Пять мгновений любви - Мария Савельева Страница 42

была одна из главных ролей, его вообще стошнило от страха. Одно дело быть среди массы, где если на тебя и обратят внимание, то мельком, да ты этого можешь и не заметить. Другое — когда ты стоишь на сцене, кругом темно и софиты светят лишь на тебя, будто выставили на публичную казнь. Глаза трехсот незнакомых человек следят за каждым твоим движением, чтобы подловить, как ты облажаешься, и рассказывать эту занимательную историю другим.

— Иди сходи за реквизитами в гримерные и позвони Руслану, а то не понятно, куда он пропал, — донеслось до него, а когда он оглянулся, увидел, как темная макушка Яры скрылась за дверью. Юра уже закрыл ноутбук, чтобы пойти за ней и успокоить, как пришел Савелий и сел на соседнее кресло, перекрывая путь и вытягивая ноги. Навряд ли бы он смог повторить то, что тот ему говорил, а взгляд, кидаемый на постоянно открываемые-закрываемые двери, выдавал его невнимательность.

— Богданов, что с тобой? Я не справляюсь, ты мне нужен тут, на земле, а не в облаках, где ты сейчас летаешь, — он несколько раз смачно выругался и встал, чтобы уйти.

Юра встал за ним, но в этот момент весь мир погрузился в темноту. Сразу навалилась давящая, звенящая от напряжения тишина. Не видно даже собственных рук.

Где-то раздался звук открываемой двери и крик:

— Пробки выбило, света нет во всем здании.

— Черт! — Юра выругался, бросил все свои вещи, оттолкнул Савелия, который до сих пор закрывал проход, пару раз наступил кому-то на ноги, запинался, но бежал в ту сторону, где должна находиться дверь.

“Она одна в темной гримерной, в подвале, где нет окон” — стучала в голове мысль.

Глава 10.2

Он с трудом вырвался из душного зала в более-менее светлый коридор и помчался к лестнице. Этаж ниже, еще одна лестница, еще ниже, наконец коридор с одинаковыми дверьми.

Юра светил себе фонариком и распахивал все подряд. Свет выхватил её силуэт. Она сидела на коленях и закрывала глаза руками, напоминая маленький испуганный комочек.

— Яра, Ярослава, я здесь. Эй, слышишь, посмотри на меня, это я.

Она сначала его отталкивала. Недалеко от нее на полу лежал телефон, видимо, выронила и как раз пыталась найти, когда страх окончательно забрал ее в свои объятия. Руки дрожали, плечи были напряжены.

Юра крепко прижимал Яру к груди, гладил по волосам, потом смог поднять и вывести в коридор, где было больше свежего воздуха, а не тот мерзкий и сырой, что царил в этих неприятных помещениях. Через несколько секунд загорелся свет.

Ярослава наконец отняла руки от лица и посмотрела на него. Глаза на удивление были сухими. Она не плакала, не кричала, просто смотрела глазами-блюдцами, в которых плескалась немая паника и ужас. Юра снова прижал ее к себе и прислонился щекой к макушке. Он так был рад, что она цела и невредима, словно спас от самого настоящего монстра, а не того, который сидел в ее голове.

— Завтра будет также, — произнесла она глухо и немного в нос. — Они просят выйти на сцену. Что мне делать, Юра?

Он отпустил ее и задумчиво уставился в потолок.

— Прости, я достала тебя своими проблемами…

— Не выдумывай, — оборвал, доставая из кармана джинсов колечко из черного бисера. Неровное и потертое. Было видно, что его часто надевают. — Сестренка его сплела, когда мне было страшно выступать на первом курсе. Где-то прочла, что надо что-то в руках держать и все волнение туда вкладывать. Мне помогало, а может это и самовнушение.

— А как же ты? — она смешно шмыгнула носом, осторожно разглядывая украшение, словно это сокровище, к которому нельзя прикасаться руками.

— Тебе нужнее.

Яра снова близко, так близко, что можно разглядеть каждую прожилку в ее радужке. Она была рядом уже несколько часов подряд, и Юра не мог понять, как так быстро привязался к ней и ее присутствию. Как он жил все эти долгие десять месяцев без Ярославы Воронцовой?

Он погладил ее по щеке, а потом наклонился и поцеловал. Не стал ждать, как утром, потому что тогда увидел, что она не против, а сейчас драгоценно каждое мгновение.

Почувствовал, как ее руки обвили его шею, чтобы быть еще ближе к нему. Голова закружилась, дыхание сразу же сбилось, грудной клеткой Юра улавливал биение ее сердца: такого быстрого, что нельзя и ударов сосчитать. Это открытие пьянило похуже алкоголя. Губы у нее мягкие и нежные, со вкусом вишни. Он легонько провел языком по нижней губе, будто спрашивая разрешения, и как только почувствовал, что Яра подается, углубил поцелуй, выбивая лавину эмоций лишь от соприкосновения их губ и языков. Как он жил эти долгие десять месяцев без поцелуев с Ярославой Воронцовой?

Одна его рука лежала на ее шее и чувствовала, как бьется венка, второй он обнимал за талию и, кажется, сходил с ума от того количества тока, что пробегало по его телу от каждого миллиметра их соприкосновений.

На лестнице послышались голоса, и Юра с трудом заставил себя оторваться. Она тяжело дышала, губы были красными и чертовски притягательными, глаза лихорадочно блестели, требуя продолжения. А он не в силах был ей сопротивляться. Поэтому открыл ближайшую к ним дверь, включил свет и затянул за руку, прижал к стене, снова целуя, вонзаясь пальцами в ее руки, спускаясь до кистей, переплетая пальцы.

— Иди сюда, — хрипло прошептал, подхватывая под ягодицы, чтобы отнести на ближайший стол, которыми была полна гримерная, с большими зеркалами и лампочками-подсветками.

Яра таяла в его руках, балансировала на грани между явью и блаженным обмороком.

Юра снова потянулся к ее губам, как будто жизнь без них не представляла смысла. Они на него оказывали наркотическое воздействие. Стоило попробовать раз, и все пропало. Зависимость.

Подхватил ее ноги, заставил обвить ими его за талию, чтобы она почувствовала всю степень своего влияния на него. Ярослава горячо выдохнула, отчего не смог сдержать улыбки.

Он разглядывал ее, совершенно изменившуюся, возбужденную, и это его поднимало на какой-то невиданный уровень счастья.

— Давай уйдем отсюда? Просто куда-нибудь, — предложил вдруг Юра, понимая, что ему это все больше не нужно. Он зарывался в учебу, работу, концерты, вечные срочные дела, чтобы только спрятаться от себя. Яра кивнула и заулыбалась в ответ, притягивая его снова к себе. Он уткнулся ей в шею и стал покрывать поцелуями, поднимаясь к лицу.

— Постой, мне кажется, или дымом пахнет? — прошептала она, оглядываясь. Из-под двери тянулась тонкая серая струйка, в этот же момент