Мерил Сойер - Последняя ночь Страница 41

«Провалиться мне на этом месте! – Роб уставился на Дану. – Если бы все это рассказывал какой-нибудь потомок Камехамеха, я бы не удивился, но услышать такое из уст Даны Гамильтон, современной женщины, судьи?.. В голове не укладывается. Кто бы мог подумать, что она суеверна!»

– Дана, тебе это почудилось. Ну сама посуди, у тебя подскочило давление, кровь прилила к голове, в ушах поднялся звон, непонятный шум, который можно принять за бог знает что.

– Да, конечно, – кивнула Дана, – но, знаешь, в тот момент я действительно поверила. До сих пор перед глазами стоят эти воины и зовут.

Роб растерялся. Он никогда не верил в эту чепуху и привык всему непонятному находить логическое объяснение. Поразмыслив немного, он решил, что Дана очень впечатлительная натура, хотя и скрывает это от окружающих под маской хладнокровия и железного самообладания. Наверное, события последних дней изрядно нарушили ее душевное равновесие. Конечно, когда находишься в постоянном нервном напряжении, можно поверить и в духов.

– Поверь мне, все будет хорошо. Постарайся забыть об этом как о плохом сне.

Дана прижалась к нему и, закрыв глаза, положила голову ему на плечо. Роб затаил дыхание. Он немного выждал, опасаясь, что она опомнится и оттолкнет его, но этого не произошло. Он робко коснулся ее мокрых волос и нежно погладил по голове, утешая словно маленького ребенка. Дана прижалась к нему еще крепче, положив руку на его широкую грудь.

Это легкое прикосновение мгновенно разбудило в нем плотское желание. Ему стало неловко, когда он понял, что Дана не ищет физической близости. Ее объятия лишь проявление благодарности. В груди у Роба зародилось и постепенно начало разрастаться странное, щемящее чувство. Внезапно ему стало трудно дышать. Дана видела в нем своего спасителя и нуждалась лишь в утешении.

Трудно представить большую трагедию для ребенка, чем потеря родителей. Вся забота о Дане легла на плечи ее старшей сестры – Роб сразу же представил себе красавицу Ванессу, – которая, естественно, не могла полностью заменить ей мать. Должно быть, не только Дана горько сожалела о том, что рядом с ней нет матери, которая могла бы ее выслушать и утешить, так как этого не умеет никто. Робу в этом смысле повезло несравненно больше. Можно даже сказать, что он просто счастливчик, ведь он вырос окруженный и трогательной заботой, и нежной родительской любовью. Мама, отправляя его спать, всякий раз целовала, желала ему приятных снов, говорила ласковые слова. Позже, когда он стал подростком, эти знаки материнской любви выводили его из себя, поскольку он считал себя уже мужчиной, а не маменькиным сыночком.

С отцом Робу тоже повезло. Он был добрым, мягким человеком. Они часто проводили время вместе: ездили на рыбалку, занимались спортом, просто разговаривали. Отец не пропустил ни одного футбольного матча с участием сына. Перед игрой он сжимал Роба в объятиях и, похлопывая его по плечу, желал удачи.

Собственного сына Роб тоже баловал отцовской любовью. Он был готов часами играть с Заком. Мог его и обнять, и расцеловать. Элен же непременно делала ему замечание – вот другие отцы не сюсюкают с сыновьями!

Рука Даны свободно соскользнула вниз, а голова сползла с плеча ему на грудь. Роб прислушался к ее ровному и глубокому дыханию и понял, что она заснула. Прижимая Дану к себе, он осторожно, чтобы не потревожить ее сон, лег спиной на песок и свободной рукой поправил зонт, наклонив его в сторону переместившегося солнца.

Еще недавно он не преминул бы воспользоваться моментом, но сейчас он был счастлив от того, что просто держит Дану в своих объятиях и оберегает ее сон.

Прошел час, прежде чем Дана пошевельнулась и приподняла голову. На ее лице появилось недоуменное выражение, когда она обнаружила, что все это время спала у него на груди. Роб улыбнулся, всей душой надеясь на то, что в его улыбке нет ни капли двусмысленности.

– Мне кажется, нам пора перекусить. Что скажешь? – спросил он, нарушая воцарившееся неловкое молчание, и направился к сумке за продуктами.

Вернувшись, он обнаружил, что Дана задумчиво смотрит в море. Она сидела, но в какой позе! Роб почему-то принял это на свой счет и обиделся, про себя назвав ее позу «защитной стойкой перед схваткой». Дана подтянула ноги к груди, обхватив их руками и положив подбородок на колени. Однако вслух он ничего не сказал, чтобы не портить того удивительно приятного чувства доверительной близости, которое возникло между ними.

Опустившись на песок, он протянул Дане банку диетической колы. Она неосторожно потянула вверх крышку, и пенистый напиток со свистом вырвался наружу, обрызгав их обоих. Переглянувшись, они рассмеялись и с удовольствием принялись за сандвичи.

Во время еды они не проронили ни слова. Роб был абсолютно уверен, что Дана молчит неспроста, несомненно, она сосредоточенно что-то обдумывает и объектом ее мыслей является он сам. Ему было безумно интересно, о чем конкретно она размышляет, но он Молчал, продолжая уплетать сандвичи за обе щеки.

– Роб?.. – Недосказанный вопрос повис в воздухе, как чайка, неподвижно застывшая над ними высоко в небе. Его рука с банкой кока-колы застыла у губ. Он интуитивно почувствовал, что вопрос ему не понравится. Настроение у него сразу упало, однако внешне он остался абсолютно спокоен, и ни один мускул не дрогнул у него на лице, когда Дана устремила на него взгляд. – Скажи мне, почему ты ушел из полиции?

13

Роб тоскливо смотрел на прибрежную полосу, автоматически отмечая, что уровень воды поднимается дюйм за дюймом, постепенно наступая на берег. «Сегодня будет прилив, а в ночном небе засияет полная луна», – подумал он.

У него были серьезные причины, чтобы уйти из полиции, но он сомневался, стоит ли рассказывать об этом Дане. Но если он сейчас отделается шуткой или просто отмолчится, то, пожалуй, навсегда разрушит то доверительное отношение, пока еще очень зыбкое и неустойчивое, которое возникло между ними. Неужели он настолько разуверился в людях, что ни с кем не желает делиться своей болью? Ветер усилился. Волны с гулом разбивались о берег, оставляя на нем гирлянды белой пены, и бесшумно откатывались назад. Роб надеялся, что с Даной у него будет серьезный роман, а не мимолетное любовное приключение. Он решил рассказать ей все.

– Я служил в отделе уголовных преступлений. Вместе с Брюсом я занимался расследованием убийств. Работы у нас было не так уж и много – ты сама знаешь, что на островах убийства довольно редки, – и поэтому время от времени мы помогали ребятам из отдела по борьбе с наркотиками проводить рейды, участвовали в облавах. Однажды вечером мы выехали на очередную операцию. Помню, на нас были плотные черные куртки. У них еще на спине фосфоресцирующая надпись оранжевыми буквами: «Полиция Гонолулу». Должно быть, видела.