Самые близкие - Слава Доронина Страница 40

Матвей пишет, что попал в пробку и задерживается. Это плохо, поскольку в мою сторону направляются Эрик и Ярослав. Они что-то громко обсуждают, и, когда мы с Эриком встречаемся глазами, я понимаю, что да, он специально притащил Гордеева в больницу. И судя по выражению лица, бывшему Яны есть что сказать.

— А ты неплохо устроился, да? Приехал на чемпионат и, чтобы время не терять, девочку испортил, обрюхатил и свинтил обратно. Этому где-то учат?

Вот и ответ, зачем Эрику понадобился Ярослав. Надо же, не поленился выйти на бывшего Яны и наплести ему ереси с три короба, лишь бы не нарушить обещание матери не трогать меня. Моя просто такое же потребовала: не учинять беспредел и ни с кем не вступать в конфликты.

Гордеев подходит ближе и с отвращением сплевывает мне под ноги.

Если до этого момента я как-то держался, то теперь в голове будто что-то переключается. И ведь похожая ситуация произошла в моей жизни всего несколько месяцев назад: мы с парнями ввязались по глупости в драку, бросившись защищать незнакомую девчонку. В итоге всем прилетело. Правда мы тогда еще выпили, а сейчас я трезв. Но дури и ярости во мне столько же, если не больше. Потому что такой подставы от близкого человека я не ожидал.

Перевожу взгляд на Эрика, игнорируя слова и плевки Гордеева:

— Ты мудак. Похер на мои чувства, но сестра-то тут при чем?

— Мне похер? По-твоему, из-за меня она здесь лежит, а племянница на волоске держится? — кивает Эрик в сторону больницы. — С детства ты Яну изводил и решил таким образом добить? Втихаря потрахивал ее, а когда дело жареным запахло, свалил?

Сжимаю челюсти. А вместе с ними и кулаки.

— Я ведь приехал тогда к Яне, но ты меня даже на порог не пустил, помнишь? — присоединяется Ярослав. — У нас вроде как начало что-то налаживаться, я ради нее собирался вернуться в Россию, возглавить филиал института, а Яна мне вдруг отставку. Какого хера ты влез и жизнь ей испоганил? Или этого она, по-твоему, достойна? Таскаться с ребенком-инвалидом по клиникам? Через сколько ты ее опять бросишь? Точнее, уже их.

Впрочем, похуй. Одна статья и так маячит на горизонте. Да и не могу я больше себя контролировать. Ведь за этим брат позвал Ярослава? Чтобы самому руки не марать? Эрик давно меня знает, а я его. Сегодня у него и впрямь получилось вывести меня на эмоции.

Только просчитался ты, брат. Я и пальцем не трону Гордеева.

Замахиваюсь и со всей силы даю Эрику в живот. Специально не трогаю лицо. Зачем Регине и бабушке добавлять новых переживаний?

Вкладываю в удар всю злость и эмоции, какие есть. Даже легче чуть-чуть становится, когда Эрик сгибается пополам и начинает кашлять, хрипит что-то похожее на ругательства. Ярослав хочет вмешаться, но я останавливаю его взглядом.

— Не смей. Тебя мне бить не за что, но чтобы ты был в курсе: тебя сейчас использовали. Наплели того, чего и в помине не было. А ты, — обращаюсь уже к Эрику, — если еще раз что-то подобное организуешь, поедешь к хирургу. Вправлять нос после перелома.

Вопреки ожиданию, что Эрик начнет на меня кидаться, он выпрямляется. Держась за живот, широко, торжествующе улыбается.

— Поздравля-яю, — тянет сипло и кивает куда-то наверх. — Как в воду глядел, сказав Яне, что ты неадекват и кинешься на меня с кулаками. Так и вышло. Надеюсь, сестра крепко подумает, кого к себе подпускает и от кого родила ребенка.

Медленно поднимаю голову. Видимость плохая: на улице пасмурно, да и расстояние не особо позволяет рассмотреть очертания в окне. Но там кто-то стоит — это точно.

На секунды лишаюсь возможности дышать. Грудь каменеет. Меня словно режут по старым швам. Не сразу делаю глубокий вдох, а затем разворачиваюсь и быстрым шагом ухожу прочь. Чтобы не позволить себе еще большую глупость, ибо единственное, чего я желаю в это мгновение — накинуться на Эрика и все-таки что-нибудь ему сломать.

Да, я обидел Яну, поступил нехорошо, но со стороны брата подло было так меня подставлять. И жестоко.

29 глава

Жизнь словно включается на перемотку. Нет бы извлечь уроки из сделанных ошибок, но я с разбега наступаю на те же грабли.

Напрягаюсь всем телом, а затем расслабляюсь. Повторяю незамысловатые действия несколько раз, но тщетно. Легче не становится. Не получается сбросить негатив, желание вернуться на парковку и еще раз вмазать Эрику не проходит. Но если вернусь, то одним ударом явно не ограничусь. Сначала я разобью лицо брату Яны, а потом, до кучи, и ее бывшему.

— Бро, у тебя сейчас такой вид, будто ты собираешься уничтожить человечество, — замечает Матвей, когда я сажусь в машину. — Всё в порядке? — Он с беспокойством заглядывает мне в лицо.

Ничего не в порядке. И какое-то время ждать этого явно не стоит.

— Как Алина? — продолжает допрос Матвей.

— С ней все нормально. Поехали, — прошу я, все еще думая об Эрике и о том, как сильно хочу его избить.

Обещал себе завязать с сигаретами, но рука сама лезет в карман за пачкой. Я затягиваюсь едким дымом. Потом еще. И еще. Пока не возвращается способность хоть немного анализировать.

— Бро, давай отложим дела, — предлагает Матвей. — Поехали где-нибудь посидим?

На улице начинается дождь. Я смотрю в лобовое стекло и отрицательно качаю головой. После второй сигареты чуть-чуть отпускает.

— Работой займемся. Мне надо отвлечься, иначе глупостей натворю. А этого делать нельзя. Тем более сейчас.

Достаточно того, что уже сделал.

— С Яной поругались? — не унимается друг.

— Эрик, ее старший брат, спровоцировал меня. Я ударил его. На глазах Яны, — неохотно признаюсь.

— Пиздец… — выдает Матвей растерянно. — Кровь не водица? Взыграло за родную сестру?

Ненадолго повисает пауза, а потом он интересуется:

— А будь Яна твоей младшей сестрой... ну, по-настоящему... как бы ты тогда поступил?

Громко хмыкаю, чувствуя, что опять завожусь. Бросаю быстрый взгляд на Матвея, который с любопытством пялится на меня. Лучше бы за дорогой следил.

— Да наверное, то же самое сделал бы. Если не хуже. Только не у нее на глазах.

— Со временем все успокоятся, бро. Потерпи немного,