Юлия Климова - Путешествие в страну мужчин Страница 41

– Так-так… – протянула Катюшка, внимательно изучая место заключения, – так-так…

Конечно, лучше всего начать с окна. Понятно: заколотили его недавно, наверное, за пару дней до ее появления. А то, что прибито, всегда можно отодрать. Уж в этом ей равных точно нет! Как однажды сказал учитель физики: «Шурыгина, положи, пожалуйста, трубку Ньютона и шар Паскаля на стол, в твоих руках и то, и другое выглядит устрашающе».

Да, она бы начала с окна, но, увы, это не принесет никакого результата: голова и плечи не пролезут, максимум, что удастся просунуть, – ногу.

Подкоп!

Нужен подкоп!

Широкий и глубокий!

– Прощайте, доски, – решительно произнесла Катюшка и принялась вышагивать из угла в угол.

Банька, в которой ее держали, была совсем скромной и, уж конечно, не приспособленной для жилья. Вытянуться в полный рост на скамье, наспех приспособленной под спальное место, не представлялось возможным. Так что осмотр не занял много времени. Домик дряхлый, но с какой любовью делали! Как подгоняли планочки! И гвоздей не жалели! И старались изо всех сил! А главное – у нее нет ни топора, ни молотка, ни хотя бы лопаты.

– Ничего-ничего, – пробормотала Катюшка, опускаясь на колени, – не может доска оказаться сильнее человека. – Гневно стукнув кулаком по полу, она ахнула: один гвоздь радостно выпрыгнул из «гнезда», да так и остался торчать, демонстрируя солидарность. – Спасибо, друг, спасибо!

– Екатерина, – раздался из-за двери уже знакомый голос похитителя. – Вы как себя чувствуете, вам что-нибудь нужно?

«Чувствую я себя хорошо, а нужны мне столярные инструменты и… динамит, наверное», – подумала Катюшка, а вслух раздраженно и торопливо произнесла:

– Спасибо, все по-старому!

– Хлеб остался?

– Немного!

– Голос у вас какой-то странный…

– Нервничаю!

– В вашем положении это понятно, но вы все же постарайтесь успокоиться… хм, отвлечься…

«Да я отвлекаюсь, чурбан проклятый! – вспыхнула Катюшка, вынимая второй гвоздь. – Уйди, не мешай!»

– Я стараюсь!

– А ведро? – смущенно спросил похититель.

– Что ведро?

– Оно вас не очень беспокоит?

– Беспокоит, – процедила Катюшка. – А вас?

– Что меня?

– Совесть беспокоит?

С той стороны двери воцарилась тишина, затем раздался нервный кашель и тяжелое «ох».

– Беспокоит, – донесся робкий ответ.

Катюшка от удивления подняла голову и уставилась на стену.

– Обалдеть! – выдохнула она и с новой волной энтузиазма взялась за третий гвоздь.

– Наш мальчик уже ту-ту-у-у, – отчиталась Полина.

– Жив? – равнодушно поинтересовался Егор.

– Жив, но унесся в сторону Москвы с такой скоростью, будто ему в задницу огнедышащий дракон дул! Про Катю есть новости?

– Нет.

– Что собираешься делать?

– Они где-то здесь, я чувствую… и ищу.

– Держи нас в курсе.

– Да, конечно.

– Мы можем прочесать лес, не говори сразу «нет».

– Не сейчас, – ответил Егор. – Мне нужно еще немного времени.

Убрав мобильник обратно в кобуру, он в который раз мысленно похвалил Полину. Она держится молодцом, да и Оля, и Андрей, и Никита. Ни слез, ни истерик, ни спонтанных самовольных действий, которые в результате могут спугнуть, разозлить похитителей.

Ему нужно еще немного времени. Еще немного…

После деревни Егор отправился в дом отдыха, беседовал с отдыхающими – ненавязчиво, осторожно, заглянул в кабинет медсестры и там опять – ненавязчиво, осторожно… Разговаривали с ним охотно – и о рыбалке, и о политической обстановке в стране, и о плохом питании («Ворует здесь каждая вторая сволочь!»), и о мире во всем мире. Нет, подозрительных не замечали, но «жулья нынче развелось предостаточно!», нет, ничего не пропадало, но «присмотритесь к персоналу».

Егор надеялся, что Катюшку не увезли далеко (это похитителям было бы трудновато), да и следы указывали, что опытностью в данном случае и не пахнет. Скорее всего, работали по формуле «быстро решили – схватили – унесли – ждут».

Но на лодке могли перебраться куда угодно. Могли, могли, могли… Вариантов масса, а зацепки по-прежнему на этом берегу…

Не раздобыв никакой ценной информации, Егор после телефонного звонка Полины вернулся в деревню и отыскал дом добродушной бабульки. Целый день он провел на ногах – и под вечер навалилась сухая усталость, которая добавила злости и, как ни странно, торопила. Мозг уже кипел от вопросов, догадок и надежд, а душа ныла.

– Ну что, угостить тебя квашеной капусткой? – приветливо спросила хозяйка, вытирая руки о серый фартук.

– Если можно, – улыбнулся Егор, чувствуя подступающий голод. Целый день мотался и не думал о еде, а вот позволил себе «привал», и потянуло на хлеб-соль. Или уютная кухонька с короткими белыми занавесками, по старинке украшенная кружевными салфетками и всевозможными горшочками и кастрюльками, на него так подействовала, или действительно нужна передышка, чтобы потом с новыми силами взяться за поиски?

– А меня Анной Григорьевной зовут.

– Егор.

– А давай еще и картошечки, а?

– Давайте.

Хозяйка засуетилась с особой радостью, будто неделю ждала, когда же к ней заглянет гость. На столе мгновенно появились не только эмалированная желтая миска с капустой и глубокая тарелка с картошкой, но еще и хлеб, сало и небольшая стеклянная банка с неопознанной закуской.

– Это икра кабачковая с перцем, – объяснила Анна Григорьевна и постучала вилкой по крышке.

– Спасибо, – ответил Егор, усаживаясь поудобнее. Вся надежда на эту бабульку, вдруг что-нибудь интересное вспомнит. – А вы тех двоих: худого и толстого, когда последний раз видели?

– Не помню, – пожала Анна Григорьевна плечами, усаживаясь напротив, – то ходили, глаза мозолили, а то пропали. Да я в сторону того участка и не смотрю, неприятные они типы, как бы беду не накликали на наши Ситники. А ты ешь, ешь, голодный небось. И зачем тебе они?

– Любопытно.

Егор наколол большой кусок картошки и взял хлеб – аппетит вновь пропал, точно его и не было.

– А куда они могли перебраться?

– Да куда угодно! У нас тут простор! Сам видишь. И красота какая, не то что в ваших городах – бетон и машины! Тьфу!

– Согласен, – по-доброму усмехнулся Егор.

– А они или напились, да в доме дрыхнут, или рыбачить подались куда подальше, или до следующей деревни потопали. – Анна Григорьевна поправила прическу, удивительным образом собранную из двух тонких седых косиц, и произнесла с важностью: – Ежели дезертиры или шпионы или эти, как их, лица без определенного места жительства, то кочевать будут до зимы, а потом залягут где-нибудь, холода пережидать. А ты ешь, ешь.

– А если бы им лодка понадобилась, то к кому бы обратились?