Аманда Керлин - Секреты модельной общаги Страница 40

Съемка для просмотрового буклета Vena Cava не вывела меня на широкую дорогу, чего там говорить: она лишь слегка заделала брешь в моем счете в агентстве. Кажется, мне заплатили тогда около пятисот долларов, но в отличие от коммерческой печати я не получала гонораров до конца года каждый раз, когда они использовали мое изображение. Из тех денег я не видела ни цента, они были переведены непосредственно в агентство. Однако мне подарили одно очень изысканное платье, которое я носила только по особым случаям. С другой стороны, Дженетт теперь, когда Ральф Лорен собирался использовать ее фотографии во всей рекламной кампании и каталогах, будет получать чеки на кругленькие суммы каждый раз, когда ее изображение появится в журналах, на плакатах или на бортах автобусов. Интересно, сколько она пожертвует на церковь, которая с самого начала была против ее приезда в Нью-Йорк.

Очень часто к нам на несколько дней подселяли новую модель, присланную в Нью-Йорк на краткую съемку из другого агентства. Каждый раз новенькая появлялась, морщила нос при виде жалкого состояния нашего жилья, проводила несколько ночей на койке, а затем исчезала, унося в дизайнерской сумке заработанный чек и в глубине души радуясь, что не придется дольше терпеть эту жуткую общагу.

Для меня было шоком осознать, почему мы со Светланой почти каждый вечер проводим где-то на стороне: так мы на короткое время вырывались из тесных стен, делая вид, что у нас все в полном порядке, тогда как большинство девушек, у которых на самом деле все было отлично, получали контракты, зарабатывали деньги и вовремя ложились спать. Утром они должны были проснуться и выглядеть красивыми и сексуальными, чтобы делать настоящую работу. Мы же на заплетающихся ногах тащились на общие кастинги и смотрины — и все без толку.

Но я знала, что так происходит вовсе не потому, что мы не созданы для модельного бизнеса. В прошлом у Светланы были снимки на разворотах журналов, она участвовала в показах, открывала лучшие дефиле в Москве. И то, что я совсем недавно снималась для каталога и агентство осталось довольно моей работой, тоже кое-что значило. Просто вокруг было полно красивых девушек из других агентств и требовалось потрясающее везение — нужен был лишь один шанс, один агент по кастингу, почувствовавший, что только ты, и никто другой, сможешь выполнить поставленную задачу, и тогда успех у тебя в кармане. И все те остальные девушки были с нами в одной лодке, все те модели, что встречались нам на улицах и заставляли гадать: «Интересно, какой сногсшибательный вечер их сегодня ждет?» Так вот, скорее всего, они торчали в какой-нибудь убогой квартирке, скучали по дому и готовили себе мизерные порции овощей с рисом, мечтая об успехе и одновременно негодуя вслух из-за того, что прошлой ночью кто-то снял со стены большое зеркало и использовал его, чтобы сделать дорожки кокаина. Причина возмущения вовсе не кокаин, а тот факт, что преступник не вымыл зеркало и не повесил его на место.

Вскоре после отъезда Дженетт мне выпала одна из тех безумных ночей, которые никогда не забываются. Зачинщицей, разумеется, выступила Светлана: она заметила, что в последнее время я как-то совсем приуныла. Может, из-за погоды — дни как назло стояли холодные и серые — может, из-за того, что девушка из Юты всех нас обошла, а может, мне просто надоело ловить недоуменные взгляды, стоило мне только упомянуть о галерее Виллема. Как бы там ни было, Светлана почуяла, что я не в форме, и ее осенила блестящая идея, как вывести меня из хандры: она собралась отправиться вместе со мной в «настоящий русский клуб — очень шикарный, сплошное веселье!»

Согласилась я не сразу, вспомнив какие картины мне доводилось видеть на ее русских сайтах «знакомств». Можно было представить, что меня ожидает, если мы отправимся повеселиться в старом добром русском стиле, но Светлана настаивала, все больше распаляясь от воодушевления. Обычно она не распространялась о своих отношениях с русскими парнями криминального вида, но теперь, можно сказать, мы достигли нового витка нашей дружбы и она чуть больше стала мне доверять — настолько, что готова была продемонстрировать и эту сторону своей жизни. (Впрочем, наличие подозрительного вида русских «приятелей» не мешало ей бесконечно зудеть по поводу Робера, да и мини-алтарь французу она не сняла со стены. Я все еще не придумала, как быть, когда он вернется, но как большинство людей, не любящих переживать заранее, я старалась об этом не думать.)

— Совсем как в Москве! Много богатых парней для Хизер, — пообещала Светлана, хотя я не особенно жаждала знакомства с русским банкоматом на двух ногах и в рубашке с отливом. — Хизер быть только одна нерусская, очень эксклюзив.

В назначенный вечер Светлана взбила волосы и надела вычурное платье от Moschino — она собралась целиком следовать русской моде. Разрез на боку не оставлял простора для фантазии. Она нанесла еще больше косметики, чем обычно, стараясь скрыть до сих пор выраженную на лице незрелость девчонки. Я надела простое черное платье, не переставая гадать, во что ввязываюсь.

Внизу нас поджидала черная машина, и мы скользнули на заднее сиденье, обитое плюшем. Называть адрес водителю не пришлось — он был проинструктирован. Обменявшись парой русских слов с моей соседкой по общаге, он по-волчьи улыбнулся нам в зеркало заднего вида и рванул с места. Светлана не говорила, куда именно мы отправляемся, поэтому я слегка запаниковала, когда мы проехали мимо городской ратуши и помчались по Бруклинскому мосту, оставив позади Манхэттен.

— Хм, Свет, а где этот клуб?

— Ой, Светлана забыть сказать — Брайтон- Бич, рядом с Кони-Айленд. Сплошное веселье, — сказала она и снова принялась разглядывать себя в зеркальце пудреницы.

Брайтон-Бич? Вроде бы знакомое название; кажется, где-то в Бруклине. Я понятия не имела об этом самом Бруклине, казавшемся мне абсолютно другим краем света на той стороне пролива Ист-

Ривер, который я не видела с тех пор, как автомобиль привез меня из аэропорта. Помнится, один раз мы целой стайкой моделей веселились в клубе «Каин» на Двадцать седьмой улице. Там мы разговорились с высоким темноволосым парнем, похожим на художника, который весь вечер строил глазки Елене, добившейся успеха украинской девушке из нашего агентства. Но когда прозвучало, что он живет где-то в Бруклине — причем не в Уильямсбурге,[33] а, кажется, в Парк-Слоуп, — все мгновенно исчезли, словно он только что признался, что болен проказой. Парень так и остался стоять, держа в руке недопитый коктейль, совершенно огорошенный массовым бегством красавиц моделей, которые окружали его всею несколько секунд тому назад. Я тогда не совсем поняла, что такого ужасного в Бруклине. Мне было ясно только одно: это не Манхэттен.