Мэг Кэбот - Кумир и поклонницы Страница 40

Предположение Скотта о том, что нам грозит расправа, оказалось ошибочным. Похоже, что Вики донесла до Крута основную часть моего сообщения — ту часть, где говорилось об аттестате и о том, что будет, если кто-нибудь расскажет доктору Люису всю правду о похищении Бетти Энн.

Курт не промолвил ни слова, когда вошел утром в класс и рухнул на свое место. Он сверкнул на меня глазами, увидев, что я стою у стола миссис М. и поглядываю то на дверь, то на Бетти Энн, — это правда.

Но больше он ничего не сделал.

К концу урока, когда Курт просто прошел мимо и вышел из комнаты, даже не посмотрев на меня, я заключила, что Люк был прав на сто процентов.

Я и не представляла себе, что обладаю такой силой.

После четвертого урока я обнаружила в себе еще большую силу.

Но вернемся к миссис М. Переменилось ли что-нибудь в ее поведении, когда она увидела, что Бетти Энн в целости и сохранности — кроме косичек — вернулась к ней?

Можно держать пари — да, переменилось. Она просто порхала. Я понимаю, это звучит глупо — что кто-то может так сильно любить куклу — но миссис Малвейни превратилась в другого человека. Она не спросила, где была Бетти Энн. Она не поблагодарила нас за то, что куклу возвратили.

Вместо этого она стала нас развлекать с помощью текста, который больше пригодился бы для дружеской вечеринки — если бы вы там нашли кого-то, кто знал бы латынь. В нем были вот такие фразы:

Bibat ille, bibat illa,

Bibat servus et ancilla,

Bibat hera, bibat herus,

Ad bibendum nemo serus.

Что, в сущности, означало: «А теперь все выпьем».

Ужас!

Но это было не так ужасно, как то, что случилось через несколько уроков.

Это была пятница. Автобус, который наняли для того, чтобы отвезти «Трубадуров» на «Люерс», должен был отправиться в шесть часов утра и вернуться с наступлением темноты, если бы «Трубадуры» вышли в финал. Приятно ли было сознавать, что у меня есть один день, когда я могу не беспокоиться о том, что нарвусь на мистера Холла или Карен Сью? Да.

Огорчалась ли я, что мое время истекает, и рано или поздно меня накажут за прогулы четвертого урока?

Очень огорчалась. Мне не верилось, что меня вызовут к мисс Келлог. Мистер Холл должен был отметить мое вчерашнее отсутствие у него на уроке. Может, мисс К. подумала, что это какая-то ошибка? Ведь славная маленькая Дженни Гриинли НИКОГДА не пропускает уроки.

Что ж, полагаю, мисс К. довольно скоро поймет, что никакой ошибки нет.

Как бы то ни было, когда в этот день шел четвертый урок, я находилась в библиотеке — куда мне еще идти? — и тихонько делала домашнее задание. И тут неожиданно в научном отделе, где я сидела, кто-то возник и сказал:

— Привет.

Я повернула голову. Это была Трина.

— Что?.. — Я поморгала, наверное, тысячу раз, но образ перед моими глазами не изменился. Это все равно была Трина.

И она была здесь, а не на «Люерсе».

И она разговаривала со мной.

— Что ты здесь делаешь? — в конце концов смогла произнести я. — Ты опоздала на автобус?

— Нет, — сказала Трина, вынимая свою тетрадку. — Я тоже ушла.

— Ты ушла… — и я широко разинула рот. — Погоди. Ты ушла из «ТРУБАДУРОВ»?

Трина печально смотрела на меня.

— Ага, — сказала она. — Я ушла из «Трубадуров». Ладно, а как ты решила седьмой номер?

— Минутку. — Меня одолевали другие проблемы. Я хочу сказать, что Трина, единственный человек, на поддержку которого против мистера Холла, как я думала, можно было бы рассчитывать, мне не помогла. Она в тот день, когда я бросила шляпу в тубу Джейка Манкини, не произнесла ни слова.

