T Novan - Под прицелом ... Часть 2-я Страница 41

Черт. А что, если Ленгстон прав? Что если у меня не хватит духу подготовить этот репортаж? Что, если я не смогу преодолеть себя и сработать как профессионал?

Так, надо успокоиться и собраться.

Ставлю мусорное ведро под стол и вытираю бровь рукавом.

Я профессионал. И я докажу это.

Снова беру папку с файлами. Вот сюжет, причем неплохой. Не знаю, виновен ли Джонстон или нет, но у меня уже возникли вопросы по этому делу. А я даже еще не знакомилась с результатами его судебного заседания. Защита в окружных судах обычно работает из рук вон плохо – у них слишком много дел и мало сотрудников. Это если не учитывать обычную некомпетентность тех, кому поручается вести дело в суде.

Так что у нас есть сюжет, и мы покажем его зрителям.

После того как я принимаю это решение, в мою дверь тихонько стучат.

- Войдите, - зову я, откладывая папку в сторону. Келс просовывает голову в дверь. С каких это пор она начала стучаться, чтобы зайти ко мне? Я внимательно смотрю на нее, отмечая, что она снова плакала.

- Ты готова идти домой? Или же новый сюжет стал для тебя важнее?

Смотрю на нее, пока открываю дверь в квартиру. Она прислонилась к стене в фойе. По пути домой едва проронила пару слов – я получала лишь односложные ответы на свою попытку завязать разговор ни о чем. В конце концов я сдалась и включила радио 1010 Винс. Теперь я знаю о погоде и пробках в городе намного больше, чем мне бы того хотелось. Хорошо хоть мы ехали не по мосту Джорджа Вашингтона, где очень медленное движение.

Открываю дверь и пропускаю ее вперед. Она заходит без единого слова. Не из-за того, что сердита на меня, я так не думаю. Она выглядит как зомби, из которого вынули жизнь. Я не могу этого вынести.

Она вешает пальто на вешалку и говорит:

- Я собираюсь принять душ.

- Прекрасная идея, Крошка Ру. Я закажу нам ужин. Солнышко, как насчет итальянской еды?

- Да, конечно, - она уходит, оставляя меня стоять в дверях.

Впервые я чувствую себя одиноко в нашей квартире.

После того, как ужин заказан, я наливаю себе выпить и иду в комнату на солнечной стороне. На улице слишком холодно, чтобы выходить на балкон. У нас здесь гуляет сильный ветер. Летом он будет в самый раз. Боже, хоть бы мы были вместе этим летом. Пожалуйста, не дай нам расстаться. Не сейчас, когда я узнала, что значит жить с любимым человеком.

Я смотрю на парк, отпивая маленькими глоточками вино и размышляя.

Она сильно мучается. Она почти мне ничего не рассказывала о том, что с ней произошло, когда была с ним. Думаю, это ее способ решения проблем. Отрицание с большой буквы «О». Только сейчас я не знаю, как нам переплыть через эту реку проблем – без весел, лодки, спасательного жилета. И мне бы чертовски хотелось при этом еще и уметь плавать.

Я знаю только разрозненные куски информации из того, что собрал воедино Медведь, и того, о чем проговаривалась вслух Келс, когда ей снились кошмары во время лечения в больнице.

Но я нашла Эрика. Я видела фотографии с места преступлений – то, что он делал с теми другими женщинами. Я знаю, на что он был способен.

По моей спине проходит холодок. Делаю еще один глоток, надеясь хоть немного согреться алкоголем.

Моя Крошка Ру была у него. Целых четыре дня. Он мучил ее так, как я и представить себе не могу. И о чем не имею сил даже думать.

Наверное, в этом была и моя вина. Я должна была помочь ей несмотря на все возражения. Она продолжает убеждать меня в том, что с ней все в порядке. Я способствовала тому, что она пряталась от этого.

Я должна была прийти ей на помощь. А теперь слишком поздно. Мы вынуждены справиться с этим репортажем, и если я буду продолжать давить на нее, все станет только еще хуже.

Пора идти, Кингсли.

Оборачиваюсь – она входит в комнату, одетая в домашние брюки. Голова обмотана полотенцем. Она опускает его до плеч и начинает сушить волосы. Она выглядит такой юной.

Поднимаю свой стакан:

- Хочешь выпить?

Она качает головой.

- Нет, лучше попью молоко или сок.

Затем, больше не говоря ничего, она уходит на кухню.

Я иду за ней, несмотря на то, что понимаю – ей нужно дать время побыть наедине с собой. Но я не могу оставить ее мучаться одной, даже не попытавшись помочь.

Она закрывает бутылку с молоком и ставит обратно в холодильник. Мы совсем недавно делали покупки в очень дорогом магазине «Upper East Side», в котором молоко продают в старомодных бутылках. Если бы они еще продавались и по старомодным ценам!

Келс облокачивается о стойку, отпивая молоко из своего стакана и уставившись на пол.

- Ты уверена, что не хочешь чего-то покрепче? Тебе поможет расслабиться, - предлагаю я, придвигаю поближе бутылку вина, которую открыла чуть раньше.

Она качает головой.

- Ребенок, - тихо говорит в ответ.

О, черт! Отлично, Харпер. Ну конечно – она же думает, что беременна.

- Господи, прости меня. Я должна была подумать об этом, - выливаю остатки из своего стакана в раковину и присоединяюсь к ней, наливая стакан молока. Только себе я добавляю еще и шоколадный сироп «Хершис».

Облокачиваюсь о стойку рядом с ней, чтобы быть поближе. Наши плечи слегка соприкасаются, хотя я немного сомневаюсь, что она сейчас не против физического контакта. С облегчением вижу, что она не отстраняется от меня, как я того ожидала. Прямо не знаю, что сказать, чтобы разрядить обстановку, и говорю первое попавшееся:

- Мне очень жаль.

- Это не твоя вина.

- Я чувствую себя так, как будто моя.

Она качает головой и к моему удивлению берет мою руку в свою. Я чуть не теряю сознание от облегчения.

- Нет, это моя проблема, и я должна с ней справиться. Я сделаю этот репортаж, Харпер. Не хочу, - ее голос срывается, и она делает еще один глоток, - подставить тебя.

Нежно поглаживаю ее руку.

- Любимая, это просто невозможно.

Сижу за своим столом, собирая информацию о жизни и смерти этой молодой женщины. Судя по всем отзывам, Верретт была красавицей, с золотисто-каштановыми волосами, смеющимися глазами и многообещающим будущим. В некоторых интервью люди отзываются о ней чуть ли не в поэтической форме, особенно мужчины. Ей было только двадцать четыре, когда ее убили.

Возникает один вопрос – был ли Джонстон ее убийцей? Судя по информации из всех отчетов, он ни разу не поменял своих показаний и ни разу не сбился, в отличие от многих настоящих преступников. По его словам, он был с парой своих приятелей в баре в начале вечера, а потом пошел в другой чуть позже. Есть свидетели, которые подтвердили его присутствие там, но никто не может указать точное время, когда он там был. Выпивохи обычно плохие свидетели.