Барбара Вуд - Улица Райских Дев Страница 40

Нефисса сидела у постели с вышиванием. – Они обе спят, посмотри.

Девчушки свернулись под одной простыней, черные волосы Камилии смешались с золотистыми – Ясмины. Элис вспомнила, как Темная и светлая головки были закутаны черной тканью, перед ее глазами снова встало удручающее видение – танец двух черных фигурок в солнечном саду.

– Я спасу тебя, моя дорогая, – прошептала она, – ты вырастешь свободной женщиной.

Вдруг ей страстно захотелось поговорить с братом, посоветоваться, попросить его помощи. Он может снять квартиру, и они будут жить там втроем до возвращения Ибрахима.

Элис, как птица, влетела на мужскую половину дома и постучала в дверь Эдварда – ответа не было. Элис вспомнила, что у брата крепкий сон, и толкнула дверь.

В освещенной комнате было двое мужчин. Эдвард стоял спиной к двери на четвереньках, над ним – Хассан в брюках, спущенных до щиколоток. Они увидели ее и замерли; Элис закричала и бросилась бежать. Чтобы вернуться на женскую половину, надо было спуститься с лестницы и пройти через холл. Едва не оступившись на лестнице, она поскользнулась на мраморном полу холла и упала. Пытаясь подняться, Элис почувствовала, что кто-то схватил ее за руку… Хассан! Он рывком поднял ее и поставил под окном в прямоугольнике лунного света на полу.

– О, какое у вас перевернутое личико, дайте полюбоваться, – засмеялся он. – Так вы не знали и не догадывались?

– Вы – чудовище, – хрипло выдохнула она.

– Я? Ну что вы, моя дорогая. Я – мужчина, а чудовище– ваш брат, он играл роль женщины. Его роль позорна, а не моя.

– Вы купили его!

…Что за вздор, дорогая моя Элис. Эдвард хотел меня получить, а вы думали, что Нефиссу. Сразу после приезда он влюбился в меня…

Она попыталась вырваться, но он удержал ее и добавил с жесткой улыбкой:

– А не ревнуете ли вы, дорогая? Только кого – меня или Эдварда?

– Вы мне отвратительны!

– О, вы давно мне это твердите. Вот я и решил – сестра не дается, заимею братика. Тоже неплохо. Вы с ним так похожи…

Она наконец вырвалась и убежала.

ГЛАВА 6

Сегодня Ибрахим вернется домой. Гости стекались в дом Рашидов, на кухне пекли и жарили круглые сутки. Захра провертывала молодую баранину для мясных шариков– готовить она научилась еще в деревне. В доме Рашидов она сначала кормила грудью Закки – до трех лет, а потом попала на кухню. Она была счастлива, что живет рядом с ребенком, и испытывала безмерную благодарность к Ибрахиму. Сегодня она больше всех служанок радовалась возвращению хозяина. Он такой добрый! И она несколько минут была его женой – может быть, такая судьба лучше, чем всю жизнь быть женой деревенского лавочника. Она и Закки живут в чудесном доме. Бог даровал ей счастье.

Гости наводнили большую гостиную – родные, друзья и знакомые Ибрахима.

Ибрахим был в тюрьме полгода; никто не видел его с августа – свиданий не дали и тогда, когда уже был решен вопрос об освобождении.

Ибрахима ввел в гостиную его двоюродный брат Мохсейн, который привез его из тюрьмы. Он бережно держал под руку седого бородатого человека, худого, как скелет.

Гости замерли. Амира подошла к сыну и нежно обняла его; потом подошли бледная как полотно Элис и рыдающая Нефисса.

Робко подошли дети. Они узнали отца только по голосу, когда он назвал их ласковыми прозвищами: Мишмиш, Лили, Закки. Девочки дали себя обнять – он уткнулся лицом в светлые, потом в черные нежные волосы, но отступил от Захарии, не обняв его.

– Я не знаю, почему меня выпустили, мама, – прошептал он Амире.

– Ты теперь дома, это главное, – сказала она, гладя его худую, почти бесплотную руку.

– Мама, – сказал он спокойно, – король не вернется. Египет стал другим.

– Все в Божьих руках. – Амира усадила его на диван, покрытый красным бархатом с золотым узором. Она не станет его расспрашивать. Его там мучили, конечно, – взгляд жалкий, опустошенный. Но в родном доме он обретет здоровье и счастье, время поможет.

Элис вдруг заметила, что в гостиной нет Эдварда.

– Где Эдди? – встревоженно спросила она.

– Он еще спит, мы пойдем его разбудим! – закричали дети и выбежали из гостиной веселой стайкой.

Через минуту они вернулись.

– Он не просыпается, уж как мы его трясли! – закричал Захария, а Ясмина прибавила:

– Он себе лоб ушиб, вот здесь, – и она ткнула пальчиком между бровями.

Амира поспешила из гостиной, за нею – Элис и Нефисса. Эдвард сидел в кресле, одетый в безукоризненный синий блейзер и синие брюки, свежевыбритый, с напомаженными волосами.

Увидев круглую дырочку повыше переносицы и револьвер в руке юноши, они поняли, что за звук раздался с мужской половины дома, когда Ибрахим входил в гостиную. В дом вошел человек, спасенный от смерти, и тотчас же смерть забрала другого.

Элис первая увидела записку. «Хассан не виноват. Я любил его и думал, что он любит меня. Но я стал орудием его мести тебе, дорогая сестра. Не скорби обо мне. Я был осужден на гибель еще до того, как прибыл сюда. Из-за этого порока я покинул Англию. Я знал, что отец не простит меня, если узнает. Я не мог больше жить в позоре». И строчка для Нефиссы: «Простите мне обман, если можете…»

Элис кончила читать и поняла, что она читала вслух. Амира взяла из ее рук записку и подожгла ее зажигалкой Эдварда.

– Мы все будем молчать об этом. Не узнают ни Ибрахим, ни Хассан. Пусть это будет несчастный случай– револьвер выстрелил, когда он его чистил.

– Да, мама Амира, – прошептала Элис; Нефисса кивнула.

– Теперь мы вызовем полицию… – Но прежде чем выйти из комнаты, Амира положила руку на тщательно причесанную голову Эдварда и ясным голосом произнесла – Свидетельствую, что нет Бога кроме Бога, и Мухаммед Пророк Его.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1962

ГЛАВА 1

Омар Рашид смотрел на экран и мечтал быть в постели со своей кузиной.

Соблазнительная танцовщица Дахиба демонстрировала на экране свои груди и бедра, обтянутые модным платьем от лондонского модельера, свои длинные ноги в туфлях на высоченных каблуках, и кровь двадцатилетнего Омара закипала, ему казалось, что он сейчас взорвется. Желал он не Дахибу, а сидящую рядом с ним в темном кинотеатре семнадцатилетнюю Камилию.

Омар прельстился своей кузиной на вечере балетного училища, где вся семья Рашидов любовалась Камилией, танцующей на сцене в трико, легкой юбочке и белых колготах. Ей было тогда пятнадцать, и Омар впервые заметил, что все женские соблазны уже при ней.

– Какая она красавица, Дахиба! – прошептала Камилия.

Омар не отозвался. Охваченный сексуальным пылом, юноша был девственником, потому что ислам запрещает плотскую любовь вне брака. А жениться Омар, как и многие его сверстники, мог, только окончив учебу и получив работу, то есть лет в двадцать пять. До этого дня молодым холостякам была запретна даже мастурбация. Изредка Омар все-таки удовлетворял свою потребность– в бане, с такими же сексуально озабоченными юношами, но это был не выход. Он хотел женщину.