Алиса Ростовцева - Даже не думай! (СИ) Страница 4

— Хватит, хватит, хватит, — зашептала я, чувствуя, как слезы неконтролируемым потоком катятся по щекам.

— Что значит, хватит? Что происходит? Ветрова?

— Уйди! — простонала, молясь, чтобы Тимур перестал пытаться меня поднять.

— Дура, — раздраженно буркнул Керимов. И через секунду я оказалась у него на руках. Боль снова прошлась по телу горячей волной, и низ живота мгновенно наполнился яростной пульсацией.

Слезы потекли из глаз с удвоенной силой, а я уткнулась в плечо Тимура и задрожала.

— Тебе помочь?

— Что с ней?

Голоса раздавались со всех сторон, заставляя меня замирать от страха. Мысль о том, что где-то здесь может оказаться сейчас Князев, меня испугала. Я прижалась к Тимуру, словно в его руках можно было спрятаться от чужого внимания.

— Хрен его знает, — буркнул Керимов. — Похоже, на тепловой удар.

— Чертова жара, — понимающе бросил кто-то.

— Слушай, а это не Ветрова?

— Угу.

— Офигеть! Давай, может, я ее отвезу?

— А что? Он добьет, чтобы не мучилась?

Парни загоготали над шуткой.

— Очень смешно. Ха-ха, — недовольно передразнил Тимур. И все же через секунду добавил, — Я отвезу до больницы и сдам врачам. Миха, кончай ржать. Лучше откинь переднее сиденье.

— Да, без проблем.

Тимур вдруг нагнулся, отчего я дернулась в его объятиях от новой волны боли. И тут же распахнула глаза, стараясь увидеть, что происходит. Стоило мне заметить белый кожаный салон автомобиля, куда меня пытался уложить Керимов, я почувствовала, что замерла не в силах пошевелиться.

— Не надо, — прошептала, не обращая внимания на то, что в моем голосе появились истеричные нотки. — Я не хочу…

Тимур на мгновение замер, с удивлением взглянув на меня, а после ответил так тихо, что услышать его могла лишь я.

— Мы едем в больницу. Не ной.

Спустя секунду я оказалась лежащей на кресле. Дверь с моей стороны закрылась с аккуратным щелчком. А после — провал.

Я не помню того, как Тимур садился в машину, и как мы стартовали с места. Из памяти выпало несколько минут моей жизни. Я запомнила лишь стремительное мелькание домов за стеклом автомобиля, да гудки недовольных водителей, что временами неслись нам вслед. На огромной скорости Керимов гнал Audi по проспекту. Поджав губы, парень сердито смотрел вперед, ни на секунду не отвлекаясь от дороги. И, вновь, как и раньше в универе, Тимур молчал.

Весь путь до больницы, в обычное время занимавший не больше минут двадцати, в этот раз показался мне мучительно долгим. Время тянулось неторопливо и вяло. Иногда я закрывала глаза, мечтая провалиться в самую глубокую пропасть. Тело, изнывающее от спазмов и раздирающих его пульсаций, казалось чужим. Малейшее движение причиняло острую боль. Нестерпимо хотелось кричать. И еще сильнее хотелось плакать.

Слезы катились по щекам, оставляя на коже полосы, горящие огнем. Я жмурилась от яркого света, вездесущие солнечные лучи обжигали даже сквозь плотно тонированные стекла.

— Ветрова… Ветрова! Ты слышишь меня? Не вздумай спать! Я не собираюсь с тобой возиться, если ты отдашь концы в моей машине!

Голос Тимура вновь что-то требовал от меня, но я не понимала слов. Мешанина звуков: гудки автомобилей, вопросы Тима, музыка, льющаяся из динамиков — обрушилась на меня яростным потоком, затягивая в свой безудержный водоворот. Я уже не понимала, где я, и что происходит.

— Черт! — вопль Тимура ненадолго вырвал меня из моей полудремы. Я попыталась взглянуть на него из-под полуопущенных ресниц, но лицо парня уже через мгновение окончательно растворилось в седом тумане.

Яркий свет мешал разлепить тяжелые веки.

— Ксюша… Ксюшенька, ну-ка, давай открывай глазки! Все уже кончилось. Сейчас поспишь в палате.

Последовав настойчивому совету, я с трудом моргнула несколько раз. И, наконец, увидела ее. Освещенная светом огромных ламп, женщина в зеленом приветливо улыбалась и ободряюще гладила меня по руке.

— Мама? — я прошептала хрипло, силясь разглядеть черты лица. — Мама?

— Мама приедет позже, — бодро ответила незнакомка и вновь улыбнулась. — Зато твой парень ждет в коридоре. Сейчас закончим, и он к тебе зайдет.

— Парень? — пересохшие губы едва слушались.

— Хороший мальчик. Не отходил от тебя ни на минуту. Все отделение на уши поставил.

