Старше - Дженнифер Хартманн Страница 4

Взгляд Рида скользнул по моему телу, прошелся по слегка загорелым ногам, промокшей джинсовой юбке и остановился на футболке с названием группы. Он снова сглотнул и встретился со мной взглядом.

— Тебе нравятся «Gin Blossoms»?

Кивнув, я облизнула губы, накрашенные помадой моего любимого цвета «Copperglow Berry». Макияж в сочетании с моим ростом в пять футов семь дюймов делал меня старше, чем я есть на самом деле, к чему я всегда стремилась.

Я подумала, что, возможно, Риду нравится, как я выгляжу. Он продолжал смотреть на меня так, что у меня зудела кожа. Но не как от пауков, ползущих по спине, или голоса отца, проникающего в меня и опутывающего паутиной, а как от маленьких светлячков, полосками света скользящих по моей груди.

Я потерла плечо и посмотрела на свою футболку с обложкой альбома «New Miserable Experience».

— «Found Out About You» — моя любимая песня. Ты когда-нибудь вслушивался в ее текст? Он удивительно трагичен.

— Хм. — Он подвинул ноги вперед, прижав их к моим. — Нет, не обращал внимания.

Тебе нравятся трагичные вещи? Тебя привлекают призраки в моих глазах?

Глупые, бесполезные мысли.

Если бы он когда-нибудь встретился с моими призраками и поговорил с ними по душам, он бы тут же сбежал.

— Ты собираешься выбираться на берег? — Он откинулся на ладони и поднял лицо к небу, щурясь на звезды.

— Нет. А ты собираешься зайти в воду?

Он покачал головой.

— Нет.

Раздалось несколько тихих ударов барабана, наши пальцы все еще соприкасались, наша связь накалялась и ждала, когда чиркнет спичка.

Я потерла губы друг о друга.

— Какая у тебя дочь?

Нежность светилась в изгибе его губ, он продолжал смотреть на усыпанное мерцающими огнями небо, его адамово яблоко двигалось вверх-вниз.

— Она идеальна, но я могу быть необъективен. Раньше мы были очень близки, но на новом этапе, связанном с мальчиками и гормонами, нам стало труднее общаться. И мое отсутствие в течение последнего года ухудшило ситуацию. Иногда я думаю, правильный ли выбор я сделал… оставаясь вдали, за много миль от нее, в такой уязвимый период ее жизни. — Он бросил на меня взгляд, похожий на безмолвную мольбу, вопрос, требующий ответа.

Но мне нечего было ему сказать. У меня не было аргументов, чтобы развенчать его сомнения. Все, что у меня было, — это натянутая грустная улыбка, и этого было достаточно, чтобы он заговорил.

— В любом случае я знал, что ее мать со всем справится, — закончил он, отводя взгляд. — Мы обменивались письмами, разговаривали по телефону. У нее все в порядке в школе и спорте.

— Вы в разводе?

— Нет, мы никогда не женились. Просто не сложилось.

— Мне жаль.

— Не стоит. Мы отлично ладим и прекрасно справляемся с совместным воспитанием. — Рид изучал меня в слабом лунном свете. — У тебя есть парень?

Мой желудок сжался от этого вопроса. У меня было достаточно парней, но ни один из них не был другом. По правде говоря, у меня была только одна подруга — Тара. Она жила через две улицы в маленьком кирпичном доме, в котором было намного теплее моего. Ее мама была доброй и внимательной, а ее собака, Божья коровка, всегда встречала меня поцелуями в лицо и радостными, нетерпеливыми лапками.

Я решила, что у меня три друга.

Тара, ее мама и Божья коровка.

Покачав головой, я начала теребить промокший подол моей футболки.

— Нет.

— А почему?

— Отношения переоценивают. Любовь — это не что иное, как ненадежный кирпичик, который может привести к краху. Ступенька, о которую можно споткнуться и провалиться в черную дыру, из которой не выбраться.

Рид медленно сел напротив меня и сложил руки.

— Ты слишком молода, чтобы так рассуждать.

— Разве? — Наши взгляды сцепились. — Я бы хотела, чтобы это было правдой. Но такое отношение приходит не с возрастом, оно приходит с трудностями. А трудности могут налететь, как ураган, разрушая все в мгновение ока. Пять лет, пятнадцать, пятьдесят. Не имеет значения. Однажды попав в воронку, ты никогда не перестанешь вращаться.

Боже, я была депрессивной.

Моя черная дыра была на расстоянии вытянутой руки от того, чтобы схватить его и унести с собой.

Мне нужно было сменить тему.

— Ты любишь арахисовое масло?

Рид несколько раз удивленно моргнул, затем опустил подбородок и рассмеялся.

— Конечно.

— А я нет. Думаю, дело в текстуре. Гладкая, хрустящая, жидкая, с комочками. Это не однозначно.

— Итак, ты ненавидишь арахисовое масло, домашние вечеринки и любовь. А что тебе нравится?

— Ты мне нравишься.

В его глазах что-то вспыхнуло, губы дрогнули. Он придвинулся ближе, и я тоже. Я поджала колени, устраиваясь удобнее, а грубая ткань его джинсов была на расстоянии пальца от моих скользких икр. Он мог раздвинуть ноги, опустить их в воду и обнять меня.

Но никто из нас не двигался. Только вода плескалась вокруг нас, и неподалеку звучала песня «Alice in Chains».

Когда Рид заговорил, его голос был хриплым.

— Ты знаешь меня недостаточно хорошо, чтобы я тебе нравился.

— Да. — Я уставилась на него, удерживая его взгляд. — Может быть, именно поэтому.

Что-то промелькнуло в его глазах. Любопытство, искушение, неуверенность.

Он обхватил руками колени. Одна нога медленно скользнула ко мне, в его глазах светилось все то же чувство. Его колено разогнулось, подошва ботинка приблизилась к моему бедру. Я знала, что одно его прикосновение вытащит меня из холодного озера, бросит к нему на колени, и я навсегда потеряюсь в этом моменте под полной луной.

Но тут из дома Джея донесся истошный визг.

Он с легким плеском отдернул ногу.

Мы оба посмотрели на дом, где во внутреннем дворике столпилось не меньше двадцати человек, на девушку, которую тащил на плече какой-то парень, затем стеклянная бутылка разбилась о тротуар.

Вздохнув, я подтянула ноги к груди и обхватила колени руками, словно обнимая. Или используя их как щит.

— Тебе нужно найти свою дочь, — сказала я, наблюдая, как он оглядывается через плечо, решая, что делать дальше. Он мог бы остаться со мной, укрепляя эту связь и превращая ее во что-то запутанное и острое.

Два незнакомца на берегу озера, которым ничего не суждено.

Ни одна хорошая история так не начиналась.

Рид медленно кивнул, возвращая мне свое внимание. Мы поймали, удержали и насладились этим промежуток времени.

Это был мимолетный момент.

Вспышка.

Затем он моргнул, поднялся на ноги