Эмили Гиффин - Жених напрокат Страница 43

Каждый раз, когда папа гостит в Нью-Йорке, он сетует на нехватку зелени: почему построили город, в котором так мало парков?

Мама качает головой:

— Все, кто замужем и с детьми, живут в пригороде. Она не может себе этого позволить.

— Может, если захочет, — возражает папа с ртом, полным печенья.

— Значит, не хочет, — говорит мама. — Правда, Рейчел?

— Правда, — извиняющимся тоном отвечаю я. — Я все еще люблю Нью-Йорк.

Отец хмурится, как бы говоря, что не видит на то никаких причин. В кухне становится тихо. Родители обмениваются скорбными взглядами.

— Ну... вообще-то у меня есть один... — бормочу я, исключительно для того, чтобы их подбодрить.

Они оживают и вскакивают.

— Правда? Я так и знала! — Мама весело хлопает в ладоши.

— Да, он славный парень. Очень милый.

— Уверена, что он красавчик.

— Чем он занимается? — вмешивается папа. — Внешность для мужчины, знаете ли, не главное.

— Работает в торговой сфере. Финансист, — говорю я. Не уверена, идет ли речь о Маркусе или о Дексе. — Но...

— Что? — спрашивает мама.

— Он только что порвал со своей бывшей, и потому планировать... трудно.

— Ничего идеального нет, — говорит она. — Вот что тебе следует понять.

Я с готовностью киваю, думая, что ей следует вышить крестиком этот перл мудрости и повесить его над моей кроватью.

— Если оценивать по десятибалльной шкале, на сколько, ты думаешь, потянет эта встреча? — спрашивает Дарси на следующий день, когда мы едем к Аннелизе в старенькой маминой машине, на которой я когда-то училась вождению. — Десять — это просто сплошной кошмар. Ну, я такого не ожидаю. Должно получиться очень забавно.

— Шесть, — говорю я.

Дарси издает торжествующий возглас и лезет в косметичку за губной помадой.

— На самом деле, — говорит она, — я думала, ты боишься сильнее.

— Почему? А насколько оно пугает тебя?

Она закрывает косметичку, рассматривает свое колечко с бриллиантом и отвечает:

— Ну-у... не знаю. На четыре с половиной.

Думаю, что у меня куда больше причин бояться. Мне предстоит войти в комнату, полную замужних и беременных женщин, большинство из которых — мои бывшие одноклассницы. Но в отличие от них я не в силах похвалиться хотя бы наличием постоянного партнера. Трагическое сочетание для жительницы провинции — тридцать лет и полное одиночество. Вот о чем думает Дарси. Я заставлю ее сказать это вслух. Спрашиваю, почему, по ее мнению, меня так пугает эта встреча.

Бессовестно, ни на минуту не задумавшись над выбором слов, она отвечает:

— Потому что у тебя никого нет.

Сосредотачиваюсь на дороге, но чувствую ее пристальный взгляд.

— Ты не обиделась? Я что-нибудь не то сказала?

Качаю головой и включаю радио. Ловлю одну из немногих доступных в мамином авто радиостанций.

Дарси выключает звук.

— Не подумай, что это плохо. Я очень высоко ценю независимость. И не собиралась выходить замуж до тридцати трех лет. Речь идет о них. Они ведь такие ограниченные, ты же понимаешь.

Она только все напортила, сказав, что даже не хотела этой безумной помолвки. Видите ли, моя подруга предпочла бы еще три года пожить холостячкой. Слушайте и запоминайте, эти слова сорвались с ее губ!

— Они такие ограниченные, что даже сами этого не понимают, — продолжает она.

Конечно, Дарси права. Женщины такого типа, как Аннелиза, быстро превращаются в старух. Едва им стукнет двадцать два, как они выходят замуж за первого же своего парня, покупают дом с тремя спальнями в миле от родителей, если не в одном квартале с ними, и занимаются исключительно тем, что вьют гнездо.

— Точно, — бормочу я.

— Вот и все, что я имела в виду, — невинно говорит она. — И глубоко в душе они тебе завидуют. Ты — адвокат, профессионал, сотрудник крупной фирмы.

Говорю ей, что это глупо: ни одна из этих женщин и не помышляет о карьере вроде моей. Большинство из них вообще не работают.

— Дело не только в карьере. Ты свободна и независима. Поверь, они смотрят «Секс в большом городе». И знают, какую жизнь ты ведешь. Блеск, веселье, горячие парни, развлечения! Но они не хотят, чтобы ты видела их слабые стороны, потому что, согласись, это сделает их собственное существование куда менее интересным. — Дарси улыбается, вполне довольная своей болтовней. — Да-а. Твоя жизнь — точь-в-точь «Секс в большом городе».

— Да, а я прямо как Кэрри Брэдшоу, — уныло отзываюсь я.

За вычетом потрясающих шпилек, невероятной фигуры и весьма выразительного возлюбленного.

— Точно! — говорит она. — Вот теперь ты права.

— Слушай, меня действительно не волнует, что они подумают, — отвечаю я, зная, что это лишь наполовину правда. Я соглашаюсь с Дарси лишь отчасти. А другая часть меня утверждает, что быть одинокой в тридцать лет очень печально. Даже при наличии хорошей работы. Даже на Манхэттене.

— Отлично, — говорит она, одобрительно хлопая себя по ляжкам. — Отлично. Так держать.

Ровно в назначенное время мы подъезжаем к дому Джессики Пелл — нашей давней подруги по старшей школе. Дарси смотрит на часы и настаивает на том, чтобы поездить несколько минут по округе, тогда мы аристократически запоздаем.

Говорю, что нет никакой нужды аристократически запаздывать к началу такого мероприятия, но в конце концов подчиняюсь и по ее просьбе поворачиваю к «Макдоналдсу». Она перегибается через меня и заказывает маленький стакан диетической пепси, хотя прекрасно знает, что в «Макдоналдсах» пепси не бывает, а есть кола. Дарси говорит, что любит проверять. Это просто повод поднять шум и затеять обмен репликами. Посмотрите, занюханные провинциалы, на красотку из большого города!

— Диетическая кола подойдет? — спрашивает парень.

— Придется обойтись колой, — отвечает Дарси с добродушным смешком.

Она допивает ее, когда мы подъезжаем к дому, и встряхивает волосами, как будто все это мероприятие затеяно ради нее, а не ради Аннелизы и ее будущего ребенка.

Остальные гости уже собрались в красиво обставленной желто-голубой гостиной Джессики. Когда мы входим, Аннелиза взвизгивает, вперевалку идет к нам и обнимает обеих сразу. Хоть мы и оторвались от родных корней, но все еще остаемся ее лучшими подругами. Ясно, что мы — почетные гости. В этой роли мне слегка неуютно, зато Дарси наслаждается.

— Я так рада видеть вас, девочки. Спасибо, что приехали, — говорит Аннелиза. — Выглядите просто замечательно. Потрясающе. Все круче и круче с каждым разом.

— Ты тоже хорошо выглядишь, — говорю я. — Беременность тебя красит.

Прямо-таки сияешь.

Как и мои родители, Аннелиза не приемлет новшеств. Прическа у нее все та же: волосы до плеч, завитая челка — она считалась шикарной в восьмидесятые, ужасной в середине девяностых и — по чистой случайности — считается чуть менее старомодной сейчас. Прекрасный образец стрижки «по-матерински». А ее лицо, круглое, как яблоко, теперь очень красиво и женственно из-за беременности. Аннелиза — из тех женщин, которым охотно уступают место в метро.