Татьяна Алюшина - Не могу тебя забыть Страница 40

— Я все заказала, — пояснила Юлька, увидев его удивление. — Меню они сейчас подать нам не могут, но я и так знаю все, что они готовят. Тебе понравится!

— Рыжик, предупреждаю сразу: даже не пытайся платить! — встрепенулся Илья.

Она расхохоталась, звонко, громко, запрокинув голову.

— Не буду пытаться, я уже заплатила!

— Сколько? — требовательно спросил он.

— Не скажу! Ты мой гость!

Они долго сидели, во-первых, потому, что устали, а во-вторых, потому, что о многом нужно было поговорить. Незаметно для себя Илья рассказал о своей работе, о переживаниях, о Тимке и Лене, о родителях. И удивился: что это он разоткровенничался? Надо притормозить, а то, разомлев, и в любви признается, и быстро перевел разговор на Юльку:

— Тебе здесь нравится? Как твоя учеба?

— Учеба хорошо, мне интересно, — ответила Юлька и посмотрела, задумавшись, на далекий крест над крышами.

— Но?.. — понял Илья.

— Но это не совсем мое. Мне здесь очень нравится, мне уютно в Праге. Это что касается жизни. А вот с учебой… Они придерживаются сдержанного, европейского, близкого к классическому стилю дизайна. Это здорово, и в этом много своеобразной красоты, но я другая. Во мне больше яркого, кричащего, во мне другой темперамент, другая музыка…

«Жизни в тебе больше, солнце ты мое! Жизни! Того, чего нет у меня!» — залюбовавшись Рыжиком, подумал Илья.

— Знаешь, я очень хочу в Испанию, в Барселону, — рассказывала Юлька, — с фантастическим Гауди, музыкальным фонтаном, с ее какой-то карнавальной бесшабашностью и красками. А еще мечтаю о Маррокко, побродить по Марракешу и Фесу! Там такие краски! Цвета! Кованые лампы обтянуты кожей, шали, да много чего! И в Мексику, а это вообще запредел! Темно-синее с оранжевым и ярко-зеленым, потрясающие цвета, а музыка!..

Он глаз не мог отвести от Юльки — она вся светилась изнутри, вдохновленная своим, только ей понятным видением, миром, музыкой.

«А мы все устроим! — решил неожиданно он. — И Испанию, и Марокко, надо только придумать, как это сделать, чтобы она не отказалась и не взбрыкнула!»

Но это было в туманном будущем, а сейчас надо было разобраться с сегодняшними ее демонстрациями независимости.

Намекнув, что ему надо посетить «заведение», Илья прошел через черный вход и после посещения данной комнаты нашел хозяина. Узнал, сколько Юлька ему заплатила. Достал кошелек и отсчитал в три раза больше.

— Она часто у вас бывает?

— Да, — кивнул хозяин.

— Вы запомните эту девушку?

Хозяин рассмеялся и на чистом русском спросил:

— А вы считаете, что такую девушку можно забыть или не запомнить?

— Да уж! — вздохнул Илья. — Вот, возьмите, на какую сумму она обычно заказывает?

— Вы интересуетесь, на сколько хватит этих денег? — уточнил хозяин.

— Да.

— Обещаю, — усмехнулся хозяин, — что пять ее посещений мы будем обслуживать ее за ваш счет, а шестой — за счет заведения, она наша постоянная клиентка и подарила нам свою картину, к тому же она необыкновенная девушка, — и мы сделаем это с удовольствием.

Илья кивнул, соглашаясь со всем сразу — и с оплатой, и с утверждением, что Юлька необыкновенная барышня.

ЮЛЯ

Это был самый замечательный день в ее жизни — день, проведенный с Ильей в Праге!

У Юльки от любви, весны, яркости дня и невозможности соединения себя с ним уже привычно щемило сердце. Но она была так счастлива, что не хотела думать и пускать в этот день что-то печальное.

Набродившись по городу, они поднялись в ее квартирку, Юлька сварила кофе, угостила гостя яблочным штруделем. Илья спросил, отпивая ароматный кофе из чашки:

— Юлька, ты на что живешь? На какие деньги?

— На накопленные в чулке! — «зловещим» голосом, подражая ужастикам, ответила Юлька и улыбнулась. — У меня все рассчитано, определенная сумма на каждый месяц: еда, оплата квартиры, всякие мелочи. К тому же я пробуду здесь не весь год, как планировала, а получу диплом раньше.

— Юлька, продай мне свои картины, так сказать, «пражский период», мне хочется их заполучить! — закинул удочку Илья.

— Илья, мне хватает денег, не надо заниматься плохо скрытой благотворительностью! — сказала она и как-то вдруг расстроилась.

— И не думал даже! — Он сделал невинное лицо, но; увидев, что Юлька загрустила, сказал серьезно: — Рыжик, конечно, мне хочется помочь тебе деньгами, меня это по карману не ударит, а тебе они очень нужны. Если я тебе просто предложу денег, по-дружески, в виде помощи, ты возьмешь?

— Нет, — покачала она головой. — Ни за что! Я не бедствую, у меня все в порядке! Мне помощь не нужна.

— Ну конечно, — не поверил Илья. — Вот поэтому я и предлагаю тебе заработать. Мне на самом деле очень нравятся твои картины, и я действительно хочу их купить, не только для того, чтобы помочь тебе материально, но и для того, чтобы доставить себе удовольствие.

— Нет, честно? Тебе нравится то, что я рисую? — никак не могла поверить Юлька.

— Вот те крест! — поклялся шутливо Илья, перекрестился и спросил: — Продашь?

— Выбирай! — улыбнулась Юлька и повела рукой. — Только при условии, что не за пятьсот баксов. Здесь в основном акварели и графика, а они столько не стоят, даже если очень захотеть!

Отставив чашку на небольшой столик, Илья встал и прошелся по квартире, расставляя все работы, чтобы как следует рассмотреть. Юлька включила свет и отошла в уголок, застыв в ожидании. Илья долго и внимательно рассматривал работы, переходил от одной картины к другой, брал их в руки, подносил к свету, ставил на место и начинал просмотр заново.

Он отобрал десять картин. Юлька захлопала в ладоши, запрыгала на месте.

— Ты такой молодец! Ты угадал, понял! Это самые лучшие, я их люблю больше всех!

Они торговались, — Юлька занижала цену, Илья завышал и настаивал на своем. Характеры у обоих были еще те, споры разгорались, но им все-таки удалось найти компромисс — двести долларов за работу. Илья отсчитал деньги, которые специально взял с собой.

— Ну что, будем оформлять договор? — пошутил он.

— Нет, здесь все по-другому. У меня есть так называемое разрешение, что-то вроде лицензии, оно дает мне право рисовать, продавать и дарить свои картины. Тебя могут и не спросить, что ты везешь, посмотрят — и пропустят на таможне, а могут потребовать документ. Поэтому я напишу тебе доверенность на доставку моих работ в Москву и поеду тебя провожать. Ты когда уезжаешь?

— Завтра днем, самолетом. Ну все, Рыжик, спокойной ночи, завтра я за тобой заеду.

Юлька его проводила.

…На таможне никто не спросил у него про картины, и только Юлька, загоняя назад рвущиеся слезы, махала ему рукой.