Кора Кармак - Сделай это Страница 41

Добравшись до дома, я подумала о том, чтобы пойти к нему, но, по правде говоря, я боялась. И было настолько проще просто чувствовать жалость к себе. У меня в морозилке как раз для таких случаев было припасено ведерко печенья с кусочками шоколада, покрытого мороженым. Было бы здорово поделиться им с Келси, но я не могла позволить себе разделить свою тайну с кем-то еще, и я была не настолько эгоистична, чтобы Кейд стал еще и свидетелем моих поминок. Он обещал, что никому не скажет, и я ему поверила.

Я сидела на одном конце своего дивана, глядя на Гамлета, разлегшуюся на другом. Интересно, она могла бы меня утешить? Только однажды в другой грустный момент она была мила со мной, поэтому, может, у меня был шанс. Я потянулась к ней, но в ответ получила не только ее обычный рык, но и шипение.

Она явно была на стороне Гаррика.

Я в тысячный раз, а может, и в тысячу первый, думала пойти к нему. Но мне нужно признать, что с самого начала он был не моего круга. В конце концов, он устал бы от меня, как только запретный фактор был бы преодолен. И я даже не могу предположить, что могло произойти, если бы нас застукали. Несмотря на то, что даже от одной мысли по мне пробегала волна адреналина, как тогда в компьютерном классе, когда он целовал меня, и нас кто-то мог увидеть. Может, я наоборот помогаю себе тем, что теперь разрываю все отношения. Конечно, уже сейчас это ужасно в миллиарды раз, но позже будет гораздо хуже.

В своей темной, тихой квартире в затуманенной мороженым голове я могла бы признаться, что влюбилась в него. Наши ох-какие-короткие отношения были похожи на день, проведенный на солнце, после того, как ты всю жизнь провел под землей (в этой истории мое «я» выступало в качестве человека-крота). Может быть, это все, на что мы можем рассчитывать в таких отношениях — вспышки солнечного света. Может, эта вспышка была слишком яркой, чтобы сохраниться в течение продолжительного периода времени. Может, мне следует быть благодарной.

Но я не чувствовала себя благодарной. А чувствовала себя несчастной (и объевшейся мороженым).

В среду мы снова сидели в компьютерном классе, и он ни разу не подошел к моему месту ближе, чем на три фута. На репетиции, вечером, он сидел на верхнем ряду, делая какие-то заметки, и не проронил ни слова.

В четверг и пятницу было то же самое. Хотя игра на репетициях и улучшилась, когда Кейд и я все уладили (вроде как). Мы не стали снова такими уж друзьями. Я не видела нас в ближайшем будущем, гуляющих в одиночку, но мы могли разговаривать без каких-либо крупных стихийных бедствий, и в наших головах достаточно прояснилось, чтобы можно было сосредоточиться на игре.

В выходные я вернулась в свое состояние человека-крота, не выходя из квартиры, принимая душ только тогда, когда это было действительно необходимо.

В любые другие выходные Келси вытащила бы меня куда-нибудь, но она все еще немного злилась на меня за мое поведение в клубе. Поэтому я была абсолютно одна.

У меня никого не было, кроме Гамлета. Которая ненавидела меня огнем тысячи солнц.

Целую неделю я провела в состоянии одиночества, пока не набралась мужества как-то решить этот вопрос.

Я решила заглянуть к нему в то время, когда он находился в кабинете, слишком боясь оказаться с ним лицом к лицу дома или после занятий. Когда я дошла до двери, он разговаривал по телефону.

— Я знаю. — Он улыбался и кивал головой. — Знаю. Я окажусь дома, ты не успеешь оглянуться. Что такое еще каких-то три месяца?

Я застыла. Прижалась к стене за его дверью, и мои легкие, казалось, опустели, независимо от того, сколько раз я вздохнула.

— Это? Нет, с этим я покончил. На самом деле, не нужно было и начинать… просто слишком много трудностей.

Внутри меня что-то рушилось, то, что уже было хрупким и слабым, но теперь ломалось и ломалось.

— Я должен был знать лучше. Я знаю, но теперь все кончено, и, знаешь, меня это больше не волнует. Да, да. Я найду другое место для работы. Это того не стоит.

Того не стоит?

Думаю, до этого момента я все еще надеялась, хотя и пыталась отговорить себя.

Надежда… это такая хрень.

Я не буду плакать. Он с этим покончил. И мне тоже нужно было так сделать. И нужно было убедиться, что он знает об этом. Если он думал уехать, чтобы держаться от меня подальше, то мне придется это исправить. Я не буду причиной его отъезда.

Пока не передумала, я протянула руку, постучала по дверному косяку и вошла в открытую дверь.

Он поднял взгляд и запнулся на том, что собирался сказать дальше. Секунду он смотрел на меня, забыв про телефон в руке. А потом, в конце концов, моргнул и вернулся к разговору.

— Ладно, мне нужно идти. Я позвоню тебе позже, хорошо?

Кто бы не находился на другом конце провода, я ненавидела его. Это была девушка? У него в Филадельфии есть девушка? Для него это было просто увлечение, просто секс (ну, почти секс)? Кто бы там ни был, следующие двадцать секунд он говорил «да», «хорошо» и кивал головой.

Когда он закончил разговор, я все еще не знала, что собиралась сказать.

Какое-то время он просто смотрел на меня, а потом произнес:

— Чем я могу тебе помочь, Блисс?

От его официального тона меня затошнило, но я, как можно лучше, попыталась скопировать его.

— Я лишь хотела извиниться за свое поведение во время нашей совместной репетиции. Мы с Кейдом все испортили…

Он перебил меня:

— Я заметил.

Я запнулась, мои мысли в голове тут же разбежались.

— Поэтому… Э-э, обещаю, что этого больше не повторится. Впредь я буду придерживаться лишь профессионального поведения. Я не буду смешивать свою личную жизнь с репетициями или вашими занятиями.

Он отложил ручку, которую до этого вертел в руках, и начал вставать.

— Блисс…

Что бы он ни собирался сказать, я не могла это слушать. Если я выслушаю его, когда он попытается с легкостью разочаровать меня (когда я знала, что его это не волновало), все закончится тем, что я расплачусь и выставлю себя полной дурой. Поэтому я перебила его:

— Все хорошо. Я покончила с этим. Ничего серьезного, верно?

Он остановился, и я была уверена, что он понял мою ложь, что он увидел в моих сжавшихся внутренностях мое измученное сердце. Я хотела, чтобы он поверил мне.

Я в порядке. Я покончила с этим. Я в порядке. В порядке. В порядке.

— Верно, — наконец, сказал он.

Я жадно втянула в себя воздух.

— Отлично. Спасибо за ваше время. Хорошего дня!

А после я уже была за дверью и бежала, бежала, бежала вниз по лестнице на свежий воздух, где я могла вдыхать и заполнять свои легкие до тех пор, пока мне больше не захочется плакать.