Верь мне - Елена Тодорова Страница 40

В непривычной ночной тишине я сама забываю, что нахожусь в чертах многомиллионного города. Полностью увлекшись книгой, слышу и вижу лишь то, что происходит в мире героев. Плачу с ними, тревожусь, смеюсь, чувствую их любовь и испытываю страстное возбуждение. Подобное так давно со мной не происходило. Сейчас же все эти чувства своими живостью, силой и яркостью наполняют душу, вызывают дрожь и неизбежно изматывают.

Когда телефон пищит, сигнализируя о новом входящем, от неожиданности вздрагиваю. Охнув, резко подаюсь в кресле вперед и выпрямляюсь.

Александр Георгиев: Не спишь?

Мышцы живота сокращаются. Сжимаются до жгучей боли. И расслабляются лишь тогда, когда полость заливает лавой. В ней выживают, но превращаются в каких-то жадных голодных монстров мои трепетные бабочки. Разлетевшись по всему организму, эти странные существа устремляются к сердцу и создают в груди главный очаг воспаления.

«Проигнорируй… Проигнорируй… Проигнорируй…» – убеждаю себя я.

Но все равно набиваю ответ. И не потому, что боюсь показаться грубой, после того как Георгиев получил подтверждение прочтения. Давно не боюсь. Просто не могу удержаться.

Сонечка Солнышко: Нет.

Дыхание сбивается. Становится чрезвычайно частым и шумным. И виной тому уже не эмоции, вызванные книгой. Это мое мощное, настоящее, живое сумасшествие.

Александр Георгиев: Привет. Как у тебя дела?

Вот казалось бы, что такого? А у меня мурашки!

Сонечка Солнышко: Привет. Все нормально.

Александр Георгиев: Хорошо. Рад.

Александр Георгиев: Тут такой пиздец творится… Если рассказать, не поверишь.

Мне интересно, конечно. Да и по подбору слов вижу, что Саше необходимо кому-то высказаться. Однако я старательно делаю вид, что не чувствую этого.

Сонечка Солнышко: А ты как? Почему не спишь?

Понимая, что больше к чтению не вернусь, выключаю электронку. Поднимаюсь и иду с телефоном в спальню. Успеваю забраться под одеяло, прежде чем приходит ответ.

Александр Георгиев: Только зашел в квартиру, перекусил, принял душ… Лежу в нашей кровати.

Заскочивший мне на подушку Габриэль с урчанием перебирает лапами пряди моих волос, а я не реагирую. Застываю неподвижно, какое-то время опасаясь даже дышать.

Александр Георгиев: Думаю о тебе.

Александр Георгиев: Скучаю. Очень.

Мой организм с грохотом отмирает. Все внутри сотрясается с такой силой, что кажется, обратно на место уже не встанет.

Забываю о том, что собиралась спросить, откуда он так поздно вернулся домой… Что собиралась переступить через себя и сострить, поинтересовавшись едко, где Влада… Что собиралась сказать, будто выбросила все его вещи…

Дышу с каждым мгновением тяжелее. Сердце сходит с ума.

Александр Георгиев: А ты? Скучаешь?

Игнорировать этот вопрос, когда все нутро скручивает, крайне сложно. Но врать я не хочу, а правду писать – не имею права.

Сонечка Солнышко: Иногда мне кажется, что я тебя просто выдумала… Что не было никогда ничего… Что ты ненастоящий…

Саша с реакцией не задерживается. Карандаш рядом с его именем практически сразу же начинает двигаться.

Александр Георгиев: Я настоящий.

Александр Георгиев: Помнишь?

Бывает так, что в огромном потоке слов мы цепляемся за какие-то определенные. По сути самые обычные, но именно они будоражат, вскрывая последние тайники души.

«Я хочу все это с тобой, Соня… Хочу быть твоим настоящим…»

Помню. Как забыть? Я на две Вселенные существую. И все равно, когда нахожусь в этом угрюмом сером мире, тот второй, яркий, кажется иллюзией.

Сонечка Солнышко: Да.

Не могу не признать.

И Саша сразу же напирает, усиливая и без того невыносимое давление.

Александр Георгиев: Можно набрать тебя? Хочу услышать голос.

Наконец, он вызывает во мне не только волнение, но и негодование.

Сонечка Солнышко: Не стоит. Мне уже пора спать. Завтра дел много, а вечером на смену.

Карандаш движется долго. Наверное, он набивает текст и тут же стирает его. Потому что позже, когда сообщение все же приходит, оно не является ожидаемо большим.

Александр Георгиев: Не прощаемся.

Я заставляю себя заблокировать телефон и положить его на тумбочку. Лишь когда в комнате становится темно, возвращаюсь в свою реальность. Улавливаю сопение Габриэля и мерные дыхательные движения его теплого бока у своей головы и с улыбкой закрываю глаза.

Утром неожиданно просыпаю.

Чтобы успеть на встречу с подругами, приходится носиться по квартире как угорелой. Никакой сакральной важности наше рандеву на Крещатике, конечно, не несет, но больше опаздывающих я ненавижу, только когда меня саму ждут.

Хвала Богу, успеваю. Выходим на станции одна за другой. Поздоровавшись, покидаем метро и отправляемся на нашу обычную пешую прогулку от Европейской площади до Бессарабской. Разомлев от жары и приятной усталости, забегаем в кафе. Девчонки берут себе бургеры и картошку, а я, за неимением аппетита, заказываю только огромный стакан освежающего лимонада. Зато в торговом центре неожиданно разгуливаюсь. Давно ведь прекратила болеть шмотками, стала практичной и экономной… И вдруг покупаю два дорогущих комплекта белья и абсолютно ненужное платье.

«Вот зачем?» – сокрушаюсь уже дома, еще раз примеряя все это добро и жалея потраченные деньги.

Злясь на себя, закидываю покупки на полку, до которой достаю только с табуретки. Там же спрятала Сашины вещи. Боялась натыкаться и болеть каждый раз. Вот не зря… Сейчас вижу, и сразу же по телу горячая волна прокатывается.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не схватить верхнюю из футболок и не уткнуться в нее лицом. Дождь, порошок и время не перебили запах его парфюма. Стойкий он, на всем подолгу хранится. Едва уловимо, конечно. Но все же ощутимо.

Соскакивая с табуретки, резко захлопываю шкаф.

Без особой охоты занимаюсь домашними делами, кормлю и вычесываю Габриэля и, наконец, начинаю собираться на смену. Подумать только… Радуюсь возможности сбежать из дома! Пусть даже придется полночи таскаться между столиками, обслуживая не всегда приятных и благожелательных посетителей.

С обеими моими подругами – Ниной и Женей – мы трудимся в одну смену. Встречаясь вечером на работе, некоторое время обсуждаем дневную прогулку и строим планы на следующий выходной.

– Нужно съездить на Днепр, пока лето не закончилось, – рассуждает Женя.

– А может, мотнемся к тебе на родину, в Одессу? – усмехается Нина. – Я никогда не была на море!

– Мне, конечно, хотелось бы вас пригласить… – бормочу я, не отрываясь от протирания столика. – Но пока не могу. Давайте позже.

Девчонки, слава Богу, не обижаются. В общих чертах осведомлены, почему я не рвусь домой.

И, естественно, уже