Венера для Милосского - Инга Максимовская Страница 4

Так увлекаюсь покупками, вытесняя из головы мысли о последнем на сегодня пациенте по фамилии Милосский. С детства ненавижу это слово, название острова в Эгейском море, которым меня не дразнил только ленивый. Ну да, я перегнула. Но и он… Черт, да ни в чем этот злой нахал не виноват. Я повела себя непрофессионально. И усталость совсем не повод себя оправдывать.

Иду на кассу и вдруг вспоминаю, что Вазген решил сразить меня шампанским, которое я терпеть не могу. Лучше возьму ка я коньячку, под супчик самое то. Да и расслабляет весьма недурственно. Короче, к кассе я подхожу груженая, как караванный мул. И …

– Это что за пойло вы мне втюхиваете? – слышу я рык, похожий на рев разозленного горного льва. – Это по-вашему столетний «Наполеон»? В такой бутылке? Чертов магазин, чертов город. Ненавижу. Я от него не оставлю камня на камне.

И мне бы бежать. Потому что орущего красавца, испепеляющего взглядом кассиршу, похожую статью на автомат газировки, я узнаю сразу. А как иначе, если каких-то полчаса назад он показывал мне такое, о чем этой бабе мечтать не приходится.

– Не нравится, не берите, – мне кажется, что если бы сейчас на землю свалился астероид, Милосский этот проклятый удивился бы меньше чем моему недовольному писку. Да уж, не привык мужик к тому, чтобы ему перечили. – Очередь не тормозите. Меня ждет жених. Сказал, что вибрирует.

– А, и ты тут, Лупа, – наконец фокусирует на мне взгляд мужик. А он красавчик. Высокий брюнет. Глаза как две ледяные глыбы. Наверняка починенные боятся его как огня, и падают ниц, когда он вот так давит их своими глыбами. Странно, но у меня ноги слабнут. Чертово переутомление. – Следишь за мной?

– Фу, грубиян, – морщусь. Хотя, Лупой меня еще никто не рисковал обозвать. Бессмертный, мать его. Но сегодня мне некогда. Я хочу скорее супа, закатиться под бочок к моему «вязаному» и спать, спать, спать. – Коньяк нормальный. Его пить надо, а не бутылки рассматривать.

– Ты еще и алкота. Я так и знал. Вот и не можешь нечего рассмотреть. Слепнешь. Суррогата нахрюкаешься, и без лупы не живешь. Ты как врач должна знать, что женский алкоголизм страшен.

– Ну, во-первых, вы, – говорю спокойно, выкладывая на ленту свои покупки. Хотя, если честно, с трудом сдерживаюсь, чтобы не нарядить красавца в костюм чертова тайского супчика. – А во вторых, да пошел ты на хер, я не на работе, могу сказать, что думаю. На хер, это туда, – машу рукой в сторону двери.

– Что?

– Телегу иди катай, – несет меня по кочкам. – Милая, пакетик мне пробейте, – обращаюсь к продавщице, замершей словно столб. – Вот мужики пошли. Трусы у них дорогие, а все остальное… Ну, вы понимаете. Я про воспитание если что и некуртуазное поведение.

– Стерва, – рык горного льва глушит все звуки вокруг.

– О, ну хоть что-то. Слава богу запас словарный у вас есть. Небольшой, но на безрыбье… – господи. Ну, зачем я снова злю этого мерзкого толстосума? Он ведь сейчас меня проглотит не жуя. Да и мужик не так уж и не прав. Магазин то фуфловый. Цены космические. А качество товара весьма спорное. Но вот именно его я от чего-то выбрала жертвой. Ну нравится мне, как он глазами мечет молнии, и зубами скрежещет своими белыми. Мистер тестостерон. Хоть и отвратительно злобный. – А то хамка. Кстати, девушка, – поворачиваюсь к бабе, моргающей глазами со скоростью света. Надо бы ей неврологу и терапевту показаться. Нехороший симптом. А учитывая ее килограммы и сетку сосудов на лице. Скорее всего нелеченая гипертония, в не очень приятной стадии. – креветки то у вас свежие?

