Нора Робертс - Любовь побеждает все Страница 42

— Отлично. Если к моему возвращению вода будет еще горячей, я присоединюсь к вам.

Эй Джи не спросила, куда он собрался. Ей и хотелось бы, но… существуют правила! Она пошла в спальню и посмотрела из окна, как он уезжает.

Она села на кровать и сбросила обувь. День выдался слишком насыщенный и физически, и эмоционально. Она осталась совсем без сил, без чувств, без мыслей.

Поддавшись настроению, она прилегла поперек кровати, чтобы чуть-чуть отдохнуть. Всего минутку.

Дэвид вернулся с букетом астр, выпрошенных в соседском саду. Он намеревался осыпать ими Эй Джи, пока она нежится в ванне. Может быть, тогда в ее глаза вернется смех? Он никогда еще не слышал, чтоб она так много и заразительно смеялась, как за пару последних дней. Этого ему терять не хотелось. Более того, он понял, что ему вообще не хочется ее потерять.

Он бесшумно поднялся наверх, остановился в дверях спальни и тут увидел ее. Она сняла только обувь. Смятая подушка оказалась у нее под рукой, а сама Эй Джи лежала на кровати по диагонали. Входя в комнату, он вдруг подумал, что никогда не видел ее спящей. Как-то не представлялся такой случай.

У нее было такое мягкое, такое нежное лицо. Светлая прядь упала на щеку. Губы чуть приоткрылись. Как это он до сих пор не замечал, какие у нее тонкие черты лица, какие изящные и женственные запястья, какая плавная линия шеи?

Может, не приглядывался? Дэвид подошел к кровати.

Зато теперь увидел.

В постели она была — гром и молния: энергичная, жесткая и выносливая. У нее был дар, проклятие и способность воевать с самого момента пробуждения. Теперь он видел ее беззащитной.

Уязвимость Эй Джи проявлялась исключительно редко, а возникавшее после этого сопротивление он обычно старался как-то затушевать. Но сейчас, именно сейчас, когда девушка спала и не подозревала о его присутствии, она выглядела такой хрупкой, что ему захотелось защитить ее и позаботиться о ней.

Первым ощущением стало не желание и не страсть, а тихая нежность, которую он вдруг почувствовал. Он и не знал, что может так относиться к женщине, тем более к Авроре. Не удержавшись, он протянул руку, отвел прядь со щеки спящей Эй Джи и почувствовал, какая шелковая и теплая у нее кожа.

Она пошевелилась и открыла сонные глаза.

— Дэвид?

И голос у нее был мягче.

— Я принес вам подарок. — Он присел рядом и положил астры возле ее руки.

— О-о.

Он уже замечал это раньше; появлявшееся и мгновенно исчезавшее удивление, а следом смущение, когда он совершал что-нибудь глупо-романтическое.

— Не нужно было этого делать.

— А я думаю, что нужно, — пробормотал он. Скорее самому себе. Он наклонился и поцеловал ее в губы со всей той нежностью, что появилась в нем, пока он наблюдал за ней спящей. Он даже боль почувствовал, легкую как дымка.

— Дэвид? — Теперь в ее глазах появилось изумление. Они даже потемнели.

— Ш-ш-ш. — Он погладил ее по волосам. Опять без страсти, просто ласково, словно ребенка. — Прелесть. — Он перевел взгляд на ее лицо. — Хотите, я расскажу вам, какая вы прелесть?

— Нет необходимости. — Она потянулась к нему.

Опять их губы встретились, но не жадно и не требовательно. Это ощущение было незнакомым, сердце ее билось неуверенно.

Она потянула его вниз и пробормотала:

— Любите меня.

— Я люблю. Может быть, впервые в жизни.

— Не понимаю, — начала она, но он подвинулся так, чтобы было удобнее качать ее на руках.

— Я тоже.

Потом он начал не спеша и осторожно пробовать ее на вкус. Она предлагала большее, но он медлил, легкими поцелуями покрывая ее лицо. Коснулся губами закрытых глаз. Ему было интересно, на что будет похоже, если в приглушенном свете гладить и ласкать эту, словно новую для него, плоть. Он ощущал, как постепенно нарастает в ней напряженность, но эта напряженность была необычной.

Ее тело казалось невесомым, восхитительно светлым и раскованным. Она чувствовала, как мягко и плавно нарастает желание.

Это ощущение было похоже на опьянение. Да, Дэвид и был для нее вином, крепким, пьянящим, терпким. Руки Эй Джи ослабли. Ей еще предстояло поглотить многое: букет его губ, когда они сольются с ее губами; ощущение кожи, когда его щека прикоснется к ней; исходящий от него запах леса; темный, пытливый взгляд…

Дэвид думал, что сейчас она выглядит так же, как выглядела спящей. Хрупкой. Невероятно хрупкой. А она чувствовала… Он, наконец, коснулся ее, самыми кончиками пальцев, и услышал, как она выдохнула его имя. Так она его еще никогда не произносила. Продолжая укачивать ее, он переполнялся нежностью.

У нее не было сил что-то требовать. Не было сил даже контролировать себя. Впервые ее тело и чувства целиком принадлежали Дэвиду. Он касался, она уступала. Он брал, она отдавала. Когда он осторожно подвинул ее, ей показалось, что она плывет по течению в облаке удовольствия, дымке легкого, нежного восторга. Когда он начал ее раздевать, она открыла глаза. Ей хотелось его видеть.

Появился свет, и чем ниже садилось солнце, тем ярче он становился. И в нем поблескивала ее кожа, появлявшаяся из-под рубашки, которую он с нее стягивал. Он не мог оторвать от нее глаз и не мог не касаться, хотя и не спешил. Когда она потянулась к нему, он помог ей стянуть с него рубашку, потом поднес ее раненую руку к губам. Он по очереди поцеловал каждый пальчик, потом ладонь, потом запястье. Она задрожала. Дэвид нагнулся, коснулся ее губ и услышал, как она опять выдохнула его имя.

Медленно, мучительно медленно, задерживаясь, чтобы поцеловать каждый новый обнажавшийся кусочек кожи, он стянул с нее джинсы. Под коленом у нее пульсировала жилка. Он почувствовал это и еще немного задержался. Лодыжки у нее были такие же изящные, как запястья. Он обвел их языком. Эй Джи застонала. Дав ей немного успокоиться, пока снимал с себя джинсы, он подошел к ней, плоть к плоти.

Ничего подобного еще не было. И ничто не могло с этим сравниться. У него голова шла кругом, когда он приступил к следующему, опять очень неспешному, штурму. Ее тело требовало наслаждения и радости, а не поклонения. Но он все-таки поклонялся и соблазнял ее делать то же самое по отношению к себе.

Она знала, что он сильный. Но сейчас это было другое. Его пальцы не впивались, руки не давили. Они скользили по ее телу легко, почти невесомо. Раньше они были энергичными и будили энергию, а сейчас вели себя почти мирно.

Она услышала, как он назвал ее по имени. Аврора. Это было похоже на мечту, в которую она никогда себе не позволяла верить. Он бормотал ей в ухо какие-то обещания, и она ему верила. Что бы ни принесло утро, сейчас она ему верила. Она чувствовала запах разбросанных по кровати цветов и ощущала невероятное возбуждение.