И она ничего не сказала даже вчера, когда сопрано пытались наорать на меня во время ланча.

Но сейчас она сидит рядом со мной в то время, как должна была бы находиться на сцене и петь?

— Ты БРОСИЛА «Трубадуров»? — повторила я так громко и настойчиво, что библиотекарша, которая до сих пор и не думала спрашивать меня, почему я каждый день провожу четвертый урок в библиотеке, посмотрела на нас со своего места. Пришлось говорить потише. — Трина, а как же твое соло?

— Его исполнит Карен Сью, — пожав плечами, сказала Трина и вернулась к домашнему заданию.

— Но… — я дар речи потеряла, — ты же любила «Трубадуров».

— Больше не люблю, — ответила Трина. Затем, видя выражение моего лица, отложила ручку и сказала: — Хорошо. Слушай. Извини меня. Извини меня, ведь в тот день, у входа в твой дом, я вела себя как придурок. И прости меня за то, что не заступилась за тебя с этой шляпой. Мистер Холл — он вообще не должен был говорить того, что тогда тебе сказал. А я должна была уйти вместе с тобой, но… ладно, я тогда еще очень злилась на тебя. Но чем больше я об этом думаю, тем больше злюсь… на СЕБЯ, а не на тебя. Я хочу сказать, что шляпа полетела в тубу по моей вине, ты в этом не виновата. И это еще не все. — Трина глубоко вздохнула. — Насчет Стива ты тоже была права. Я захлопала глазами.

— Я была права? — Теперь я уж совсем не верила тому, что слышу. — Ты уверена?

— Ага, — ответила Трина. — Он прекрасный парень, но я никогда этого не осознавала, до тех пор, пока он… ну, пока он меня не бросил. — И она усмехнулась. — ОН бросил МЕНЯ. И МНЕ его не хватает! Почти так же, — добавила она, — как не хватало тебя. Ты, Джен, как друг, лучше, чем я. Ведь это я заставила тебя ходить в хор. Я должна была предупредить тебя о танцах. Или, по крайней мере, как-то помочь тебе.

— Трина, все в порядке, — все еще довольно холодно сказала я. Хотя внутри у меня все перевернулось. Моя подруга снова со мной! Она снова со мной! — Мне не помогла бы никакая тренировка.

— Что ж, возможно, — согласилась Трина. — Но все равно я должна была это предложить. Просто я так… ревновала. Понимаешь? Из-за всей этой истории с Люком Страйкером. Я знаю, что вы просто друзья. Поверь, я достаточно часто слышала это в новостях по ТВ. Но я не переставала удивляться… почему он не хочет дружить со МНОЙ?

Я пожала плечами. Я чувствовала, что не могу сказать ей всей правды… о том, что Люк не хочет с ней дружить, поскольку ему известно, что она такая настырная. А со мной он хочет дружить потому… ну… — до меня постепенно дошло — потому что он, подобно одержимому исследователю, проводил на мне интересный социальный эксперимент.

И вот что я ответила:

— Не знаю. Парни иногда бывают такими странными.

— Дело не в этом, — качая головой, сказала Трина. — Я имею в виду, что дело не ТОЛЬКО в этом. Дело в том, что ты — хороший человек.

— Трина, — расхохоталась я. — Я такая нехорошая! Ты же была ТАМ, когда я дерзила мистеру Холлу. Ты видела, чем это закончилось?

— Да, — сказала Трина. — И все-таки ты была права. Я бросила своего бойфренда только лишь из-за того, что хотела пойти куда-то с кинозвездой. До чего отвратительно! Ты не только сохранила тайну кинозвезды — когда, ты же понимаешь, любой другой бегал бы и кричал: «Люк Страйкер! Люк Страйкер!» — ты пыталась предостеречь и нас, чтобы мы никому об этом не рассказывали, когда все открылось. А то, что ты сделала с Кэйрой? Не могу сказать, что она мне нравится. Но ты потратила время на то, чтобы объяснить ей, как нужно себя вести. И теперь уже не так много народу хочет ее убить.