Будь покорной, девочка - Алена Худова Страница 42

сомнения, за рассеянность — само собой, и за то, что позволила директору себя унизить. Но я щедро награжу тебя за то, что ты наконец включила голову и увидела ситуацию со стороны. Ты не должна любить тех, кто причиняет тебе боль и не должна идти на поводу у своей матери. Но с этим мы сегодня тоже разберемся. И ты не должна быть агрессивной сучкой. Я хочу, чтобы ты научилась давать отпор таким способом, каким тебе комфортно. Не устраивает агрессия — выбери что-то другое. Сарказм, ирония, надменность, снисхождение или просто острое чувство юмора. Главное не стой с закрытым ртом, когда тебя оскорбляют. Все поняла?

Селина растерянно кивнула.

— Я отыграюсь на тебе сегодня, Селина, по полной программе. Ты у меня завтра сидеть не сможешь, — Арон проник второй рукой под рубашечку девушки и с силой сдавил ей грудь. В этот же момент он плотно закрыл ротик Селины, и ее сладкий крик потонул в его ладони. Арон еще раз впился пальцами в нежную кожу, а затем сдавил вершинку и сильно потянул на себя. Девушка снова закричала, зажмурившись от боли, но широкая ладонь Бергмана не пропускала лишние звуки. Неосознанно девушка ухватилась за руку Арона, чтобы избежать новой боли, но мужчина тут же ущипнул ее за вершинку сильнее, а новый крик заглушил своим поцелуем.

Свободной рукой мужчина проник под юбочку Селины и провел пальцем по мокрым насквозь трусикам.

Конечно, ей нравится! И этой ночью она будет кричать пока не сорвет голос.

Бергман одновременно проник языком в рот своей девочке и двумя пальцами в ее горячее лоно.

Сорвался. Не хотел доставлять ей удовольствие. Но кто сказал, что он доведет ее сейчас до финала? Хотя, наверное, обломать ее в третий раз будет совсем жестоко. Она тут к чертям всю школу разнесет до вечера! Его горячая темпераментная девочка. Такая нежная снаружи и ненасытная внутри.

Сейчас он был ею доволен. Полностью. Меньше, чем за сутки до нее дошло все то, что он хотел. Наконец она поняла, что нужно не только подчиняться людям, от которых она зависит, но и делать это с умом. Гнуть свою линию где надо, а где-то и давать сдачи. Наконец в ее голове стало вырисовываться кто она и чего хочет от жизни. Пока очень слабо. Но это только ее первый бунт.

И Бергман, продолжая терзать губы и лоно девушки, предвкушал все наказания ее последующих бунтов. Ведь мало упиваться телом собственной сабочки, гораздо приятнее изводить психически. Но в этот раз удовольствие получат обе стороны.

Бергман резко покинул разгоряченное лоно девушки, и Селина несчастно захныкала.

— Поверь мне, — мягко прошептал он ей в губы. — Просто поверь и успокойся. Я хочу тебя. Ты мне нравишься. Но ты должна потерпеть. Тогда наказание будет самым сладким, а награда самой незабываемой.

Селина разочарованно кивнула и опустила глазки.

Бергман притянул к себе ее худенькое тело и на секунду зарылся носом в ее волосы у виска.

Как чудесно пахнет его девочка! И почему он раньше этого не замечал?! И, кажется, он обещал не проводить с ней так много времени…

Глава 33

Морально опустошенная, я сидела на коленях своего Хозяина и глядела в пустоту. Мне так понравился этот внезапный порыв нежности, что я боялась даже думать, чтобы не спугнуть момент.

Наконец Бергман отстранил меня и снова пересадил на диван. Одернул мне юбку, рубашку, пригладил волосы. Привел и свой внешний вид в порядок.

— У меня дела, — сухо сообщил он, однако по его голосу мне показалось, что он не хочет уезжать. — Я надеюсь, мне не придется через полчаса снова вас разнимать?

— Не придется, — твердо пообещала я. — Простите.

— После учебы водитель привезет тебя ко мне в офис, — распорядился Бергман. — Пообедаем и съездим в одно место. Понятно?

Я молча кивнула.

Мне очень хотелось спросить, что же это за место, но я решила, что на сегодня лучше не усугублять свое положение и не раздражать моего Хозяина лишний раз.

Я вышла из кабинета вместе с Бергманом, а затем, взяв свои вещи у секретаря, отправилась обратно на пару. Теперь мне было все равно на публичные унижения. Мне лишь хотелось исправить свою ошибку.

Войдя в аудиторию, я застыла на пороге, словно безмолвно спрашивая разрешения войти.

— Ты что еще не отчислена? — строго спросил преподаватель.

— Нет, не отчислена, — твердо ответила я и обратилась ко всем студентам. — Я прошу прощения у Алины Бергман. Я вела себя непозволительно грубо. Такого больше никогда не повторится.

Мне важно было попросить прощения у Алины перед всеми, кто стал свидетелем ее позора.

— Засунь свои извинения… — только было выкрикнула Марго, но Алина толкнула ее локтем, со злостью зыркнув на меня.

— И так же я прошу прощения у Вас, Константин Федорович, за то, что так безответственно отнеслась к Вашему предмету.

— Садись, — снисходительно ответил он, и как ни в чем ни бывало снова продолжил лекцию.

В целом день прошел достаточно тихо. Никто не пытался до меня докопаться, Алина и вовсе избегала меня даже взглядом. Хотя мне было бы легче, если б она наорала на меня, выплеснула всю свою ярость. Но похоже, внутри нее была не ярость, а боль. И мне было невыносимо от этого.

После окончания всех лекций, я распрощалась с Мел и пошла к парковке, но решила купить себе бутылку воды, поэтому свернула через задний двор парковки к лотку с напитками. Там, в безлюдном дворике одиноко сидела Алина и курила. Никогда прежде я не видела, чтобы она курила. У меня защемило в сердце.

Нельзя было до этого доводить! Какая же я дура!

Я осторожно подошла к девушке, и заговорила:

— Можно присесть?

— Что тебе еще от меня нужно? — устало спросила она.

— Прости меня, — искренне произнесла я.

— Ты уже извинилась, — она сделала еще одну затяжку.

— Я не хотела тебя обидеть, — начала оправдываться я. — У меня не было выбора! Бергман сказал, что если я позволю еще кому-нибудь себя унизить, то он будет наказывать меня! Мне было страшно! Ты не представляешь какое наказание меня ждет!

— Ну почему же? — она безразлично пожала плечами. — Представляю. Мой папочка мастер воспитательных процессов. Вся жизнь с ним одна сплошная муштра. В моем случае эта муштра хотя бы без приставаний. Но в твоем…

Она не договорила, а вместо этого снова поднесла сигарету к губам.

— Он ведь тоже учил меня давать отпор, — усмехнулась Алина. — Делал из меня такую же акулу,