Роза Сергазиева - Чужое письмо (СИ) Страница 41

Лисонька опять оставалась целыми днями одна.

Она переодела куклу с пластмассовой головой в новое платье, несколько раз заставила попрыгать заводную лягушку, полистала азбуку. С тетей Наташей они узнали много букв, но так и не успели дойти до той, которая обозначала бы ее – маленькую девочку Лисоньку. Без помощи взрослого здесь не обойтись. Но где теперь такого найти? Баба Люба возвращалась по вечерам уставшая, падала на диван. А по выходным бегала по магазинам, чтобы запастись продуктами на неделю.

- Кха-кха-кха, - послышалось из ванной. – Гуль-гуль-гуль, - кто-то полоскал больное горло.

Лисонька взяла азбуку и отправилась искать помощника.

Из ванной вышла еще одна соседка – Самовна, ее горло украшал теплый шерстяной шарф.

- Крошка, - увидела ребенка певица, - вы в данный момент свободны?

Девочка утвердительно кивнула головой.

- Давайте вместе попьем горячего чаю с молоком, - предложила Воскресенская. – Из-за проклятого бронхита я вынуждена сидеть дома. В полном одиночестве. Судя по всему, и вы в таком же положении?

Девочка еще раз кивнула.

Две одинокие дамы устроились за столом.

- Угощайтесь, моя милая, - Луиза пододвинула поближе к девочке коробку дорогих конфет. – Почему-то поклонники мне дарят исключительно шоколад. И сколько я не объясняю, что певица должна есть как можно меньше сладкого, чтобы не располнеть, что обязана беречь фигуру, я же артистка! Бес-по-лез-но. Кстати, вы знаете, что такое артистка?

Лисонька восхищалась своей новой знакомой. Самовна так непривычно говорила, так грациозно поворачивала голову, белые руки с длинными красными ногтями так изящно держали чашку, что девочка молчала, боясь произнести что-то, что не соответствовало бы торжественности момента.

- Артистка – это когда стоишь на сцене, тебе аплодируют сотни ладоней, зрители кричат «Бра-во! Бра-во!». А ты снисходительно кланяешься и улыбаешься. Потому что на сцене ты – королева… Как в сказке.

«Так моя соседка - сказочная королева!» – ахнула про себя Лисонька.

- Хотя в сказки я не верю, - продолжила монолог певица. – Сейчас расскажу вам историю, которая приключилась со мной на той неделе… Надеюсь, вы в курсе, что я пою в хоре БОЛЬШОГО, – Самовна придала своему голосу значимости, – театра. И вот как в сказке прямо в день премьеры случилось ЧП…

Такие ЧП происходят в театрах постоянно, они – надежда для артисток второго плана. В Большой на премьеру съехалось полстолицы. Телевизионщики рассматривали в экран камеры парчовый занавес. Музыканты заняли свои места в оркестровой яме. Певица, исполнявшая главную партию, болтая с партнером, пробиралась между сложными декорациями на сцену, как вдруг на ровном месте упала и подвернула ногу. Директору впору было впасть в панику. Даже если перенести начало спектакля на час, чтобы успела доехать до театра и загримироваться дублерша, ничего не поможет – она еще утром позвонила и сообщила, что слегла с гриппом. Отменить премьеру нельзя: в зале пресса, страна ждет, в начало культурного блока программы «Время» запланирован прямой репортаж! Занавес должен быть поднят. Директор кинулся в хор: кто лучше всех знает партию? Руководитель, пробежав глазами по хористкам, тут же назвал Воскресенскую. Счастливую Луизу, под ненавистные взгляды выбывшей из игры примы, быстро одели, причесали и вывели на сцену. Дирижер взмахнул палочкой, и премьера понеслась в заданном режиме. Луиза спела замечательно. Ей аплодировал зал, зрители в восторге кричали «Бра-во!» и бросали цветы. На выходе из театра только что зажженную звезду ждали собиратели автографов. Газеты на следующий день в заметке о премьере указали ее фамилию. И, следуя законам жанра, Луиза должна была проснуться счастливой и знаменитой, став полноценной солисткой Большого. Но история, начинавшаяся как сказка, завершилась вполне обыденно. Подвернувшая ногу прима к следующему спектаклю уже сносно передвигалась и спела свою партию. И уже ей аплодировала забывчивая и такая непостоянная в симпатиях публика, заваливая сцену цветами. Воскресенскую вернули в хор на задний план. Оскорбленная женщина отправилась в кафе на улицу Горького и назло всем объелась мороженным. И теперь вот ходила с перевязанным горлом.

- А что за книжку ты принесла? – Самовна взяла в руки шедевр советской полиграфии.

- Азбука, - на такой вопрос уже никак не ответишь молчаливым кивком головы и, набравшись храбрости, девочка объяснила свои переживания: – Тетя Наташа учила меня читать. Только мы не успели все буквы выучить, она уехала.

- И на какой же букве вы остановились? – прохрипела Луиза.

- На М, как «мама», - грустно опустила глаза девочка.

- Бедняжка, - пожалела сиротку очередная соседка. – Но мы не привыкли сдаваться, - процитировала Воскресенская чей-то девиз. - Предлагаю продолжить учебу. Все равно я загораю. Даже репетировать не могу. Берите карандаш. Сейчас вы поймете, что буквы можно не только читать, гораздо интереснее их писать.

Бронхит к удовольствию девочки затянулся. За пару недель они добрались до конца азбуки, до самой последней буквы. А когда Самовна обрела, наконец, «звучание», она пододвинула Лисоньку прямо на табуретке к незнакомому полированному ящику у стены, откинула крышку. Перед глазами девочки предстала череда белых и черных блестящих пластинок.

- Теперь мы будем еще и петь, - объявила Луиза. – Причем во весь голос! Не боясь злобных криков уставших соседей. Потому что отныне в квартире мы – одни!

Ко дню рождения бабы Любы, который отмечали в более просторной комнате Воскресенской, новые подруги решили приготовить сюрприз. Когда был съеден торт и выпиты бутылки лимонада «Буратино», Лисонька объявила:

- Начинается концерт.

Самовна села к пианино и сыграла вступление.

- «Жили у бабу-си два веселых гу-ся», - изо всех сил, громко пела Лисонька смешную детскую песенку. – Мы целую неделю репентировали, - успела она крикнуть бабе Любе во время маленького перерыва и продолжила: - «Один белый, другой серый, два веселых гу-ся».

Потом поклонилась, как ее научила Воскресенская.

- Как вы намерены поступить? – повернулась Луиза к Любе, закрывая крышку пианино. – Неужели отдадите столь очаровательное создание в детдом?

- А что такое детдом? – переспросила Лисонька. Пару раз она уже слышала такое слово, когда взрослые смотрели на нее. – Это дом, в котором много игрушек, как в детском мире?

- Детка, - нам надо поговорить с твоей учительницей, - вздохнула баба Люба. – Ты не могла бы немного поиграть в нашей комнате?

Лисонька послушно отправилась к себе. Она давно задумала сделать бабушке еще один подарок. И сейчас, пока Люба болтает с соседкой, настало самое подходящее время. Забравшись на диван, девочка сняла с гвоздика картину, которую нарисовала, когда еще не умела читать. А теперь она ведь стала большая и умеет буквы не только складывать в слоги, но и немножко их писать. И хотя это очень трудно, она постарается. Лисонька аккуратно вынула рисунок из рамки, достала карандаши и начала выводить большими печатными буквами слова: «БАБА», «МАМА», «Я». Завершив работу, она повесила картину на место.