Легенда о розе. Цена предательства - Ольга Рузанова Страница 4

Помню, как в отместку родителям за то, что они притащили меня на столь скучное мероприятие, я специально спряталась от них среди толпы скорбящих родственников покойного. Да так хорошо, что в итоге сама потерялась.

Испугалась сильно. Бегала от одной кучки людей к другой, пока меня не остановил мальчишка чуть старше меня с двумя ямочками на щеках и смешливыми глазами цвета кофе без молока.

Похохотав надо мной от души, взял за руку и отвел к моим родителям. Они ругались, а я смотрела в спину удаляющегося мальчика и понимала, что влюбилась навсегда.

Тайно вздыхала по нему десять лет, пока вдруг однажды, встретившись на очередном банкете, он не позвал меня на свидание. Родителей тогда уже не было, а мой дядя опекун был категорически против нашей с Марком дружбы, несмотря на то, что я была уже совершеннолетняя. Не нравилось ему его воспитание.

Но разве меня было возможно остановить? Любой запрет тогда воспринимался мною, как вызов. Я стала сбегать, тайно встречаться в стенах балетной школы, в которую меня возил водитель, обжиматься с ним на заднем дворе гимназии, а с выпускного и вовсе исчезла с Марком, дав ему возможность записать то самое кино.

Боль от его предательства была пропорциональна моей к нему сумасшедшей любви.

Выстрел в грудь, при котором пуля застревает в сердце. Поначалу выжигает все внутри раскаленным металлом, а затем, остыв, провоцирует нагноение и гангрену.

Я тогда разума лишилась. Да так, что после окончания школы никуда не смогла поступить. Дядя с крестным, опасаясь за мое состояние целый год возили ко мне психологов, врачей и даже медиумов. Но помогло лишь время.

Через год стало легче, а еще через два года начальником нашей охраны стал Алекс.

Глава 4.

Глава 4.

Допиваю остывший чай и подхожу к окну, чтобы выглянуть на задний двор. По освещенной тусклым светом фонарей территории бегают доберманы, а во флигеле Алекса погашен свет.

В этот момент дверь за моей спиной бесшумно отворяется, слышатся шаги и вскоре на мою талию опускаются большие сильные ладони.

- Кого там высматриваешь? – шепчет на ухо мужской голос, - меня?

- Нет, конечно… делать мне больше нечего…

С тихим смешком Алекс разворачивает меня к себе и накрывает губы поцелуем. Раздвигает зубы языком и толкается им в мой рот.

Я отвечаю. Обвив руками шею, льну к нему всем телом. Хочу, чтобы согрел и пожалел. Грозовой все понимает, он всегда чувствовал меня лучше остальных.

Запустив обе руки под подол халата, обхватывает ягодицы и отрывает меня от пола. С его комплекцией и мышечным корсетом я для него не тяжелее котенка.

Удерживая меня на весу одной рукой, второй срывает с плеч тонкий шелк. Целует шею, царапает зубами ключицы.

- Алекс… - прошу тихо, - Алекс, полижи мне…

Отпрянув, смотрит на меня затуманенным взглядом снизу вверх. Знаю, что сделает, как прошу. Его язык любит меня едва ли не больше, чем член.

Усадив на край кровати, молча снимает халатик и опускается на колени. Откинувшись назад, я развожу ноги в стороны. По обнаженной коже, оставляя россыпь мурашек, гуляет прохладный воздух, а в месте, что сейчас рассматривает Алекс, напротив, все нагревается.

Я улыбаюсь. После нескольких лет ненависти и презрения к себе, он научил меня любить свое тело заново. Помог принять то, что случилось, когда мне только исполнилось восемнадцать, и снова довериться мужчине.

Зафиксировав мои бедра обеими руками, Алекс приступает к сольной партии. Увертюру под названием Кунилингус он исполняет виртуозно. Покрыв легкими поцелуями внутреннюю поверхность бедер, он припадает губами к моему естеству. Мягко втягивая в рот, подключает язык.

- Боже… Алекс… - начинаю задыхаться.

Кладу ладони на грудь, заключаю соски между пальцами. Мычу, когда он начинает ритмично бить языком по клитору. То замедляясь, то ускоряясь, дает мне короткие передышки.

Я начинаю ерзать, понимая, что приближается финал. Кручу головой, поджимая пальцы на ногах.

- Пальцами, Алекс… - умоляю со стоном.

Чувствую, как медленно погружаются в меня его два пальца, и встаю на мостик. Оргазм обрушивается цунами. Тело сотрясает, а он пьет мой кайф, прижавшись ртом к моей вагине.

- Супер, - выдыхаю хрипло.

Подняв голову, наблюдаю, как, отпрянув, он облизывает губы. Перекидываю одну ногу через его голову и переворачиваюсь на живот. А затем, прогнувшись в пояснице, встаю на колени.

Позади слышится сбитое дыхание, бряцание пряжки ремня, шелест падающей на пол одежды, а уже в следующее мгновение я встречаю первый удар.

Звонкий шлепок по ягодице и второй удар. Вскрикиваю на каждом, потому что выдержать напор Алекса задача не из легких. Слишком он огромный для меня, большой и неутомимый в сексе.

Идеальный любовник.

Совершив серию мощных выпадов, Грозовой переворачивает меня на спину и, взяв подмышки, откидывает к изголовью. Напрочь позабыв о всех печалях, любуюсь его скульптурно вылепленным телом. Только позировал скульптору не молодой бог, а закаленный в боях воин.

Перекатывающиеся под кожей при каждом движении мышцы, словно высеченное из камня лицо и повидавший многое в своей жизни взгляд.

Встав на колени между моих разведенных ног, Алекс нависает надо мной и толкается двумя пальцами в мой рот. Я все понимаю – он хочет, чтобы я кончила еще раз.

Включившись в игру, послушно размыкаю губы и принимаюсь их сосать.

- Глубже… больше слюны, Ирма, - требует он.

Я завожусь по новой. Мне нравится, как он ведет себя в постели. Это на людях мы соблюдаем субординацию по принципу: работодатель – подчиненный, а за закрытыми дверями, без одежды, он главный.

Обхватив его руку обеими ладонями, облизываю пальцы, представляя, что это его член. Этими мыслями сама себя довожу до точки кипения.

Капризно хнычу, когда он забирает лакомство и вскрикиваю, когда мокрые пальцы раздвигают мои складки. Смешивая мою слюну с выделениями, мягкими движениями массирует клитор. Продолжая ласкать, вновь в меня входит.

- Хорошо тебе?

- Да, ты же знаешь…

- Знаю.

Лучше меня знает, как сделать хорошо, а все равно каждый раз спрашивает.

Максимально растягивая своим немаленьким размером, двигается размеренно, неумолимо подталкивая меня к обрыву.

О, да… сегодня у меня будет второй оргазм.

Держась руками за кованое изголовье, ловлю его тяжелый взгляд. Безжалостный, жуткий. Мне кажется, убивая врага, он смотрит на него так же. Ни капли сомнения или жалости.

Меня это вставляет не по-детски. Изнывая от похоти,