Больше не могу (СИ) - Айрон Мира Страница 4

Лечение тоже дало эффект, у Эли значительно больше стало сил, улучшился цвет лица, поднялось настроение.

Выписали их одновременно, через десять дней. Они обменялись номерами телефонов, и Лариса Ивановна взяла с Эли слово, что та будет ей звонить, а когда вернётся, обязательно придёт в гости и расскажет, как съездила к братьям. Они даже немного всплакнули, расставаясь.

Эля заказала билеты в Питер через интернет ещё из больницы, как только узнала, что её выписывают. Поезд завтра, и на сборы у неё ровно сутки.

Первым делом Эля поехала на работу и написала заявление на увольнение без отработки. Её отпустили, потому что она провела бы на больничном ещё недели две. А так сдала уже закрытый, решила не продлевать. Хорошо она себя чувствует, гемоглобин нормализовался. Путешествие — вот что сейчас нужно!

Дождавшись приказ и трудовую книжку, поехала на платную стоянку в другой район, и оставила там машину на месяц. Рядом с домом решила не оставлять.

Она не сказала Диме, что её выписывают, по той причине, что он не звонил ей вчера и даже в вайбере не написал. Хотя сказала его маме, потому что она как раз звонила ежедневно. Всё же Эля была к ней не слишком справедлива, надо это признать. Ведь близкие люди познаются именно в тот момент, когда тебя настигает беда.

Эля очень боялась, что пока её нет, у неё дома ночует какая-нибудь женщина Димы. Но у него хватило ума никого не приводить в семейную квартиру, это Эля поняла. Однако сам он, видимо, проводил ночи у другой. Он не пришел ночевать, и Эля спокойно собралась.

Утром он всё же приехал, чтобы переодеться перед работой. Увидев на кухне Элю, замер в дверях. По его лицу Эля поняла, что адвокат уже поставил его в известность о предстоящем бракоразводном процессе.

— Привет, дорогая! Даже не сказала, что тебя выписывают, очень мило! Что ж, пришла пора поговорить? — если бы от его взгляда и тона можно было замёрзнуть, Эля превратилась бы в кусок льда.

Он устроился у кухонного стола, и Эле тоже пришлось сесть напротив.

— Вижу, сумки собраны? Уже в коридоре стоят. Переезжаешь?

— Да, — Эля решила не говорить, что отправляется в путешествие.

— Маловато вещей собрала.

— Постепенно буду перевозить.

— Куда переезжаешь? К новому мужу?

— Даже если бы так, не вижу страшного. Но нет. Мне пока хватит семейного счастья. Не знаю, захочу ли его снова когда-либо.

— А что так? — Дима поднял красивую бровь. — Я плохой муж?

— Не хочу отвечать на провокационные и драматические вопросы, Дима.

— Эля, в чём дело? Что происходит?

Холодная усмешка исчезла с его лица, он стал серьёзным.

— Я подала заявление на развод, Дима. Считаю, наш брак исчерпал себя.

— А меня спросить забыла? Может, я так не считаю?

— Неужели, Дима? Если бы я устраивала тебя как жена, ты бы не изменял мне постоянно. На тебе уже клейма негде ставить!

— Ты меня устраиваешь как жена! Иначе почему бы я жил с тобой больше двадцати лет?!

— Потому что удобно, Дима! Привычно! Но всему есть предел.

— У меня тяжёлая работа, Эля, я много лет обеспечиваю нашу семью, забочусь о её благосостоянии! Я почти не пью, не курю. Мне нужно как-то расслабляться, снимать стресс!

— Да кто ж против?! Снимай. И теперь одним ртом меньше, меня не надо будет обеспечивать. Удобно во всех отношениях.

— Эля, пойми, все так живут! Сними ты розовые очки! Любая семья из нашего окружения живёт так. Мужчина… по природе своей полигамен. Это не значит, что он не любит свою семью, свою жену!

— А я больше не хочу жить так, как живёт твоё окружение. Мне не подходят эти нравы и обычаи. Ты же сам говоришь, я деревенская. В моей семье все мужчины моногамны. И отец был моногамен, и покойный Радик!

— Много ты знаешь!

— Знаю! Я больше не хочу. Я давно не люблю тебя, Дима, и не уважаю.

— Однако тебе это не мешало жить за мой счёт! — лицо его всё же дрогнуло.

