Мое прекрасное искупление - Макгвайр Джейми Страница 40

– Она, черт подери, хотела сломать мне руку! – снова заныл Джо.

Тэйлор усмехнулся:

– Тогда не суй к ней руки, придурок!

Взгляд Томаса упал на меня.

– Что случилось?

Я пожала плечами:

– Он дотронулся до меня.

Тэйлор согнулся пополам, трясясь от громкого смеха.

За спинами Трентона и Тэйлора вырос Тайлер и тоже закурил.

– Вот где по-настоящему весело!

Тэйлор улыбнулся:

– Лииз и тебя перебросила через плечо, когда ты впервые к ней прикоснулся?

Томас нахмурился:

– Заткнись, Тэйлор. Нам пора уходить.

Тайлер изогнул брови и коротко усмехнулся:

– Азиатская красоточка Томаса знает каа-раа-теэ! – Он пару раз рубанул рукой воздух, а потом сделал выпад ногой.

Томас подошел к брату на шаг, но я прикоснулась к его груди.

Тайлер попятился, поднимая руки:

– Проклятье, Томми, я всего лишь пошутил!

Четверо младших братьев очень походили друг на друга, но близнецы были чуть ли не копией самих себя. Татуировки и то совпадали. Стоя рядом с ними, я не могла сказать, кто из них кто, пока Томас не назвал их по именам.

– Да уж, Джо повел себя как жирный козел, – сказал Трентон.

– Опусти меня! – застонал Джо.

Трентон слегка подпрыгнул, поправляя Джо на своем плече.

– Отнесу его в холл, пока он не замерз здесь до смерти.

– Нужна помощь? – спросил Томас. – Как твоя рука?

– Не слишком гибкая, – ответил Трентон и подмигнул. – Но стоит мне выпить, и я этого не замечаю.

– Тогда до завтра, – сказал Томас.

– Люблю тебя, братишка, – проговорил Трентон, разворачиваясь ко входу.

Томас свел брови вместе и опустил взгляд.

Я прикоснулась к его руке.

– Мы готовы ехать, – сказала я Тэйлору.

– Хорошо, – ответил тот. – Без проблем. Трэвис уже уехал. Он стал такой размазней.

Мы вернулись к машине, и Тэйлор поехал через город, петляя по улицам, пока не свернул на узкий, посыпанный гравием подъезд. В свете фар показался скромный белый дом с красным крыльцом и грязной дверью-экраном.

Томас открыл мою дверцу, но руки мне не протянул. Забрал у Тэйлора весь багаж и направился в дом, оглянувшись лишь раз – проверить, иду ли я следом.

– По случаю папа и Трент навели порядок в каждой комнате. Ты можешь спать в своей старой комнате.

– Отлично, – проговорил Томас.

Дверь-экран скрипнула, когда Тэйлор потянул за нее. Потом он повернул ручку входной двери и зашел внутрь.

– Твой отец не запирает дверь, когда уезжает? – спросила я, пока мы шли за Тэйлором в глубь дома.

Томас покачал головой:

– Это не Чикаго.

Я прошла следом за ним в дом. Внутри я увидела потертую мебель и такой же ковер, а в воздухе повисли запахи плесени, бекона и сигаретного дыма.

– Спокойной ночи, – сказал Тэйлор. – Мне рано на самолет. Вам тоже?

Томас кивнул, и Тэйлор обнял его.

– Увидимся утром. Я уеду около пяти. Трэв сказал, что я могу взять «Камри», ведь он едет с Шепом.

Он стал удаляться по коридору, но потом обернулся:

– Эй, Томми?

– Да? – сказал Томас.

– Здорово повидаться с тобой дважды за год.

Когда он ушел, Томас опустил глаза и вздохнул.

– Уверена, он не хотел, чтобы ты чувствовал себя…

– Знаю, – сказал Томас и посмотрел на потолок. – Наша комната наверху.

Я кивнула и последовала за Томасом по деревянной лестнице. Под нашими ногами скрипели ступеньки, будто пели грустную песню о возвращении Томаса. На стенах висели потускневшие фотографии, изображавшие мальчика с платиновыми волосами, которого я видела в квартире Томаса. Потом я увидела фотографию его родителей и ахнула. Словно Трэвис сидел рядом с женской версией Томаса. У него были глаза матери и все ее черты, за исключением подбородка и длинных волос. Она была ослепительно красивой, молодой и полной жизни. Я с трудом могла представить ее серьезно больной.

