Дороти Иден - Таинственная Клементина Страница 4

— Вам нравится здесь? — спросила она Присси, убиравшую одежду в шкаф.

— Она просто божественна; шторы очаровательны и особенно это покрывало из настоящего шелка. Я его потрогала, — наивно прибавила она.

— Это свадебный подарок. Когда оно придет в негодность, мы не сможем его заменить.

— Почему? — спросила Присси, нежно проведя рукой по вышитой в углу монограмме.

— Потому что не можем себе позволить такую роскошь.

— Но ведь ваша семья…

Брижитт холодно взглянула на нее.

— Что вы знаете о моей семье?

— То же, что и все слышали о Темплерах…

— Да уж, к сожалению, о них наслышаны все… — Брижитт снова взглянула на нее и решила, что девушка не держала никакой задней мысли. Она решила переменить тему:

— Муж рассказывал, что у вас есть пожилая тетушка. Вероятно, вы захотите навещать ее по воскресеньям?

Присси посмотрела на нее с благодарностью.

— Это было бы чудесно, миссис Джи!

Брижитт разглядывала маленькое изящное существо, грациозно присевшее на ковер. Каждое ее движение было гармонично. Она была очень хрупкой, с тончайшими щиколотками и запястьями. Точеный профиль и нежная шея. Маленькие руки с тонкими пальцами. Ее лицо было бы некрасивым, если бы ни его выразительность; эти черты невозможно было представить себе неподвижными. «Ей нетрудно завоевать симпатию, — подумала Брижитт. — Может быть, именно притягательность этой личности заставила Фергюссона привезти ее сюда? Так ли это все случайно? Откуда взялось это внезапное желание стать няней? То, что она любит детей, совершенно очевидно, но она могла бы завести своих собственных! Мужчины должны находить ее очень соблазнительной.»

— Пойдемте, я покажу вам детскую. Кстати, как это вам удалось так быстро приручить Никки? У него достаточно трудный характер.

— Ну, до полного доверия еще далеко. Отчего он такой беспокойный? — спросила Присси.

— Не знаю. Он всегда был таким. (Может быть, страх за его будущее, не отпускавший ее во время беременности, так повлиял на него? Сарра, чье рожденье не вызывало такого беспокойства, была гораздо спокойнее.) Но ответьте мне, Присси, — спросила она неожиданно, — почему вас привлекает такая скучная, не требующая никакой квалификации работа?

— Может быть, дело в том, что я просто люблю детей, и у меня самой было очень одинокое детство.

— У меня тоже, — произнесла Брижитт помимо собственного желания.

На секунду они замерли, пристально глядя друг другу в глаза.

— Ну вот, теперь все ясно, — подвела черту Присси.

Ночью, ложась в постель, Фергюссон спросил Брижитт:

— Ну как, предпочла бы ты бриллиантовые сережки моему подарку? — он изо всех сил старался сохранять серьезность.

Брижитт колебалась. Ей ужасно хотелось поделиться с ним тем странным впечатлением, которое произвела на нее Присси, но выражение доверчивости, столь ясно проступившее во взгляде мужа, заставило ее сдержаться: она не осмелилась испортить ему удовольствие от чудесной находки, которой он так по-детски гордился.

— Девушка просто очаровательна, — тепло ответила она.

Внезапно дрожь пробежала по ее телу. Она улыбнулась.

— Становится прохладно. Не пора ли нам ложиться?

Она знала, что все тревоги улягутся, как только она окажется рядом с Фергюссоном, тесно прижмется к его плечу. Спокойствие, действительно, ненадолго вернулось к ней. Его руки были так ласковы и теплы! Он шептал ей на ухо нежные глупости, что случалось с ним только в те минуты, когда он был абсолютно счастлив.

Но как только свет погас, очарование растаяло. Лунный свет отливал стальным блеском; почему-то Брижитт показалось, что над нею нависла угрожающая тень.

— Что с тобой, дорогая? — Фергюссон, всегда очень тонко ощущавший малейшие колебания ее душевного состояния, не мог не заметить охватившей ее тоски.

— Ничего, — ответила она, уткнувшись ему в плечо. Ну как она могла признаться в том, что каждую минуту ощущала незримое присутствие Присси, даже сейчас, в этой комнате? Жизнь этой девочки-сироты, воспитанной бедной тетушкой, явно представляла собой нескончаемую борьбу за существование: за то, чтобы со временем и у нее появился свой дом, дети, любящий муж… Брижитт готова была поделиться с нею всем, что имела, только не главным своим сокровищем, спокойно засыпавшим сейчас рядом, согревавшим ее своим теплом. А ведь одинокая девушка нуждалась прежде всего в любви.

На следующее утро, войдя в детскую, Брижитт услышала окончание истории, увлеченно рассказываемой Присси.

— Итак, в моих жилах течет королевская кровь! Доказательство спрятано в этом медальоне.

Присси показала детям массивный золотой медальон, висевший у нее на груди. Ее огромные глаза сверкали гордым и возбужденным блеском. Несмотря на присущую ему склонность к фантазиям, Никки сохранил хладнокровие:

— Но если твой дедушка был принцем, то почему же ты не принцесса?

— Ну, видишь ли… — Присси по-прежнему не замечала Брижитт. — Всем известно, что твой дальний предок был пиратом, — ведь это же не означает, что и ты должен унаследовать его профессию! К тому же, моя бабушка была танцовщицей, очень гордой танцовщицей, — она никому не рассказала, что родила свою дочь от принца, и в дальнейшем девочка тоже стала балериной.

— Значит, твоя мама была балериной? — продолжил Ник свой допрос.

— Да… то есть, нет… Я точно не знаю, мне никто об этом не рассказывал.

В этот момент Сарра начала кружиться по комнате, радостно восклицая:

— Я танцевать! Сарра танцевать!

Ее плотное тельце приобрело вдруг неожиданную грацию.

Брижитт решила, что настал момент обнаружить свое присутствие.

— Когда Сарра немножко подрастет, нужно будет обучать ее ритмике, — у нее явно присутствуют все задатки, — сказала она. — Присси, что за необыкновенную историю вы рассказывали детям?

— О, я просто выдумывала. Ну, не совсем так, конечно… Но в общем, все это, наверное, ерунда — не более, чем семейное предание. Мне всегда нравилось в него верить.

Брижитт прекрасно ее понимала. Одинокий ребенок с богатым воображением, будущее которого рисовалось его тетушке в виде прилавка бакалейной лавчонки, не мог не искать убежища в вымышленном мире. Но Присси всегда держалась с таким достоинством, что в красивой сказке вполне могла оказаться доля истины.

Фергюссона очень заинтересовала и развлекла история Присси, пересказанная ему Брижитт.

— Эта девушка способна убедить вас всех в чем угодно, — сказал он. — Ее чары просто неотразимы. Любопытно, что она прячет в своем медальоне? Вероятнее всего, это фото ее возлюбленного!