— Жить? Извини. Компенсировать не буду, считаю, мы в расчёте. А впредь освобождаю тебя от заботы обо мне.

— То есть, ты твёрдо всё решила?

— Да. Я не изменю своё решение.

— Ладно, сама напросилась, — усмехнулся он, поднимаясь. — Учти, от мёртвого осла уши ты получишь, а не часть имущества! Останешься нагишом! Вот с этими сумками, и всё!

Он перешёл на крик.

— Это мы ещё посмотрим, — спокойно отозвалась Эля.

— А ты, оказывается, та ещё змея! Жил столько лет с тобой и не знал!

— Теперь знай.

Он ушёл в душ, потом в свою комнату, переоделся, и не сказав больше ни слова, уехал на работу.

Днём Эля сходила к адвокату, а потом вызвала такси и отправилась на вокзал.

…Рустаму исполнилось пятьдесят три, и он был директором спортивной школы. Эля очень гордилась старшим братом, он добился наибольшего успеха из них всех. Правда, у него не было своих детей, но он посвятил всю жизнь другим детишкам. Воспитанники просто обожали его.

Нина тоже работала с детьми, учителем младших классов. Сейчас они оба были в отпуске, и всё время посвятили Эле. Она не сказала о том, что находится в процессе развода, и Рустам очень сожалел, что Дима не смог приехать.

Эля просто купалась в их заботе и гостеприимстве. Они целыми днями гуляли по городу, ходили на экскурсии, в музеи, съездили в Петергоф, показали Эле Финский залив, каналы, мосты…

Никогда ей не забыть теперь ни Исаакий, ни Адмиралтейство, ни фонтаны… Всё же не зря Питер считается одним из самых романтических и прекрасных городов!

К сожалению, Эле пока некуда было пригласить в гости Рустама и Нину, но она дала себе слово, что как только обустроится, первым делом уговорит их приехать к ней в гости.

Они тепло попрощались на вокзале. Рустам, узнав, что Эля едет к Рамилю, передал с ней подарки.

Был солнечный полдень конца июля, когда Эля вышла из поезда на вокзале Саратова.

— Вот она! — донёсся до неё знакомый голос, и через несколько секунд Эля оказалась в энергичных и мягких объятиях Любаши.

— Любаааааша, да подпусти ты уже меня к сеструхе, я её тоже сто лет не видел, — хохотал смуглый Рамиль, сверкая белыми крепкими зубами. Он всегда был самым красивым в их семье: высокий, глазастый, весёлый. И сейчас выглядит не на пятьдесят, гораздо моложе.

Любаша под стать ему, высокая, фигуристая, но только блондинка. Светлые брови, голубые глаза, белая кожа, длинные волосы пшеничного цвета.

Они устроились в «уазике», причём, за рулём была Люба, а Рамиль сел с Элей, взял за руку.

Ехали сначала по городу, потом по трассе, а потом через поля по тряским дорогам, и через полтора часа Эля вышла из машины, попав словно в сказку. Её взору явился достаточно большой дом с садом — её давняя несбыточная мечта.

В саду росли яблони, вишни, дикая слива, даже несколько грушевых деревьев. Но груша только на компот или на варенье, сказала Любаша, так не поешь — кислая и твёрдая.

Рядом с домом был большой цветник, где уже начинали расцветать поздние цветы.

Огород был огромный, так Эле показалось. Множество кустов с ягодами были насажены по периметру.

В саду была беседка, мангал под тентом, скамейки. Далее располагался большой птичник со множеством обитателей, вплоть до каких-то экзотических.

Рамилю, как хозяину, было очень лестно восхищение Эли. Он нарадоваться не мог, что она приехала. Правда, через четыре дня он должен был уезжать на Север, и теперь уговаривал Элю, чтобы она осталась потом ещё на месяц, дождалась его.

Эля сразу начала помогать брату и невестке по хозяйству, быстро втянулась, она же до семнадцати лет жила в селе.

И она впервые за долгое время почувствовала, что живёт полной жизнью.

* * * * * * * * *

Эля жила у Рамиля и Любаши уже больше недели. Брат уехал на работу несколько дней назад, и они остались вдвоём.

Эля регулярно созванивалась с детьми, они уже вернулись с отдыха. Любаша сказала, чтобы Эля не стеснялась, позвала ребят в гости, и Эля предлагала, но ни Катя, ни Эдик не захотели ехать «в деревню». Оба были городскими жителями до мозга костей.