Томас свернул в дверной проем и поставил наш багаж в угол комнаты. У дальней стены находилась большая кровать с металлическим каркасом, а еще здесь уместился деревянный комод. На полках, что висели на стенах, стояли трофеи Томаса со старших классов, а рядом – фотографии его бейсбольных и футбольных команд.

– Томас, нам нужно поговорить, – подала я голос.

– Я собираюсь принять душ. Хочешь пойти первой?

Я покачала головой.

Томас открыл чемодан, громко чиркнув молнией. Достал оттуда зубную щетку, пасту, бритву, крем для бритья, пару серо-лиловых боксеров и темно-синие спортивные шорты.

Не сказав больше ни слова, Томас зашел в ванную и стал уже закрывать дверь, но та съехала с направляющих. Он вздохнул, положил вещи на раковину и принялся дергать дверь, пока та не встала на место.

– Нужна помощь? – спросила я.

– Нет, – ответил он, закрывая дверь.

Я раздраженно плюхнулась на кровать, не зная, как исправить свою ошибку.

С одной стороны, все было вполне просто. Мы вместе работали, а сейчас выполняли задание. Глупо было переживать из-за чувств.

С другой стороны, чувства никуда не делись. Следующую пару дней Томасу будет непросто. Я же прошлась по его сердцу, потому что разозлилась из-за другой женщины, которая по стечению обстоятельств тоже прошлась по его сердцу.

Я поднялась с кровати и сняла свитер, глядя на кособокую дверь. Идущий из-под нее свет рассеивал темноту спальни. Жалобно стонали трубы, выплевывая воду из лейки для душа и переходя в равномерную струю. Открылась и закрылась дверца душа.

Я захлопнула дверь в спальню и прислонилась ухом к раздвижной двери.

– Томас?

Он ничего не ответил.

Я отодвинула дверь, и меня окутал пар.

– Томас? – повторила я, вглядываясь в крошечное пространство.

Он по-прежнему не ответил.

Я полностью открыла дверь и задвинула ее за собой. Дверца душевой кабины запотела, показывая лишь очертания фигуры Томаса. Раковина нуждалась в чистке со средством от известкового налета, а линолеум персикового цвета по углам оттопыривался.

– Это было не для показухи, – сказала я. – Я приревновала и разозлилась, но больше всего я испугалась.

Он все еще молчал, натирая лицо мылом.

– Мне не нравились отношения с Джексоном. Почти с самого начала я поняла, что между нами все иначе. Я чувствую это, но мне кажется, неправильно так быстро переключиться, ведь я слишком долго мечтала о свободе.

По-прежнему ничего.

– Но если я решусь, мне нужно, чтобы ты поставил точку в вашей истории. Вряд ли это так уж несправедливо. Как думаешь? – Я подождала. – Ты меня слышишь?

Тишина.

Я вздохнула и прислонилась к туалетному столику с отколотым пластиком и ящиками с ржавыми ручками. Кран подтекал, и со временем вокруг хромового слива образовалось черное пятно.

Я прикусила большой палец, теребя кожу вокруг ногтя и обдумывая, что сказать. Может, Томас ничего не хотел слушать.

Я выпрямилась, сняла блузку через голову и сбросила высокие сапоги. Понадобилась некоторая ловкость, чтобы стянуть с себя узкие джинсы, а вот от носков я избавилась в мгновение ока. Слава богу, утром я догадалась побриться. Я прикрыла грудь длинными черными волосами, чтобы не чувствовать себя столь уязвимой, а потом сделала два шага к кабинке.

Я дернула за ручку, потом еще раз. Когда дверца открылась, Томас повернулся ко мне с закрытыми глазами, по его щекам струилась пена. Он смахнул мыло и взглянул на меня, потом наспех смыл шампунь с лица и изогнул брови.

Я закрыла за собой дверцу.

– Ты меня слушаешь?

Томас задрал подбородок.

– Начну, как только ты станешь меня слушать.

– Поговорим позже, – сказала я, закрывая глаза и опуская голову Томаса, чтобы дотянуться до его губ.

Он схватил меня за запястья, удерживая на расстоянии.

– Я понимаю, в какой сложной ситуации мы оказались на этих выходных, но я устал играть с тобой в игры. Не хочу больше притворяться. Я просто хочу тебя.

– Я стою прямо перед тобой, – сказала я, прижимаясь всем телом к Томасу и ощущая на животе его возбужденное достоинство внушительных размеров.