Малыш, который живет под крышей - Дарья Волкова Страница 4

– Да.

– Ты его паспорт хорошо рассмотрела? – Голос в динамиках стал немного другой. Заинтересованный.

Кира-Карлсон издала неразборчивое мычание.

– Сколько ему лет?

– Примерно мой ровесник. – Тон девушки был странно мрачен.

– Что там со страницей «семейное положение»? Кольцо на пальце есть?

– Мама, перестань, пожалуйста!

– Что «перестань»? У тебя в машине молодой, возможно, неженатый мужчина интеллигентной профессии. Он симпатичный?

– Немочь бледная. Тощий и страшный.

Тут Макс не выдержал. И подал голос:

– Я вполне симпатичный. И не женат. Если вас это интересует. Здравствуйте… кстати.

Кира покрутила пальцем у виска. Макс не выдержал и дёрнул ее руку обратно на руль. Сам покрутил пальцем у виска. Кира в ответ показала ему язык. Детский сад. Динамки угрожающе молчали.

– Значит, молодой, симпатичный, неженатый архитектор… – наконец задумчиво произнёс женский голос.

«А я еще я вышивать умею. И на машинке строчить» – у Макса хватило ума не произнести это вслух.

– Вы петербуржец? – продолжился допрос.

– Коренной.

– Чем на жизнь нынче архитекторы зарабатывают?

– Дома проектируем. Перепланировка. Реконструкция. В общем, никакой работой не гнушаемся. – Макс, против своей воли, начал улыбаться.

– Почему до сих пор не женаты?

От прямоты вопроса Макс снова закашлялся. А, может, это простуда уже началась.

– Да как-то… знаете… не сложилось. Работа, карьера, бизнес собственный недавно открыл. Но я не теряю надежды.

Кира сделала характерный жест, будто сворачивает кому-то шею. «За руль держись», – почти беззвучно прошептал он в ответ.

– Ну-ну, – задумчиво протянул голос из динамиков. – Значит так, молодой человек. Слушайте меня внимательно. С вами говорит капитан полиции Биктагирова Раиса Андреевна, заместитель начальника экспертно-криминалистического отдела главного следственного управления города Санкт-Петербурга. Мне известно ваше имя. Я знаю, что вы едете в одной машине с моей дочерью. И если через два часа она не появится дома…

– Через два с половиной, мам.

– Хорошо. Так вот. В этом случае через два часа тридцать две минуты по адресу вашего постоянного проживания выедет группа быстрого реагирования. В бронежилетах и с автоматами. Вам всё ясно?

Смешно. Да не очень. Резковаты переходы от маньяка к потенциальному жениху и обратно.

– Так точно, товарищ капитан. Буду беречь вашу дочь как зеницу ока. Пыль с нее сдувать.

– Вольно. Кирочка, как подъедешь – позвони. Выйду, помогу сумки донести. Люба там, поди, насобирала солений-варений, да?

– Да, мама. Обязательно позвоню, как подъеду.

Снова что-то щёлкнуло, вновь заиграла музыка. И какое-то время, кроме гитарных басов и ударных, не было слышно ничего. Макс смотрел на ее руки, лежащие на руле. Черные кожаные перчатки с неровно обрезанными пальцами. Руки у нее крупные, пальцы длинные. Барабанят по рулю. Молчит и пальцами барабанит. И тут Макс понял, что удары пальцев по рулю не просто так, а ровно в такт несущейся из динамиков музыке. Ритм быстрый, сложный, а она попадает. Вот поди же ты…

– Сволочь ты неблагодарная, Малыш. Я тебя подобрала, обогрела, накормила. А ты…

– Извини.

– Кто тебя за язык тянул?! Ты мог жевать молча?

– Что, сильно тебя подставил?

– Да мне теперь месяц житья не будет! – Кира шлёпнула ладонью по рулю. – Симпатичный холостой архитектор! Мечта, а не мужчина! О-о! Придумала. Скажу маме, что ты гей.

