мне, кто ты, где живешь и что хочешь. Но только не здесь, а в машине.

С этими словами Дональд вышел на мостовую и стал всматриваться в черноту Первой авеню в поисках такси. Вечер выдался теплый, но со стороны Ист-Ривер дул прохладный ветер. В этот час машин в центре было мало, а городской шум не проникал сюда из-за того, что здание ООН было окружено плотным кольцом небоскребов.

В огромных темных башнях, в пустом черном асфальте тротуаров, испещренных глубокими выбоинами, в выплескивающихся через решетки канализационных люков клубах пара было что-то отталкивающее. Длинный сверкающий лимузин с парочкой на заднем сиденье промчался мимо, и когда скрылся за поворотом, тишина стала казаться еще более гнетущей. Ряды уличных фонарей, рассыпающих пучки мертвенного бело-голубого света, делали ночной пейзаж еще более унылым. В нем было что-то мистическое, почти потустороннее.

Дональд, увидев такси, поднял руку, но водитель не обратил на него внимания. Мимо пронеслась одна машина, за ней другая, следом через несколько сот ярдов еще одна, свободная. Дональд оглянулся на Миреллу, затем подошел к ней, обнял ее за талию под жакетом, привлек к себе и поцеловал. Его руки ласкали ее грудь. Он почувствовал, как ее губы дрогнули и слегка приоткрылись, и он ощутил кончик ее языка на нижней губе. Ее соски тут же затвердели.