Габи Хауптманн - Горсть мужества Страница 43

Марион перестала понимать этот мир. Все последнее время Гюнтер обходился с ней так, словно она покрылась сыпью или, еще того хуже, заразилась чумой. И что теперь! Следует ли воспринимать это как проявление любви? Как искупление? Как мольбу о прощении? Или он просто успокоился? Едва оказавшись в постели жены, Гюнтер начал уговаривать ее. Сначала погладил по очереди груди, затем его рука скользнула ниже и стала двигаться более властно. Наконец он прошептал:

– Иди ко мне, Марион, иди же – ведь ты моя жена!

Марион не знала, как реагировать. Выкинуть его из постели? Но что последует за этим? Мысли о будущем удержали ее от этого шага. Когда Гюнтер начал стимулировать ее, скорее больно, чем приятно, Марион подумала, что ее недовольство еще более разозлит его. И уже поворачиваясь, чтобы отдаться мужу, она решила, что и в самом деле они давно не были близки и что она имеет на это право.

Дирк был слишком возбужден, чтобы сразу поехать домой. Он направился в бар, куда обычно заходил выпить пива, и обнаружил, что там еще есть несколько припозднившихся посетителей. Дирк заказал одну кружку, потом вторую, а на третьей все только что пережитое начало медленно отступать и забываться. Он почти все время оставался у стойки один, но время от времени кое-кто из посетителей подходил к нему, и вот Дирк вступил в разговор с какой-то темноволосой девицей, почему-то напомнившей ему Линду, хотя она и не была такой симпатичной, как та. Она представилась ему как Петра, оказалось, что она тоже студентка, сразу нашлась общая тема, полились истории о профессорах, экзаменах, студенческих проделках, переполненных лекционных залах.

В четыре утра хозяин объявил, что закрывает заведение.

– Я хотел бы пригласить тебя на кофе, – сказал Дирк уже на улице. – Я живу совсем недалеко отсюда.

Петра помахала рукой своим друзьям. Молодые люди ухмыльнулись, и Дирк понял, о чем все подумали. Ну, так что ж, сказал он себе, раз она такая отчаянная голова, это совсем не так плохо.

Очнувшись, Линда не сразу сообразила, где она. У Дирка? Затем постепенно вспомнила, что вошла в квартиру Дирка в его отсутствие. Это случилось под воздействием спиртного или от чего-то еще – не важно. Линда спрыгнула с кровати, оправила платье и начала искать свои туфли. Как ей могла прийти в голову мысль попытаться что-то изменить? Или спасти их отношения? Или… Она сама не знает, что «или». Надеялась на прощение? Прощение за что? Хотела начать все сначала? А это должно было исходить от нее?

– Она направилась к двери и, выйдя на лестничную площадку, протянула руку к выключателю, но внезапно свет включился сам. Линда отступила назад. С первого этажа доносились голоса. Один низкий, мужской, второй высокий, оба смеялись. Линда стояла как завороженная и прислушивалась. Она пыталась что-то рассмотреть сверху сквозь лестничные пролеты, но увидеть ничего нельзя, шахта очень узкая. Проклятие! Линда наклонилась еще ниже, но тщетно. Фигуры были недоступны ее взгляду, но голоса звучали все ближе. Впрочем, до того момента, как парочка вступила на последний лестничный марш, Линде стало ясно: это Дирк. С женщиной. Линда глубоко вздохнула, размышляя, как поступить. Пойти им навстречу и влепить ему пощечину? Или пройти мимо, словно он для нее никто? Но такие сцены не ее стиль общения, к тому же Линде интересно, что тут происходит. Не дыша, она поднялась на этаж выше. Там затаилась и осторожно наблюдала за ними через перила. Вслушиваясь в то, о чем и, главное, как они говорят, Линда почувствовала озноб. Ведь она могла еще, и сейчас лежать в постели Дирка! Как же наивна она была, надеясь, что разговор с Дирком все решит и исправит. Она выставила бы себя на посмешище.

Дирк впервые за последнее время почувствовал себя более или менее нормально. Он снова обрел способность от души смеяться, и, даже если в основном это обусловлено спиртным, ему все равно хорошо. И у него есть девушка, конечно, не совсем похожая на Линду, но тоже довольно милая и, кажется, не слишком закомплексованная. Преодолевая с ней этаж за этажом, не переставая сыпать шутками и анекдотами, Дирк задумался: а что, если те ребята, которые были с ней, оказались бы правы в своих предположениях? Что, если Петра хочет его? Интересно, у него осталось дома хоть несколько презервативов? Уже перед самой дверью, когда Дирк шарил по карманам в поисках ключа, эти мысли внезапно оборвались: он уловил запах духов. Обескураженный, Дирк на мгновение замер: он не мог поверить своему открытию. Точно, пахло именно духами. Линда? Дирк огляделся. Петра игриво ткнула его пальцем в грудь.

– Что-то не так, Робин Гуд? На горизонте обозначился шериф?

Она весело рассмеялась своей шутке, Линда вжалась в стену, а Дирк открыл дверь.

– Нет, все чисто, ночь принадлежит нам, – говорит он больше для себя, словно заклинание, чтобы победить в себе злого колдуна.

Линда еще несколько минут стояла в своем углу этажом выше, дожидаясь, пока автоматика не отключит в подъезде свет. Она все еще не могла осознать увиденное. Ну, то, что Дирк завел себе другую подругу, так или иначе, объяснимо. Но она же гораздо хуже ее, Линды, по всем параметрам. «Что он в ней нашел?» – спрашивала она себя, тихо спускаясь вниз и с ужасом представляя себе, что происходит сейчас за дверью, из которой несколько мгновений назад вышла. Интересно, на нем неизменные серые трусы? Или по случаю этой высокоэротичной ночи Дирк нацепил что-то поновее? Предложит ли он ей красное вино, которое стоит в холодильнике, или она сама нальет себе, без особых церемоний? Переполненная злобой и горечью, Линда спустилась еще на один этаж в полной темноте и только после этого включила свет в подъезде. Через секунду ее посетила мысль, от которой в крови забушевал адреналин. Где ее связка ключей? Что, если она забыла их в квартире Дирка, а дверь в подъезд окажется заперта изнутри? Тогда раньше шести часов утра ей из подъезда не выбраться. Но ключи нашлись в сумке Линды, а рассеянность Дирка сказалась и здесь: он забыл закрыть дверь в подъезде. Теперь Линде ничто не мешало уйти из жизни Дирка.

От удара грома рано утром в четверг Марион подскочила в постели. Что это было? Грабитель? Потом она услышала тихий рокот в отдалении и сразу вслед за этим – еще один мощный раскат. Должно быть, центр грозы прямо над Рёмерсфельдом. Марион встала с постели и раздвинула плотные шторы на окнах спальни. Темные, тяжелые тучи нависли прямо над садом. С неба посыпался град. Вот незадача, подумала Марион, видя, как крупные градины начали молотить по цветочным клумбам. Все, цветам конец. Раздраженно задернув занавески, она посмотрела на часы. Через двадцать минут прозвенит будильник. От ночного столика ее взгляд переместился на ту половину кровати, где спит Гюнтер. Но его место уже опустело. Как ни удивительно, но он встал раньше ее. Марион накинула халат и поспешила в ванную. Гюнтер уже брился и бросил на нее не совсем дружелюбный взгляд.