Птичка (СИ) - "Ann Lee" Страница 41

Я покосилась на миллионера, проверяя насколько благосклонен сейчас Назар, на вот такие реплики. Лицо Назара было непроницаемым, и отстранённым.

— Так, иди, работай, — рявкнул он, — и не забывай, о чём мы говорили!

Сейчас конечно, миллионер мной воспринимался по-другому, слишком много между нами теперь. Но вот если, вспомнив, как он, вначале, вот так смотрел на меня, и припечатывал чёткими командами, стало не по себе, даже сейчас.

Назар, был собран и строг. И не скажешь по нему, чем он занимался ночью, если только не обращать внимание, на покрасневшие глаза, и морщинку между бровей.

На нем деловой костюм, тёмно-синего цвета, как всегда идеально на нём сидящий, серая рубашка, правда, ворот расстегнут на две пуговицы, весь официоз прошел видимо утром, и он снял галстук.

Весь он такой сдержанный и деловой, и взгляд его сейчас, острый и цепкий. И он не смягчается, даже когда уходит Джейми, и он приглашает меня за столик. И я начинаю беспокоиться ещё больше.

Назар подзывает официанта, и заказывает нам кофе, спрашивает, голодна ли я. Но я отказываюсь, прибывая вся в тревоге.

— А где Маша? — решаю спросить для начал что-нибудь нейтральное.

— Машу пришлось уволить, почти следом за тобой, — ответил он, и объяснять дальше не стал, и так понятно, что Маша не справилась.

Я не злорадствовала по этому поводу. Я это предвидела. И поэтому спокойно выдержала его взгляд. Никак не пойму чего он такой хмурый, все же недосып сказывается на нём.

— Назар, что происходит? — всё же задала интересующий меня вопрос.

Он откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Он точно устал, и новый укол совести, кольнул под рёбра.

Но причитать и оспаривать принятое им решение не позволила себе. Мне кажется, это унижает, особенно такого мужчину как Назар.

— Вик, — выдохнул он, и глянул слегка прищурившись, словно боль испытывает глядя на меня, — обстоятельства сложись таким образом, что мне нужно улететь в Москву.

О, а вот этого я не ожидала, никак.

Я потупила взгляд, стараясь скрыть свои чувства, что всколыхнула эта новость.

И сожаление, и боль, и разочарование.

Всё сразу.

— Когда? — спросила, не глядя на него.

Разглядывая винтажную птичью клетку, стоявшую на широком подоконнике.

Как символично.

— Через три часа рейс уже, — ответил Назар, и стал объяснять что, возникли обстоятельства, при которых он никак не может отложить возникшие дела. Оправдывался передо мной, пояснял, что без него никак, и что ему очень жаль, что нам приходится расстаться, но даже в его налаженном бизнесе, порой случаются ситуации, при которых его присутствие необходимо.

И говорил, говорил, а потом так рыкнул, на не вовремя подошедшего Юру, обрадованного моим присутствием, что тот не успел ничего и сказать, и я только кивнула ему в знак приветствия, и он тут же сбежал, продавленный тяжёлым взглядом Назара.

— Пойми, Птичка, — Назар поймал мою руку, что теребила чайную ложку, лежащую на столе, накрыл своей, горячей, и сжал шершавыми пальцами, — это очень важно, так бы я не стал…

— Ты дурак, Назар, — выдала я, вырвала свою руку из тёплого плена.

Назар сморгнул.

— Что? — переспросил он, опешив от моих слов.

— То, — ответила я, — у тебя три часа до рейса, и ты улетишь не понятно, насколько времени, а зовёшь меня в «Уолтерс»! Ты мог хотя бы приехать за мной в отель, или на худой конец, уже показать свою квартиру, но ты зовешь меня сюда, где мы даже поцеловаться не сможем нормально, — я сложила руки на груди, недовольно взирая на него.

Конечно, я расстроена его таким скоропостижным отъездом, но мы могли бы простится и более приятно.

Сколько продлится его отъезд? Когда мы теперь увидимся?

Ошеломлённое выражение на лице Назара, сменилось, грустной улыбкой.

— Мне тоже жаль, Птичка…

Я встала из-за стола, приняв решение за секунду.

— Пойдём, — позвала его.

— Куда? — удивился он, но все, же поднялся.

Я протянула руку, и, прихватив его крупную ладонь, потянула за собой.

