Сесилия Ахерн - Люблю твои воспоминания Страница 41

— Что ты делаешь? Хочешь получить фунты стерлингов?

— Это не банкомат, папа, это регистрация.

— Мы не будем говорить с живым человеком?

— Нет, за нас все сделает этот автомат.

— Я бы не доверял этой железяке. Она на хомут похожа. Смотри, а вон там билеты проверяют люди. — Он машет рукой куда-то в сторону.

— Папа, там регистрация на рейс в Америку. А мы все быстренько оформим здесь, в автомате.

Папа заглядывает через плечо мужчины, стоящего рядом с нами.

— Простите, как вы думаете, этот Железный Дровосек работает?

— Scuisi?

Папа радуется:

— И вам тоже скузи-вузи. — Он поворачивается ко мне с широкой улыбкой на лице: — Скузи. Отличное слово.

— Mi dispiace tanto, signore, la prego di ignorarlo, e un vecchio sciocco e non sa cosa dice? — Это говорю я — извиняюсь перед итальянцем, которого явно сбили с толку папины комментарии. Представления не имею, что сказала, но он улыбается мне в ответ и продолжает регистрацию.

— Ты говоришь по-итальянски? — Папа удивлен, я лихорадочно соображаю, что бы такое ему сказать, однако тут, к счастью, раздается спасительный голос — передают объявление по громкой связи. — Ш-ш-ш, Грейси, — отвлекается папа от моих лингвистических подвигов. — А вдруг это для нас? Нам лучше поторопиться.

— У нас до вылета еще два часа.

— А почему мы приехали так рано?

— Так нужно. — Я уже начинаю утомляться, и чем более усталой я себя чувствую, тем короче становятся мои ответы.

— Кто сказал?

— Служба безопасности.

— Служба безопасности чего?

— Аэропорта. Вон там, видишь? — Я киваю в сторону металлоискателей.

— Куда мы идем теперь? — спрашивает он, как только я достаю из автомата посадочные талоны.

— Сдать наши чемоданы.

— А мы не можем взять их с собой?

— Нет.

— Здравствуйте. — Девушка за стойкой рядом с металлоискателем улыбается и берет мой паспорт и папино удостоверение.

— Здравствуйте, — весело отвечает папа, умильная улыбка пробивается сквозь морщины его постоянно нахмуренного лица.

Я тяжело вздыхаю. Он всегда был падок на женский пол.

— Сколько мест багажа вы сдаете?

— Два.

— Вы сами собирали свой багаж? — Да.

— Нет. — Папа толкает меня локтем и хмурится. — Ты же собирала мой чемодан за меня, Грейси.

Я терпеливо объясняю:

— Да, но ты был в это время со мной, папа. Мы собирали его вместе.

— Она не это спросила. — Он поворачивается обратно к девушке: — Это не страшно?

— Нет, — отвечает та и продолжает расспросы. — Кто-нибудь просил вас пронести что-нибудь в самолет и вашем багаже?

— Не…

— Да, — опять перебивает меня папа. — Грейси положила пару своих туфель в мой чемодан, потому что в ее они не влезали. Мы едем всего на три дня, а она взяла с собой три пары. Три.

— Есть ли в вашей ручной клади острые, режущие предметы, что-нибудь могущее представлять опасность в полете: ножницы, пинцет, зажигалка или что-то подобное?

— Нет, — говорю я.

Папа поеживается и не отвечает.

— Папа, — толкаю я его локтем. — Скажи ей «нет».

— Нет, — наконец отвечает он.

— Молодец, — саркастически благодарю я его.

— Удачной поездки. — Девушка возвращает наши документы.

— Большое спасибо. У вас очень красивая помада, — успевает добавить папа, перед тем как я оттаскиваю его прочь.

Я глубоко дышу, стараясь успокоиться, и напоминаю себе, что папа первый раз в аэропорту, он раньше никогда не слышал подобных вопросов — неудивительно, что семидесятипятилетнему старику они могут показаться довольно странными.

— Ты волнуешься?

— Безумно, дорогая.

Не знаю, как развеять его тревогу, и замолкаю.

Беру прозрачный пластиковый пакет и наполняю его своей косметикой и его таблетками, и мы медленно движемся через лабиринт, который представляет собой очередь к металлоискателям.

— Я чувствую себя маленькой мышкой, — замечает папа. — А в конце сыр будет? — Он хрипло смеется.

Господи, надо было заранее рассказать ему о процедуре проверки! Но поздно — буду воодушевлять личным примером.

— Папа, делай все так, как тебе скажут эти люди из службы безопасности, хорошо? — Я расстегиваю ремень и стягиваю куртку. — Тогда все обойдется без неприятностей.

— Неприятностей? Каких неприятностей? Что ты делаешь? Почему ты раздеваешься, Грейси?

Я издаю тихий стон.

— Сэр, не могли бы вы снять ваши ботинки, ремень, пальто и кепку?

— Что? — Папа смеется, не веря своим ушам.

— Снимите ваши ботинки, ремень, пальто и кепку.

— Я не буду этого делать. Вы хотите, чтобы я ходил в одних носках?

— Папа, пожалуйста, сделай это, — говорю я сквозь зубы.

— Если я выну ремень, с меня спадут брюки, — сердито заявляет он.

— Ты можешь придерживать их руками, — огрызаюсь я.

— Господь всемогущий! — громко взывает папа. Молодой офицер оглядывается на своих коллег.

— Папа, просто сделай это, — говорю я уже тверже. За нами собирается чрезвычайно длинная очередь из раздраженных опытных путешественников, которые уже сняли свои ботинки, ремни и пальто.

— Пожалуйста, выньте все из карманов, — вмешивается другой сотрудник службы безопасности — постарше и с сердитым лицом.

Папа выглядит неуверенным.

— О господи, папа, это не шутка. Давай же, ты всех одерживаешь.

— А я могу все вынуть из карманов вон там, вдали от нее?

— Нет, вам придется это сделать прямо здесь.

— Я не смотрю. — И я резко отворачиваюсь.

Слышу звенящие звуки, пока папа опустошает карманы.

— Сэр, вам должны были сказать, что вы не можете взять эти вещи с собой на борт.

Оборачиваюсь и вижу, что сотрудник службы безопасности держит в руках зажигалку и кусачки для ногтей на ногах, пачка сигарет лежит на подносе вместе с маминой фотографией. И бананом.

— Папа! — восклицаю я.

— Пожалуйста, не вмешивайтесь.

— Не говорите так с моей дочерью. Я не знал, что не могу взять это с собой. Она сказала ножницы, пинцет, воду и…

— Хорошо, мы понимаем, но нам придется у вас это забрать.

— Но это моя лучшая зажигалка, вы не можете забрать ее у меня! А что я буду делать без своих кусачек?

— Мы купим новые, — цежу я сквозь зубы. — А теперь, пожалуйста, делай то, что тебе говорят.

— Так и быть! — Он яростно машет на них руками. — Забирайте эти чертовы штуки!

— Сэр, пожалуйста, снимите кепку, пальто, ботинки и ремень.

— Он пожилой человек, — тихо говорю я сотруднику службы безопасности так, чтобы меня не слышала собирающаяся за нами толпа. — Ему нужен стул, чтобы он мог сесть и снять ботинки. И ему вообще-то нельзя их снимать, потому что это ортопедическая обувь. Вы не можете пропустить его без досмотра?