Милосский срывается с места, словно я из винтовки в него целюсь, а не смотрю через очки. Слабак. Странно, но обычно я не бросаюсь на людей, а тут как бес вселяется в меня при виде мужика. Так, ладно, теперь, по гороскопу меня ждет судьба. Моя волосатая судьба, привычная, со всеми удобствами, как говорит моя бабуля, да не к ночи она будет помянута.

Когда такси, наконец, останавливается у знакомого дома, я уже не так уверена, что надо было делать сюрприз бывшему жениху. Стоило хотя бы позвонить, для приличия. Он спит, наверное, тоже устал после работы. Я, все-таки выбираюсь из платной повозки, подавив желание назвать водителю еще раз домашний адрес. Но, боюсь, бедный дядька меня не поймет и не одобрит. Тем более, он сказал, что на сегодня я его последний пассажир, и дома его ждут внуки.

– Что такое? Нужна помощь? – видя, что я мешкаю, интересуется дядька.

– Нет, порядок. Спасибо.

Часы показывают почти десять. Лифт не работает. Еще один звоночек, что не стоит вламываться ночью к мужчине, с авоськами в натруженных руках. Интересно, что бы эта Вангелия Светлая сказала, как бы расшифровала все эти сакральные знамения? Но я упрямо ползу по ступеням. Возле двери Вазгеновой квартиры перевожу дух, прежде чем позвонить в звонок. Пятый этаж, а я дышу, будто отпахала марш-бросок с полной выкладкой. Как на военных сборах в институте, ей-богу. Вдавливаю палец в пипочку звонка. Невеста. Я сейчас стану невестой. Совсем скоро. И не уверена, что это правильно. Может есть еще время сбежать? А, нету.

– Венька? Ты как тут? – Вазген стоит на пороге, одетый в свой… Секс халат? Ну да, у него есть шлафрок, который он носит только после… Странная традиция, наверное. Ну да, как я раньше на это не обратила внимания? Нос улавливает аромат дорогих свечей, которые я купила в Париже на распродаже. – Я тэбя нэ ждал. Ты жэ сказала…

– Пусти, – сжав кулаки я пру напролом. И остановить меня вряд ли сейчас сможет даже человек-гора, полностью перекрывающий дверной проем.

– Детка, нэ надо.

Глава 4

На ней была моя любимая ночнушка.

Когда-то. Моя бабуля сказала своей пациентке: «Дорогая, если тебе изменил муж, то это беда, но не трагедия. Если изменил любовник – это трагедия, но не пи…ц. А вот если изменил жених…» Мне в память от чего-то врезалась эта ее мудрость. Да уж. Что тогда у меня? Мне изменил недожених в день нашей предполагаемой помолвки. Это, по версии старой еврейки, даже не пи…ц получается…

– Венька, это вообще не то что ты думаешь. Просто дэвушке нужна была помощь. Она провалилась в люк, клянус. Замерзла вся. Я ей помог, привел вот согреться. Ну, скажи ей, Снежанна, – гудит за моей спиной моя несостоявшаяся судьба. И я не расстроена, даже. И биться в истерике не собираюсь. Я просто хладнокровно сейчас раздеру этого волосатого хмыря, моего начальничка, сожгу на свечах из славного городу Парижу мерзкую шелковую тряпку, которую сниму с мертвого тела губастой шалавы, вместе с этим вертепом. И поеду есть гречку с лошадиной дозой масла и запивать ее говенным коньяком. Прав был этот Милосский, фуфло пойло в том магазине продается.

– Ну, и ты, как истинный джигит, не смог пройти мимо человеческого несчастья. Доблестный рыцарь, Вазгенго. Подогрел, обобрал. Ой, то есть обогрел, подобрал. Шампанским дорогим откачал, сделал искусственное дыхание рот в… Куда там вы делаете? Да? Снежанна? – хмыкаю я, глядя на батарею пустых бутылок из-под шампанского, востроившуюся на полу, возле расхристанной кровати. Очередная уже ждет своего часа в посеребренном ведерке, так же стоящем на полу. Лед в нем растаял уже. И свечи оплыли. И завтра, а точнее почти сегодня, на званом ужине в моей семье выглядеть я буду бледно, как впрочем и всегда. Я же