— Увидишь, — только и сказала.

Мы вышли из зала, и нырнули в подсобные помещения.

Назар послушно шёл следом, утягиваемый мной всё дальше, и, по-моему, уже понял, что я задумала.

Встречные люди провожали нас удивлёнными взглядами, особенно на кухне, но все хорошо знали Назара, поэтому кто помалкивал, а кто сдержано здоровался.

Миновали кухню, и узкий коридор, и наконец, дошли до той самой подсобки, где когда-то Назар, застал меня врасплох.

Я втянула его в тёмное помещение, и тут же прильнула, обвила руками шею, как только за нами закрылась дверь.

Не знаю, откуда взялась смелость, не знаю, что вообще на меня нашло, но осознание что я его скоро потеряю, пусть это всего лишь и поездка, всколыхнули внутри такую потребность прочувствовать его на себе, в себе, что я решила поддаться зову плоти, может потом и пожалею, хотя думаю, что навряд ли.

Назар жарко ответил на мой поцелуй, тут же перехватил инициативу, и прижал меня к закрытой двери, совсем не нежно стал терзать мои губы. Не сдерживаясь теперь, срывая, с меня одежду. Блузку, что жалобно трещала под сильными пальцами, юбку, которая сразу сдалась, под напором, его рук, уползла вверх на талию, оголяя бёдра.

— Вик, ты уверенна? — шептал он с придыханием, в темноте, скользя губами по моей шее.

Он ещё и спрашивает.

— Да. Хочу тебя Назар, — шепнула в ответ, и тоже начала избавлять его поспешно от одежды.

Пиджак канул в темноту, за ним рубашка, полурасстегнутая, и полустянутая оголяя широкие плечи.

Я, как сумасшедшая накинулась, на его грудь с поцелуями. Скользила по ароматной, горячей коже, и пьянела ещё больше.

В этой душной темноте, слушая наши шорохи и стоны, и опираясь только на тактильные ощущения, словно этот только наш мир, только для нас.

Меня вело от его аромата, от его хриплого дыхания, от шепота поощряющего мои движения. От прикосновения к горячей коже и ощущения мощи, под ней. От того как сама плавилась в его умелых руках, что совсем не стесняясь, сжимали мою, уже оголённую грудь, перебирая пальцами твёрдые соски. От губ мягких, касание которых уже дарило мне такое блаженство, что я скулила, о своём желании.

— Назар, — шептала беспрестанно, зарываясь пальцами в его волосы, когда он приникал горячим ртом к шее, скользил по плечам, кусал нежно кожу, и тут же сцеловывая. И вскрикивала когда руки его совсем осмелев, касались моего влажного лона, надавливая пальцами через кружево трусиков.

А когда я потянулась к его брюкам, он резко подхватил меня, и на что-то усадил, широко расставив мои ноги, так удачно подходящее, ему по росту, что я сразу же ощутила его твердый член своим трепещущим лоном, и задрожала ещё больше, и снова дёрнула ремень, но он, почему то отстранил мои руки.

— Вика, подожди, — сдавленно выдохнул он, сжимая мои ладошки.

— Что? — не поняла я разгорячённая нашими игрищами.

— Подожди, Птичка, — повторил он, и прижался, но как-то совсем по-другому. Нежно заключил в объятия, и погладил по голове. Я уткнулась в его голую грудь, в мягкие волоски на ней, вдыхая его разгорячённый аромат.

— Назар…

— Вика, ты же знаешь, что я очень хочу тебя, видишь, как действуешь на меня, — заговорил он, в мою макушку, и всё так же поглаживая теперь уже плечи и спину.

— И я не хочу размениваться на такой посредственный перепих! — выдал он, и помолчал, видимо ожидая моего ответа.

Но я молчала, придавленная его отказом.

— Я видеть тебя хочу, касаться, целовать всю с ног до головы, гладить тебя хочу! На кровати разложить, и скользить губами, по бархатной коже, впитывая твоё желание, твой вкус!

Он хрипло шептал, всё это, наглаживая меня, а я чувствовала горький привкус разочарования.

Молчала.

Выдыхала весь жар накопленного желания, которое сменялось пустотой.

— Птичка, приезжай ко мне, — снова заговорил Назар.

— Что? — я отстранилась, и посмотрела, наверное, в лицо, здесь же темно.