Филип Шелби - Мечтатели Страница 42

– Запишите меня, Сардж.

«Будто старик Сардж сам не знает», – сердито подумал Монк.

С того дня, как их взвод вступил в боевые действия – а было это 6 декабря 1917 года, – Франклин Джефферсон добровольно вызывался выполнять все рискованные задания, которые предпринимало командование. Чудом ему удавалось выполнять их и возвращаться назад без единой царапины на своей когда-то белой коже горожанина. Для товарищей по взводу, суеверных, какими бывают только солдаты, он стал талисманом. Таким Монк его раньше никогда не знал.

Перерождение Франклина Джефферсона началось вскоре после того, как старый военный корабль «Гаттерас» отчалил от заросшего водорослями причала бруклинского военного порта. Судно не прошло и половины пути через штормовые волны Атлантики, а чуть ли не половина солдат дивизии уже страдала от мучительной морской болезни, которую еще тяжелее было переносить от непрерывного стона и визга металлической обшивки «Гаттераса», качавшегося по бесконечным волнам. Даже Монку, бывалому моряку, стало плохо. Но только не Франклину. Фрэнки, как его окрестили солдаты из роты «Браво», стал их ангелом-хранителем. Он выносил за ними подкладные судна и ночные горшки, менял простыни, стирал их промокшую от пота одежду. Он выслушивал самые сокровенные тайны больных, которые не сомневались, что скоро умрут, и даже ассистировал дивизионному хирургу во время операции аппендицита.

К тому времени, когда «Гаттерас» пристал в Гавре, у Франклина друзей было уже не сосчитать. Все знали о его происхождении, но если кто-то из чужих позволял себе обидное замечание в адрес Франклина, что, дескать, богатый мальчик решил поиграть в войну, его быстро ставили на место. Эти люди считали Фрэнки своим.

Монк никогда не предполагал, что Франклин может вести людей за собой. Но, когда рота прибыла на американские передовые позиции, люди старались держаться ближе к нему. Они слушали, что приказывают им офицеры, но, если раздавалась команда идти в атаку, поднимались только вслед за Франклином. Пока волна наступления американских войск катилась по Франции, с кровью отвоевывая у немцев милю за милей, о Франклине начали ходить настоящие легенды. В Сент-Амьене, где рота натолкнулась на ожесточенное сопротивление, он в одиночку бросился на наступающий немецкий танк, подорвал его гусеницы ручной гранатой, а затем покончил с его экипажем. В другой раз он, стоя на поле сражения, отстреливался от немцев, старавшихся уложить его и двоих раненых, которых он тащил в безопасное место.

Уже к началу весны рассказы о подобных подвигах были на устах всей дивизии. Но, когда солдаты подходили к нему с поздравлениями, Франклин смущался. Генерал «Блэк Джек» Першинг, лично награждая Франклина на поле битвы, говорил о его скромности. Другие считали его стеснительным. И только Монк, аккуратно заносивший в свой дневник записи как о сражениях, так и о необыкновенных подвигах своего друга, знал, что тогда, в военном порту Бруклина, Франклин сказал ему правду: он отправился на войну, чтобы испытать свою судьбу. Но, какая бы судьба ни была уготована Франклину, Монк был убежден, что жизнь его не закончится в кровавой грязи под небом чужой страны.

– Так, парни, все готовы?

Среди вызвавшихся сопровождать Франклина в разведку, охотников хватало. Каждый был уверен, что, пока он рядом с Джефферсоном, ничего плохого не случится.

– Заметно ли было какое-нибудь движение в их окопах, Сардж? – спросил Монк.

– Там тихо, как на кладбище, – отвечал ветеран. – Но надо выяснить, там ли еще эти ублюдки или они убрались ночью.

– Да там они, – проворчал Франклин, поправляя лямки своего вещмешка. – Просто спят долго.

– Если они спят, устроим им веселую побудку. Третьим в дозоре был девятнадцатилетний рядовой из Кентукки, парень с пожелтевшими и огрубелыми от работы на табачных плантациях руками. Солдаты так и прозвали его – Табачок.

– Не лезь в герои, – предупредил его сержант. – Просто доберись до того холма и посмотри. Если они в окопах, дай сигнал. Предоставь артиллерии сделать всю грязную работу.

– Раз старина Фрэнки с нами, то нам никакая артиллерия не нужна! – рассмеялся парень из Кентукки.

Трое разведчиков перелезли через заграждение и поползли по-пластунски через испещренное воронками поле, держа ружья у локтя. Метров через тридцать Франклин сделал знак остановиться.

– Тишина, – прошептал он.

– Точно. Хоть бы кто перднул, – согласился рядовой. – Может, подойти прямо к ним и постучаться в дверь?

– Поползем на холм, – твердо сказал Монк. Холм был на самом деле всего лишь большой кучей грязи, накопившейся на поле за четыре года беспрерывного обстрела. Дозорные залегли с одной ее стороны, затем медленно начали карабкаться вверх. Приподняв головы, они увидели немецкие траншеи всего метрах в двадцати впереди.

– Вот это да, – протянул солдат из Кентукки. – Они смылись.

Франклин приподнялся, чтобы лучше видеть. Траншеи были пусты.

– Не знаю, – тихо произнес он. – Если бы они ушли, мы бы услышали их ночью. Единственное место, куда они могли перейти – вот та роща. Но тогда без шума бы не обошлось.

– Ну, Фрэнки, слушай, если это так, мы сейчас пойдем и спокойно займем их норы.

Франклин нерешительно молчал. Неглубокие траншеи казались пустыми, но с вершины холма не все они были видны. Там могли еще прятаться люди.

– Нет!

Окрик Франклина раздался слишком поздно. Парень из Кентукки подал сигнал, и морские пехотинцы начали вылезать из своих окопов и побежали через поле, даже не пригибаясь к земле.

– Здесь что-то не так! – прокричал Франклин Монку.

Его слова прервал рядовой: чтобы лучше видеть, он поднимался над вершиной холма во весь рост.

– Эй, Табачок!!!

Рядовой поглядел на него сверху вниз, широко ухмыляясь. Он уже открыл рот, чтобы ответить, но вместо слов Франклин и Монк услышали резкий звук, как от удара хлыста. Солдат удивленно раскрыл глаза и схватился за горло, медленно падая на Франклина.

– Нет!

Франклин перевернул его на спину; руки стали скользкими от крови, хлеставшей из горла. Парень с ужасом смотрел на него, лихорадочно шевеля губами. Франклин взял его голову в свои ладони.

– Все будет хорошо! Я вытащу тебя отсюда, обещаю тебе!

В эту секунду тишина взорвалась артиллерийским огнем, стрельбой из пулеметов и карабинов. Франклин с Монком прижались спинами к насыпи из грязи, увлекая за собой тело мертвого пехотинца. Франклин оглянулся назад и глазам своим не поверил: солдаты морской пехоты – сначала поодиночке, потом целыми группами – падали на землю, сраженные снарядами и пулями.

«Я должен остановить это!»