Галина Гордиенко - Лесная колдунья Страница 40

Василиса бросила взгляд на запястье: время как остановилось, двоюродная сестра вошла в кафе всего семь минут назад, Василисе же казалось, что прошла вечность.

«Только сумасшедшие добровольно живут в таких жутких местах, как этот город, — мрачно подумала она. — В лесах сейчас чудесно, на болотах полно морошки, клюквы, черника еще не полностью отошла, на позднюю малину можно наткнуться, у огородной совсем другой вкус…»

Василиса невольно облизнула пересохшие губы, вдруг показалось, что в воздухе резко запахло малиной.

— Черт с вами, — процедила сквозь зубы Василиса, оборачиваясь к Рокотову, тот с невозмутимым лицом держался рядом, прямо ангел небесный, не человек. — Посидим в кафе, все равно ждать не меньше часа придется…

— Василисушка, спасибо. — Ангел тут же исчез, в серых прозрачных глазах зарезвилась-заплескалась привычная усмешка. — Не дала погибнуть браву молодцу в самом расцвете лет, спасла от страшной погибели…

Василиса зашипела от негодования, но сдержалась.

Этот клоун… этот… сумасшедший тем временем продолжил выступление на бис — склонился перед ней в поясном поклоне.

— Уж головушка моя бедовая кружилась, уж вело меня от духоты и дурных запахов, — пропел он, — уж глазоньки слипались, и ноженьки подламывались…

— Это точно, — добродушно прогудел тучный немолодой мужчина, открывая дверь в кафе, — у самого в такую жару сердце заходится. — Он подмигнул Кириллу и исчез в помещении.

Зааплодировали проходившие мимо подростки. Один из них — патлатый, чем-то неуловимо напоминающий Оскара, пусть белоголовый и голубоглазый, — показал Кириллу большой палец и хрипло одобрил:

— Клевая девочка, завидую. Я бы тоже ради такой расстарался. У нее, случайно, сеструхи такой же рыженькой нет?

Кирилл развел руками и совершенно серьезно отозвался:

— Не поверишь, братишка, сам себе завидую. Вот только понравиться этой красавице… легче повеситься!

Мальчишки весело захохотали и пошли дальше, то и дело оглядываясь и откровенно рассматривая покрасневшую от злости Василису: кажется, опять ее назвали рыжей. Как же надоело!..

К счастью, в кафе Кирилл вел себя нормально. Согласился на предложенный Василисой столик в самом углу, за кадкой с разросшимся фикусом. Оттуда отлично оказалось видно Леру, и дверь входная не очень далеко, они успеют выйти заранее, как только Оскар начнет рассчитываться с официанткой.

Кирилл вежливо предложил стул, Василиса так же благовоспитанно села, мысленно благодаря дядю Женю.

Дядя Женя до сих пор по-юношески ухаживал за женой, эту процедуру Василиса видела ежедневно. Вот только тетя Катя принимала этот жест как само собой разумеющееся, а она…

Чувствуя, что снова неудержимо краснеет, Василиса мысленно обозвала себя деревенщиной и поклялась с этого дня внимательнее присматриваться к поведению за столом тетки.

Тетя Катя, она такая… такая… изысканная, вот!

Василиса с сожалением покосилась на двоюродную сестру — легкомысленная Лерка, на ее взгляд, мало что унаследовала от матери, разве что внешность.

Василиса вздрогнула, непонимающе глядя на Кирилла, он зачем-то протягивал ей меню.

Раскрывать пурпурные кожаные корочки Василиса не собиралась, слишком хорошо помнила прошлый шок. Если она еще раз увидит здешние цены, они ей сниться будут!

— Василиса, выбери, что тебе понравится, — шепнул Кирилл, по-прежнему протягивая меню. — Так принято, первой делает заказ дама…

Злить в кафе забавную девчонку Кирилл не собирался. Тем более вела она себя здесь совсем не так, как он ожидал.

Никакого стеснения или неловкости не выказывала, будто сидела в таких кафе не первый раз, и не с подружками, а с парнями. Как должное приняла его неловкие ухаживания, на стул опустилась как королева. Кирилл впервые обратил внимание, что она… попросту красива!

Интересно, где были его глаза раньше? Если бы не искренний восторг сопливых мальчишек на улице, когда он непритязательно развлекался, Кирилл бы и сейчас этого не заметил.

Как-то раньше он не задумывался, какая она, Василиса.

Ну рыжая неимоверно, Кирилл никогда с такими рыжими раньше не сталкивался, голова как апельсин марокканский.

Ну глаза забавные, запоминающиеся. Когда Василиса злится, они желтеют, как у дикой кошки. Когда же спокойна — цвета гречишного меда на солнце. Кирилл в детстве ел такой, у бабушки на даче.

Кирилл сглотнул внезапно набежавшую слюну: бабушка частенько баловала его блинами. Пекла их на русской печи в маленькой баньке, а потом выносила румяные блины в сад на большущем керамическом блюде, а к блинам обязательно ставила глиняную миску с гречишным медом.

Мед так восхитительно и сладко пах, над ним тут же начинали кружить невесть откуда налетевшие пчелы, а солнце высвечивало это чудо до самого донышка простенькой обливной миски.

Кириллу порой снился плывущий в лето бабушкин сад; грубый деревянный стол, застеленный потертой веселенькой клеенкой в голубой цветочек; разлапистая яблоня у скамьи, то и дело роняющая на стол крошечные краснобокие яблочки, бабушка почему-то называла их «райскими» и варила из них изумительно душистое варенье…

Где это все?!

То ли было, то ли, правда, снилось…

Василиса даже после его замечания заглядывать в меню не пожелала. Небрежно отвела руку Кирилла в сторону и сказала:

— Нет, спасибо, я полагаюсь на ваш вкус. Кирилл со вздохом сожаления раскрыл корочки, ему было просто интересно, что выбрала бы девчонка. Кириллу, как только что выяснилось, вообще интересна любая мелочь, связанная с ней.

Он заказал, подумав, по отбивной — Лерка со своим мальчишкой уже добрых четыре часа таскала их за собой! — по паре крошечных пирожных, своих любимых, и по фирменному мороженому. Василиса стоически молчала, изо всех сил пытаясь не переводить заказ в цифры.

Кирилл подождал, пока принесут кофе и холодную минералку. Потом смотрел, как Василиса пила воду, на ее полудетском личике явственно читалось наслаждение. Поставил перед ней свой стакан:

— Это тоже тебе, я воду не пью.

— Но вы же две минералки заказали, — смущенно пробормотала девушка.

— Для тебя. Для себя — кофе. Лерка, помнится, говорила, что ты кофе не любишь…

Василиса кивнула и виновато призналась:

— Я к чаю приучена. Кофе мне горьким кажется, только запах нравится, тетя Катя каждое утро варит свежемолотый. — Ее лицо погрустнело. — А у нас одна мама кофе пила, но это так давно было…

Кирилл изумленно отметил, что глаза девушки потемнели, стали насыщенно карими, золотистые крапинки остались лишь у зрачков, сливаясь в светлые кольца. Никогда раньше он не видел, чтобы от настроения менялся цвет радужек, да еще так быстро.