Сандра Браун - Падение Адама Страница 42

— Тогда почему? Скажи мне.

— Я знала, что тебе нужны доказательства твоей мужской состоятельности.

Он засмеялся, но видно было, что ему вовсе не смешно.

— Разве это входит в рамки твоих обязанностей? Все молодые пациенты мужского пола обеспокоены этим. И мы оба знаем, что ты не предоставляешь им таких доказательств. Так чем же я от них отличаюсь? Почему ты спала со мной?

— Потому что я хотела… — выкрикнула она.

Малютка вздрогнула от этого внезапного возгласа.

— Почему?

— Любопытство, — сказала она беспечно. — Оно давно во мне созрело. Я хотела узнать, что это такое на самом деле.

— Лгунья!

Челюсть у нее так и отвисла.

— Ты несла ответственность за химическую реакцию, в которую мы вступили с того самого момента, как только познакомились, — сказал Адам, приблизившись к ее лицу. — С того момента, как ты сказала: «Как я делаю что?» — мне захотелось уложить тебя в постель и выяснить это. Тебя тоже тянуло ко мне, хотя оба мы не хотели в этом признаваться. Но ведь в конечном счете это произошло. Мы поддались нашему чувству, и это было прекрасно, но потом ты испугалась. А так как ты привыкла успешно блефовать с мужчинами, то справиться с подлинным чувством тебе не удалось. Поняв, к чему ведут все твои сексуальные разговоры, ты поджала хвост и убежала.

— Сколько в тебе дерьма, Кэйвано!

— Малодушная. Ты сбежала еще до того, как что-нибудь могло пойти не так.

— А почему бы и нет? Оставаться и ухаживать за тобой, пока ты не встанешь на ноги и не помчишься обратно к своей Белоснежке фон Элсинхаус?!.

— Хауэр. Фон Элсинхауэр.

— Все равно. Я не собиралась смотреть, как ты полетишь к ней на крыльях любви. — С величайшим разочарованием Лайла обнаружила, что перешла на крик. Она сердито смахнула слезы. — Проклятый ирландский дурак! Ты прекрасно знаешь, почему я залезла к тебе в постель. Я влюбилась в тебя. И правда, сделала бы все, что угодно, только бы вернуть тебе здоровые ноги и прежний образ жизни. Я хотела собственными глазами увидеть твои первые шаги. И это было важнее, чем мое собственное дыхание. Но я не хотела спокойно ждать, когда ты уйдешь. Не намерена была оставаться с тобой, чтобы ты избавился от меня, как только я стала бы тебе не нужна. Я не собиралась позволять тебе продолжать заниматься со мной любовью, принимать от меня благодарность за ласки и оттачивать мастерство, чтобы потом использовать его на других женщинах. И кроме того, я не считаю, что ты уже готов для костылей. Разве ты не знаешь, какой вред можешь…

— Лайла!

— …нанести себе? Ты просто дурак. И этот…

— Лайла!

— …терапевт, который заменил меня, должно быть, тоже дурак. Потому что любой специалист подтвердит, что ты поспешил с этим.

— Лайла!

— И еще, — сказала она, вытирая поток льющихся из глаз слез, — я знала, что обязательно что-нибудь случится, как только я пересплю с мужчиной. И уверена, так оно и есть. Мой период задерживается уже на неделю. Я могла бы убить тебя, Кэйвано!

Он взял ее за подбородок.

— Черт возьми! Я пока открыл только один эффективный способ заставить тебя замолчать. — И он прижался к ней губами. Через какое-то время они уже стояли над малюткой Милли, слившись в жарком поцелуе.

Оторвавшись наконец от нее, Адам прорычал:

— Мне следовало бы задушить тебя за то, что ты заставила меня пройти через этот ад. Никогда, никогда больше не уходи от меня.

— Ты скучал по мне?

— Нет, черт возьми! Я скучал по той суматохе, по тому шуму и полнейшему хаосу, которые ты создаешь.

— Просто не с кем было бороться.

— Хм. Мне нравится бороться с тобой.

— Правда? Почему?

— Потому что, когда ты свирепеешь, твоя грудь начинает колыхаться. — Просунув руку под малышку, которую она держала на руках, он скользнул к ней под свитер и дотронулся ладонью до приподнятого бугорка. — Этого достаточно, чтобы и мертвого заставить…

— Мы не помешали?

Лайла и Адом разом обернулись. На пороге стояли Рэндольфы. Элизабет в изумлении уставилась на них широко раскрытыми глазами. Тэд с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Адам вытащил руку из-под свитера Лайлы, хотя не заметно было, чтобы он очень спешил.

Некоторое время все четверо пребывали в замешательстве, не зная, как сгладить неловкость.

Наконец, Лайла сказала:

— Ну ладно, нечего тут стоять и таращить глаза. Возьмите ребенка, чтобы мы с Адамом могли поехать ко мне и заняться делом.

— Что мне делать с этим твоим влажным ротиком?

Улыбка Лайлы сразу же сделалась озорной.

— У меня есть прекрасная идея.

Он недоверчиво посмотрел на нее.

— Ничего не хочу слышать.

— Нет, хочешь. Ты просто умираешь от желания послушать.

Она прошептала что-то ему на ухо, и он покраснел.

— Ты права, — произнес он севшим голосом. — Это действительно чудная мысль. Мы займемся этим сразу же, как только кое-что уладим. Ну например. Что мне делать с этим влажным ротиком, когда мы не лежим голышом в постели и когда вокруг люди? Важные достойные, богатые люди, патронирующие мои отели.

— И долго мне придется ждать?

— Если ты станешь миссис Адам Кэйвано, то будешь всегда при мне, как приклеенная.

— А я что, буду миссис Кэйвано?

— Конечно, черт возьми! Недельная задержка всегда служит основанием для женитьбы, насколько я знаю.

— Это единственная причина, по которой ты на мне женишься?

— Ты что, думаешь, что я женился бы на тебе только потому, что был бы обязан сделать это? — Как кошка она потерлась об него. Он блаженно застонал. — Хотя, если подумать хорошенько, может быть, и так… — Она скользнула рукой к его чреслам. Он замычал от удовольствия, когда она дотронулась до его страждущего естества. — Ладно, ладно. Я женюсь на тебе в любом случае.

Она коснулась его губ своими.

— А я обещаю всегда вести себя прилично.

— Только не слишком прилично, я надеюсь. Но, пожалуйста, предупреждай заранее, когда захочешь сделать или сказать что-нибудь вопиющее, чтобы я успел спрятаться. И никогда, никогда не веди себя прилично в постели. — Он перевернул ее на спину и обнял.

— Ловко, чемпион, — заметила она, улыбаясь. — Кто тебя этому научил?

— Одна врачиха, с которой я ужасно намучился.

— Насколько я помню, эта врачиха сама с тобой намучилась. Помнишь эти жуткие язвы?

— От пролежней?

— Все уже прошло, слава Богу. — Она дотронулась до его ягодиц.

Они поцеловались. Когда он наконец поднял голову, она заметила тревогу в го глазах и поспешно спросила:

— Что такое? Тебе больно?

Он покачал головой.