Нэнси Уоррен - Соблазни меня Страница 4

Она судорожно глотнула, и по гладкой шее прокатился клубочек. Что бы она собой ни представляла как личность, Дункан испытал могучее желание прижаться к этому месту губами, потом спуститься к вырезу черной блузки и погрузить язык в развилку грудей.

Порыв оказался столь силен, что он поддался ему, по крайней мере, настолько, чтобы вернуться к столу. Он заметил, что ее серебристые глаза потемнели. Она задышала чаще.

Опершись ладонями на стол, он вторично склонился пониже, на сей раз очень медленно, чтобы вдохнуть жасмин или что там она предпочитала в качестве духов, и увидеть, как, трепеща, приоткрываются яркие губы.

Они находились так близко от него, что коснуться их своими не составило бы труда.

Дункан застыл, наслаждаясь ее тревогой. Черт возьми, а ведь она не целиком изо льда! Под неуступчивым фасадом, очень может быть, кроется палящий жар. Учащенное биение пульса на белом горле доставило ему извращенное удовольствие.

Немая сцена длилась как будто очень долго, хотя на деле прошли секунды. Он был в ее личном пространстве, фактически внутри ее ауры и намеренно не выходил из нее.

Внезапно Дункан рывком выбросил руку вперед, заставив мисс Форрест отшатнуться:

— Я забыл взять квитанцию!

Глава 2

Алекс всегда отличалась пунктуальностью, но в это утро сочла за лучшее прийти пораньше, чтобы ненавистный Дункан Форбс, явившись (если, конечно, с его стороны звучала не пустая угроза), нашел ее с головой в работе. Библиотека, увы, — общественное место, и о том, чтобы не впускать посетителя, вопрос не стоял. Зато есть возможность его демонстративно игнорировать, чтобы на всю жизнь усвоил, что не везде можно строчить своей пронырливой авторучкой.

И шарить своими пронырливыми глазами.

Войдя, Алекс с ходу включила компьютер и, как каждое утро, приготовила кофе. Она предпочитала колумбийский, очень крепкий, покупала его всегда в одном и том же магазинчике и заваривала благоговейно, по всем правилам. Ее мысли, однако, снова и снова возвращались к вчерашнему инциденту, что ужасно раздражало ее, но не думать о нем не получалось.

Дункан Форбс не внушал доверия, хотя чем именно, оставалось гадать. Он так потряс Алекс заявлением, что преподает, да еще в университете, что сумел выйти из ситуации победителем. Но если он говорил правду, если он и в самом деле академики работает над новой книгой, то почему не занимается своим делом в одном из великолепных, прекрасно оборудованных библиотечных залов в Юджине, Портленде или, скажем, Корваллисе? В любом случае мог бы выбрать город побольше. Каким ветром его занесло в Свифт-карент, где, как ни бейся, как ни изворачивайся, отчисления на библиотечное дело так мизерны, что только Интернет и спасает? Нет, решительно странный выбор! Интересно, что именно он преподает? Жаль, что не пришло в голову поинтересоваться. Если горное дело, лесничество или рекреация, то и изыскания лучше вести поглубже в провинции. Может, поэтому он ничем не напоминает академика, да и вообще преподавателя. Похоже, ему приходится чаще бывать на свежем воздухе, чем в закрытом помещении…

Алекс нетерпеливо забарабанила пальцами по столу, пытаясь понять, кого ей напоминает Дункан Форбс. Его образ сразу возник перед ее мысленным взором. Русые волосы с более светлыми, выбеленными солнцем прядями, огрубевшая от загара кожа, характерные морщинки вокруг глаз, как у любого, кто вынужден часто щуриться на яркий свет дня. Одежда простая и удобная, ботинки крепкие, пригодные для долгих пеших переходов. И как завершающий штрих — дорожный мешок из плотной парусины.

Путешественник! Турист! Вот кого он ей напоминает. Легко вообразить себе такого человека на краю скалы, нависшей над зеленым ущельем, — как он вглядывается в даль из-под козырька ладони, пока ветер ерошит ему волосы. Или нет, на носу пиратского корабля, летящего сквозь шторм на гребне волны.

Алекс не удержалась от улыбки. Современный пират, внешне корректный и окультуренный, но с той же пиратской бесшабашностью, с той же страстью к наживе в глубине неукротимой души. Тот, кому свойственно сначала брать, а уж потом спрашивать, можно ли. Если вообще спрашивать. По крайней мере, ее он обшарил глазами без спросу. И что самое ужасное, его алчный пиратский взгляд вызвал у нее внезапное острое желание, до головокружения, до звона в ушах. На один безумный миг она вообразила себя пиратской добычей со всеми вытекающими отсюда последствиями…

Ладонь с треском опустилась на кофейный столик, словно во всем виноват его белый пластик. Только пирата ей не хватает, чтобы окончательно усложнить жизнь! Алекс покинула подсобку, где уже витал густой аромат кофе, и прошлась между стеллажами.

Вроде все в порядке: компьютер загружается, кофе заваривается. Можно обойти свои безмолвные владения и убедиться, что за ночь на них никто не посягнул. До сих пор Алекс содрогалась, вспоминая, как уборщики забыли на окне бутыль чистящего средства с распылительной головкой, и какое применение нашла ему группа прытких шестиклассников.

Обычно обход завершался у регистрационной конторки. К тому времени Алекс решила так: если мистер Форбс в самом деле появится, она напомнит ему о прекрасных библиотечных фондах, которых немало в том же штате Орегон.

Будет немного жаль, потому что в своем роде он очень сексуальный. Но у нее есть чем заняться, ведь так? До лета надо не только закончить надиктовку дедушкиной биографии, но и отдать кассеты в печать. Не только выставить дом на продажу, но по возможности и продать. Разобравшись со своими делами и подыскав себе замену, она уедет, все равно куда, лишь бы в большой город. Туда, где работы хватает для всех, где масса возможностей, а люди слишком заняты, чтобы сплетничать.

Она бы вообще не вернулась в Свифт-карент, если бы не бабушкина смерть. Ей пришлось присматривать за дедушкой. Ну а теперь ее здесь ничего не держит, потому что дедушка умер и похоронен…

Боль утраты кольнула сердце, как острый шип. Алекс прижала руку к груди, ощутив контуры маленького изящного ключа. Дедушкин подарок к двадцать первому дню рождения. Он прожил долгую и интересную жизнь, ее дедушка. Не верится, что его больше нет…

Однако унывать нет смысла. Надо жить дальше, надо осуществить задуманное. В конце концов, она не так уж много хочет от жизни. Выйти замуж не позже тридцати двух, хотя раньше она хотела «не позже тридцати», но ничего не получилось. Что ж, бывает, что планы приходится пересматривать. Ничего страшного. Главное, не опоздать с материнством, чтобы иметь крепких детей, да и ей самой не подорвать здоровье, обзаводясь ими (говорят, начиная с тридцати пяти, врачи уже не дают гарантий).