Илья Авраменко - Нина (отрывок) Страница 4

Свой бизнес Ольга Пестрова понимала так: если фирма хочет впарить свой товар, то ей нужна реклама. А лох-покупатель не заметит рекламы, если в ней не будет женских ног. Значит, за хорошие ноги фирмачи заплатят любые бабки, иначе их товар так и сгниет на складах. А задача администратора модельного агентства — предложить фирмачам эти ноги, глаза и попки в самом разнообразном ассортименте, в любое время и в любом количестве. То есть та же самая задача, что у любого продавца.

Да вот беда, в отличие от бессловесных освежителей воздуха и стиральных порошков, новая группа товаров нуждалась в постоянном присмотре и управлении.

Особенно такие, как эта Силакова.

Пестрова сурово глянула на Нину:

— Вы опаздываете почти на полчаса. Все вас ждут. Не надо думать, что вы прима. Вы такая же модель, как и все остальные.

— Я же просила вас предупреждать меня немного заранее, а не за два часа, — возразила Силакова. — Вы позвонили сегодня в восемь.

— У меня таких, как вы, — пятьдесят человек, — с удовольствием срезала ее Пестрова. — Я не обязана создавать для вас тепличные условия. Не можете работать — найдите другое агентство.

— Если я и буду обсуждать это, то не с вами.

Пестрова фыркнула, глядя, как Нина с гордо поднятой головой проходит в общую комнату.

Там уже собрались почти все работницы агентства. И у каждой девушки в руках был листок с новым контрактом. Их для того и собрали сегодня в десять, чтобы ознакомить с этим важным документом.

Хозяйка агентства, которую все звали за глаза Маркизой, сидела в центре комнаты в кожаном кресле, дымя сигаретой.

— А вот и наша Силакова, — протянула она. — Весь коллектив в сборе. Проходи туда, садись, читай. У нас меняются условия. Новый контракт. Сейчас все прочитают, будем обсуждать. Вернее, обсуждать нечего. Согласна работаешь, не согласна — до свидания. Но может быть, у кого-то будут вопросы.

— Да и так все ясно… — прозвучал чей-то невеселый голосок.

— Люблю моих девочек! Вопросов нет? Красавицы! Контракты отдайте Пестровой. Я уезжаю в Прагу, буду через неделю.

«У матросов нет вопросов», — злорадно подумала Пестрова и направилась к своему кабинету.

В коридоре переминался, потирая ладони, жгучий брюнет в кожаном пиджаке.

— Вай, Оля, какие девочки, клянусь, честное слово, — возбужденно, но вполголоса проговорил он, заходя за Пестровой в кабинет.

Она села за свой стол, кивком пригласила кавказца сесть на стул у окна и деловито спросила:

— Ну как, определились?

— Все конфетки, всем пальчики оближешь.

— Всех не могу, — категорично заявила Пестрова.

Кавказец засмеялся и подвинул свой стул к столу. Он достал пачку сигарет, закурил и бросил пачку на стол.

— Да нет, нет, нам всех сразу не надо, нам только двух надо, на первый раз хватит.

— Кого?

— Блондинка слева, и та, которая опоздала, которая у стены сидит.

— Блондинку — пожалуйста. А Нину Силакову не могу. У нее сегодня кастинг на рекламу «Сименс». Они специально Силакову просили.

— Кастинг? А мы что, не кастинг? Я тоже специально прошу. Ты не говори «нет». Ты постарайся, чтобы она к нам поехала. К восьми часам. А блондинку, ну, давай, например, через час, к девяти.

В продолжение этой фразы кавказец успел извлечь из пухлого бумажника несколько серо-зеленых купюр и положить их на стол.

— Ничего не гарантирую, — сухо ответила администратор Пестрова, отработанным движением сбрасывая купюры в ящик стола. — Девушки все решают сами. А Силакова вообще. У нее апломба. В общем, я ничего не знаю и ничего не обещала.

— Конечно! Хочешь, тоже приезжай. У «Каспий Инкорпорейтед» баксов-шмаксов на всех хватит.

Администратор Пестрова изобразила возмущение, то есть сдвинула выщипанные брови и откинулась в кресле. Кавказца нисколько не смутила такая реакция, и, больше того, его черные глаза остановились на высоко поднятом бюсте администратора и сразу же сладко прищурились.

— Так мы ждем, Оля-джан, — облизнувшись, сказал кавказец, покидая кабинет.

Не успела за ним закрыться дверь, как к администратору ворвалась Катя Кривченко, ее старинная подружка и одна из ведущих моделей агентства.

— Оль, ну как, ты звонила на «Сименс»?

— Бесполезняк, Кет, полный бесполезняк, — ответила Пестрова, закуривая.

— Оля, ну я тебя прошу… Деньги нужны дико! Я же им подхожу по фактуре… Если фрицы хотели Нинку, значит, я тоже подхожу. Мы же один стандарт. Но возьмут же Нинку! Оля, лапочка! Нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы она не ходила? Может быть, что-нибудь другое ей предложить? Деньги нужны, караул!

— Кет, что я могу? Во-первых, она про «Сименс» уже знает. Во-вторых, они специально ее хотят. Даже сегодня звонили, уточняли…

Катя села на стол, вытянула сигарету из пачки, оставленной кавказцем. Вид у нее был убитый.

— Тачку расхерачила чужую… Попала на такие бабки. Если еще и с фрицами пролечу…

Пестрова тоже взяла сигарету, но только для того, чтобы убрать пачку со стола в карман.

— Ты сама попробуй, поговори с ней, — предложила она. — Только наври что-нибудь, типа, мама болеет, или, еще лучше, ребенок как бы помирает. Я ее знаю, она с придурью, она тогда уступит. А я ей тут кое-что предложу покруче «Сименса».

Катя хитро улыбнулась и подмигнула:

— Пойду поработаю по системе Станиславского.

Пестрова не удержалась и вышла вместе с ней, чтобы посмотреть, как эта хитрюга будет обрабатывать простофилю Силакову.

Через дверную щель она видела, с каким скорбным выражением лица Катя приблизилась к Нине, которая как раз пыталась куда-то дозвониться по своему мобильнику.

— Ниночка… Вот… хотела тебя попросить… Выручи меня, Ниночка. Ты же меня всегда выручала!

— Что случилось, Катюша? — спросила Нина, пряча телефон.

— Мальчик у меня заболел…

— Что ты говоришь. А что такое?

— Никто ничего не понимает… Говорят, воспаление какое-то. Кровь у него очень плохая, моча… А где воспаление — не поймут.

— А все делали? Узи делали, эхографию?

— Какое там… даже не предлагали сделать.

— Кошмар какой… Подожди, сейчас я тебе дам телефон. У меня есть отличный детский врач. Прекрасный диагност! Он все быстро сделает.

«Дура Катька, — подумала Пестрова, следившая за этой сценой. — Не с того конца начала».

Нина рылась в сумочке, отыскивая записную книжку, потом долго искала в книжке телефон. Катя горестно вздохнула.

— Не вздыхай, — ободрила ее Нина. — Это лучший в Москве врач.

— Дорогой?

— Ну, не дешевый. Вот, записывай.

— Да нет, спасибо… что уж записывать. Денег ни копья нет.