– Скажи, – согласно кивнул Макс и принялся снова за бутерброд. – Это же у нас теперь не уголовно наказуемое деяние? А то опять – автоматчики, бронежилеты…

– Статью за мужеложство отменили лет двадцать назад. Хотя маменька моя полагает, что совершенно зря.

Макс хмыкнул. Краткого и шапочного знакомства с Раисой Андреевной хватило, чтобы не удивиться такому обстоятельству.

– А она что, действительно криминалист?

– Самый настоящий эксперт-криминалист. Университет МВД, факультет криминалистики, следственный комитет.

– Круто.

Макс раньше думал, что у него маменька – дама суровая. Раиса Андреевна, судя по всему, дала бы Нине Фёдоровне Горенко сто очков вперёд.

– А ты, значит, Кира?

Ответа не последовало.

– Кира Биктагирова?

– «Артуровну» пропустил.

Машина сбавила ход, перестроилась в правый ряд, вниз поползло стекло, а Кира щёлкнула зажигалкой. Макс поморщился – терпеть не мог табачный дым, но не в его положении сейчас фыркать. Девушка затянулась, выдохнула дым в щель.

– Раз уж у нас пошёл такой интим, изволь величать по полной форме: Кира Артуровна Биктагирова.

– Внушает.

И в самом деле внушает. Звучное у нее имя. Звучит и «рычит».

– Встаёт закономерный вопрос о национальности.

– Отец – татарин. По его собственному утверждению… Матери он так рассказывал… Из бухарских ханов, – Кира как-то недобро усмехнулась.

– Бухарский – от слова «бухать»?

– Вроде того. Не умел, но любил. Ну и допился, в конце концов.

– Извини.

– Ерунда. Я его всё равно почти не знала, он ушёл, когда мне чуть больше года было.

Они какое-то время помолчали. Кира докурила, упаковала окурок в пепельницу. Закрыла окно.

– А в каком звании Кира Артуровна? – Молчать было странно.

– В гражданском. Где там твои анекдоты, Максимилиан Валерианович?

Город встретил их дождём и рассосавшимися к вечеру воскресенья пробками.

– Тебя по тому адресу, что в паспорте?

– Угу. На Васильевский.

Уже минут пять, пока машина ехала в сторону Благовещенского моста, Макса грызла мысль. А если Яночке хватило ума не поехать к нему? Вот приедут они сейчас к его дому на Шестой линии, а там нет никого. А он ведь денег Кире должен. А какие деньги, если там не будет Яночки? Ключей-то у него нет.

Облегчение, когда он высмотрел свои окна на четвёртом этаже с зажжённым светом, было практически физически ощутимым. Ну, вот, невыполнимая миссия исполнена. Человек, выброшенный из машины на трассе «Е-95», вернулся домой. Сам. Злой.

– Вторая парадная. Ага, здесь. Я быстро.

– Подожди, – Кира приподнялась на сиденье, достала из заднего кармана его паспорт. Слегка изогнутый, принявший форму девичьей попы – как некстати подумал Макс. – Держи.

– Но… деньги…

– Надо доверять людям. Давай, шуруй за деньгами, Малыш. Одна нога здесь, другая там. А то я так устала…

– Я сейчас.

– Макс! – Яночка кинулась к нему на шею. – Я так переживала! Так переживала, ты не представляешь! Прости меня, я…

– Где мой бумажник? – Он убрал ее руки со своей шеи.

– Зачем тебе бумажник? Ты что думаешь, я тебя ограбила, что ли? Макс, ты совсем с ума…

– Где? Мой? Бумажник?

– Да вон, на полке! Макс, что происходит? Ты… с тобой всё…

Макс не слушал. Молча забрал кошелёк, ключи. И вышел, от души хлопнув дверью. А серого «субаря» у парадной не оказалось.

Странно всё это. Макс сел на мокрую лавочку, даже не поморщившись от холода деревянных плашек. Дождь едва капал.

Нет, ну странно, правда же. Паспорт отдала. Денег не дождалась. Зачем? Почему? Где логика? И откуда