— Любит, значит, — со знанием дела протянул второй женский голос.

Я посмотрела на еще одну женщину в зеленом халате, и взгляд, наконец, упал на тонкую простынь, накинутую на разведенные ноги, на металлические лотки с инструментами. И на кровь… закапавшую пол и оставившую жуткие пятна на желтом кафеле.

— Мама!!

— Не ори! Санитаров позову, если будешь дергаться, — суровая медсестра впилась в мои плечи, удерживая на кушетке. — Лежи, кому говорю!

— Не кричи, Ларис. С девочки хватит уже сегодня, — гневную отповедь строго оборвала женщина-врач. А я лишь закусила губу и закрыла лицо руками, плача от бессилия.

— …стаю. И ничего, работает! Главное, просто верить в свои силы. Ну, я так на самом деле считаю. А многие говорят, удача, оказаться в нужном месте в нужное время. Да, это все чушь откровенная! Все только от человека зависит, на мой взгляд, — задорный женский голос ни на минуту не замолкал. От полудремы не осталось следа, и я чуть-чуть приоткрыла глаза, чтобы посмотреть на девушку, так искренне верящую в то, что в жизни нет места случайностям.

Я бы рассмеялась ей в лицо и сказала бы, что не ВСЕ зависит от желаний человека. Что на все Божья воля, случая или стечения обстоятельств. Я знаю это теперь, когда внутри все сильней разрастается пустота.

Но ввязываться в оживленную дискуссию не хотелось. Даже двигаться не было сил. Измученное тело молило о том, чтобы все хоть ненадолго замолчали, дав мне несколько мгновений передышки.

— Все это глупо. Если бы все зависело от человека, никто бы в авариях не погибал, и никто бы не болел, — молодая женщина лет тридцати пяти вяло отмахнулась от жизнерадостной девушки, оседлавшей одиноко стоящий посередине палаты стул.

— Ну, я же не о здоровье говорю. Я о работе, карьерном росте, даже личной жизни скорее.

— Так ты думаешь, что в работе случайностям места нет, а в здоровье человека и катастрофах они очень даже уместны? Так не бывает. Это только люди по двум стандартам живут. А в мире все очень четко устроено. И от случая зависит очень многое.

— Да, не правда! Вот, я, например, еду в метро. Мне мальчик понравился очень, пялюсь на него всю дорогу. Выходим на одной станции, в переход вместе топаем. Он от меня по правую руку шагает. И все, тишина. Вот он момент. Я-то может и оказалась в нужном месте и в нужное время, но если я промолчу, сама к нему не подойду, он уйдет по коридору, и я никогда не узнаю, как все бы у нас сложилось.

— А тут и узнавать ничего не надо. Если бы ты ему понравилась, он бы сам к тебе подошел.

— Вот еще! Сейчас мальчики пошли, робкие все до ужаса. Ждать еще пока они созреют и…

Неожиданно в дверь тихо постучали, и занимательная беседа на мгновение прервалась.

— Можно? — поинтересовался знакомый голос.

Я закусила губу, чтобы не разреветься… в который раз. И задрожала. Напряжение последних часов накатило на многострадальное тело новой волной. Я обхватила себя руками, силясь справиться с дрожью.

Не хочу никого видеть, не хочу, не хочу, не хочууу-у!

— Да, заходи, конечно! — преувеличенно бодро ответила одна из моих соседок по палате. Та самая, которая говорила о важности случая в нашей жизни.

Послышался шум отодвигаемого стула, и я пожалела, что не могу свернуться клубком, уткнувшись в стену.

— Уйди… — пробормотала, не раскрывая глаз.

Может, Керимов услышит и исполнит просьбу? Но парень не сдвинулся с места.

— Эм… Ты как? — спросил чуть хрипло.

Как я? Я?! А при чем здесь я? К чему вопросы? Нет никакого «как»! Вообще ничего нет…

Я крепче зажмурилась и до боли в пальцах вцепилась в край одеяла. Только не позволить себе расплакаться перед ним…

— Хочешь я кому-нибудь позвоню из твоих? — так и не дождавшись от меня ответа, неожиданно поинтересовался Тим.

— Нет, — мой шепот был похож на шелест бумаги. Безжизненный и пугающий. Я крепче стиснула зубы.

— Может, стоит предупредить твою мать? — предложил еще одну глупость Тим.

Ну, да… Только маму не хватало сейчас беспокоить.

Поздно. Уже слишком… безнадежно поздно. Ничего больше нельзя изменить.

Я распахнула глаза, чтобы, наконец, отправить Тимура ко всем чертям, но парень, к моему удивлению, выглядел очень уставшим. Он смотрел на меня без капли усмешки или сарказма. Гневные слова так и не сорвались с моего языка. Я заморгала часто-часто и отвела взгляд, уставившись на край неплотно закрытой двери.