Наталья Батракова - Миг бесконечности. Том 2 Страница 4

Можно смело сказать, что к сегодняшнему дню он сумел создать себя заново, да и признаний в любви наслушался. Но при этом не причислял себя к сердцеедам и считал, что сам обделен этим чувством: влюблялся лишь дважды в жизни.

Первый раз это случилось в восьмом классе. Только-только начался учебный год, однако прямо с уроков его вызвали к директору и объявили: завтра он отправляется в «Зубренок», с родителями уже согласовано. Путевка была горящая. Ехать в лагерь должен был ученик параллельного класса — сын завуча. Но пару дней назад бедолага подвернул ногу, и накануне ему загипсовали сустав. Замену долго искать не пришлось: Ладышев — отличник, подходит по всем статьям. Да и родители — люди тоже не простые, достойные.

К полудню следующего дня Вадим уже был в лагере. Еще через полчаса его и такую же опоздавшую к началу смены девочку определили в отряд и повели к дальнему корпусу. Девочку звали Наташа Руцкая, и поначалу она не произвела на него никакого впечатления: одета в «дутую» куртку, скрывавшую талию и подчеркивавшую полноту бедер, в джинсы, которые также ее не стройнили. Пусть сам он и был толстяком, но девочки ему нравились худенькие, именно такие, которые не обращали на него внимания.

Зато что впечатлило Вадима, так это чемодан новой знакомой — огромный, на колесиках, с кучей всевозможных наружных отделений, замков, ручек. Как загипнотизированный, шел он следом за его хозяйкой и не мог оторвать взгляд от катившегося впереди чуда. Такой расцветки — небесно-голубой — он с роду не видывал! Подросток так засмотрелся, что когда чемодан застрял в зазоре между плитками, наткнулся на него и едва не грохнулся. Девочка обернулась, с помощью длинной ручки помогла чемодану преодолеть препятствие, отбросила с лица светло-русые волосы, подняла на мальчика глаза, виновато улыбнулась и…

Вадима точно током прошибло! Под густыми пушистыми ресницами новой знакомой прятались необыкновенной красоты глаза — точь-в-точь в цвет чемодана!

Но это было еще не все. Как опоздавших их в тот же день посадили за одну парту — последнюю, в крайнем от двери ряду. И вот этого уже оказалось достаточно, чтобы впервые в жизни Вадим забыл об учебе. Отвлекало все: и округлый почерк соседки, и ее необычные тетрадки, и ручки, и карандаши, и ластик с ароматом ванили, и длинные светлые пряди, которые время от времени прикрывали ее профиль с курносым носиком, а она плавным движением руки снова прятала их за ушко. Маленькое аккуратное ушко с крошечной сережкой в виде капли.

Это было как наваждение: глаза, ресницы, профиль, пряди волос, сережка. И гулкое эхо голосов преподавателей, доносившееся как сквозь ватную преграду…

Последним в первый день занятий был урок физкультуры. Привычно передав классному руководителю справку об освобождении, он присел вместе с такими, как сам, на скамейку и принялся наблюдать за распределением других по спортивным секциям. Наташа оказалась среди самой немногочисленной группы по стрельбе. И тут «инвалидам» предложили записаться именно в эту в секцию. Непонятно почему Вадим быстро вскинул руку, о чем пожалел через час.

Руцкая стреляла просто снайперски, чем вызвала в тире вздохи восхищения и привлекла всеобщее внимание. Он же, получив краткий инструктаж, все до одной пульки выпустил в «молоко». До этого Вадим и понятия не имел о стрельбе! Его с детства учили, что оружие — это зло.

Удрученный, он покинул тир, спрятался в глубине леса на одной из укромных скамеек и едва не заплакал. Что толку от его знаний, от того, что у него, как говорят, семь пядей во лбу. Ни Наташа, ни какая другая девочка никогда не обратит на него внимания. Разве что перекинется словом как соседка по парте или попросит списать. Так стрелять, как она, у него никогда не получится, потому что он — толстый, смешной, неуклюжий!

После ужина, когда весь отряд собрался в холле репетировать номер к открытию смены, Вадим, сославшись на головную боль, улегся в кровать, накрылся с головой одеялом и попытался уснуть. Ничего не получалось: мешали то шум из коридора, то грустные мысли о своей как никогда остро прочувствованной ущербности. Тут же созрело решение уехать домой. Оставалось только придумать вескую причину.

Но придумывать ничего не пришлось.

— Почему ты все время молчишь? — назавтра перед первым уроком обратилась к нему соседка.

— Я не молчу… — с трудом выдавил он и, переведя дыхание, добавил: — Ты ведь тоже молчишь.

— Выходит, боишься помешать мне молчать? — лукаво улыбнулась она. — А в каком месяце ты родился?

— В начале декабря. А ты?

— Я — майская. Телец. Странно: мы с тобой разных стихий, но мне почему-то показалось, что ты, как и я, земной знак, — удивленно пожала она плечами. — С тобой рядом я не чувствую напряжения.

— Каких стихий? — недоуменно уточнил он. — Какое напряжение?

В отличие от соседки, странное и непонятное напряжение он чувствовал второй день подряд. В данный момент оно было просто невыносимым. Поняв, что краснеет, Ладышев опустил глаза и сосредоточенно уставился в раскрытую тетрадку.

— Разных стихий, — повторила девочка и пояснила: — Ты — Стрелец, даже, скорее всего, Змееносец, я — Телец. Моя стихия — Земля, твоя — Огонь.

— Это как понять?

— Это астрология. Ты слышал что-нибудь об этом?

— Что-то слышал, — пробормотал тот.

Но никогда не интересовался. «Лженаука», — вынес когда-то свой вердикт отец. И Вадим с ним согласился.

— Понятно, — разочарованно вздохнула Наташа.

Скосив взгляд, Вадим украдкой принялся наблюдать, как она аккуратно разложила на столе свои необычные письменные принадлежности, смахнула с лица непослушную прядь волос, вытащила из тетрадки картонный круг, накрыла его сверху другим, с прорезью, совместила края, чуть сдвинула верхний против часовой стрелки.

«Карта звездного неба», — догадался он.

— А хочешь знать, где находится твое созвездие? — снова обратилась она к нему. — Вот смотри: это Стрелец, — и показала карандашом на скопление звезд. — Считается, что в созвездии Стрельца располагается самая красивая часть Млечного Пути. По мифологии Стрелец — это Перун, и именно в нем в зимнее солнцестояние рождается Солнце.

— Это как?

— Солнце находится в нем зимой, и само созвездие как бы символизирует конец старого и начало нового года, причем одно его лицо смотрит в прошлое, а другое — в будущее, — увлеченно принялась делиться своими познаниями Наташа. — В направлении созвездия Стрельца находится и центр нашей Галактики. Созвездие видно с конца февраля по начало ноября. Если хочешь, сегодня после отбоя мы можем посмотреть на звезды. Я вчера после репетиции пошла к озеру, — заговорщицки перешла она на шепот, — и обнаружила очень удачное место на берегу: там нет высоких деревьев и не ходит никто. Надо только дождаться, пока все улягутся.