Джилли Купер - Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2 Страница 43

– Скеллерато, – выругалась она по-итальянски, запуская куклой в Раннальдини.

– О, – вздохнул заезжий искатель талантов от «Вирджин Рикордз», сверяясь с программой, – у Флоры Сеймур самый чудесный голос, который я когда-либо слышал.

Ну а поскольку всеобщий гнев теперь обратился на Флору, та ударилась в слезы.

– Пожалуйста, не плачь.

Бросившись вперед, Китти неуклюже вскарабкалась на сцену, обняла Флору, с помощью Лизандера и Боба провела ее через кулисы наверх в летнюю гостиную и уложила на софе в голубую и белую полоску, на которой та когда-то с презрением посматривала на авансы Раннальдини.

– Ты угробила нашу традиционную постановку, – заорал ворвавшийся Гай, срывая головной убор Иосифа и поворачиваясь к спешащей следом Джорджии. – Полюбуйся теперь, к чему привела твоя попустительская позиция.

Через минуту к ним присоединились Мередит и его щебечущие приятели, которые обступили Флору, пытаясь успокоить ее. Наконец появился Раннальдини с лицом, светящимся от гнева.

– Ты сука, – завопил он.

– Это вы нам? – хором спросили приятели Мередита.

Поднявшись на ноги, Флора, пошатываясь, двинулась к Раннальдини.

– Ты пьяна, – проворчал он.

– Нет, беременна, – бесцветным голосом сказала Флора, – и ты – отец.

– Это неправда, – закричала Наташа. – Как же ты могла, Флора?

– Ах ты лживая потаскушка, – прошипел Раннальдини, – как ты смеешь городить такую, мать твою, ложь?

– Это правда, – всхлипнула Флора. Раннальдини спокойно двинулся к телефону.

– Скажи-ка мне номер Джеймса Бенсона, – окликнул он через плечо Китти. – Он быстренько сделает несколько проб, и мы увидим, кто прав.

Китти замялась. Нет, номер-то Джеймса Бенсона она носила в сердце, поскольку и сама частенько названивала ему по поводу своих проб, но сейчас она вдруг почувствовала жалость к Флоре. Словно прочитав ее мысли, Флора рухнула к ногам Раннальдини, бормоча сквозь всхлипы, что же она натворила, истерично цепляясь за его ноги.

– Я люблю тебя, – рыдала она. – И ничего не могу с собой поделать. Извини меня, Китти. Это я виновата.

– И еще ты нарушила наш тайный уговор, – прохрипел Раннальдини злобно, извиваясь в ее объятиях, словно она была парой тесных бриджей. Казалось, он забыл, что их окружает толпа.

– Тебе бы следовало в самом начале подрезать мои голосовые связки, – жалобно сказала Флора, лежа на полу.

Китти бросилась вперед, чтобы успокоить Флору, но ее опередила Джорджия.

– Извини меня, дорогая, я совсем забросила тебя. Я-то заботилась только о работе и о разном другом. Ты ни в чем не виновата. Пойдем домой.

Чрезвычайно потрясенная тем, что все это время ее волновало только донжуанство Гая и потеря Дэвида Хоукли и она не замечала, что же происходит с дочерью, Джорджия зарыдала.

– Это ты во всем виноват, ублюдок, – сквозь всхлипы говорила она Раннальдини.

Гай тоже должен был бы наброситься на Раннальдини, но как раз в этом-то случае и не решался, поскольку Раннальдини мог заткнуть его Джулией. И вместо этого он вылил свою ярость на Флору:

– Посмотри, как ты расстроила мать.

– Ты огорчаешь ее еще больше, – завопила в ответ Флора. – Она бы никогда не легла с Лизандером, если бы ты все время не был занят твоей Джулией.

– Дорогая, дорогая, – твердил Мередит, поглядывая то на потерявшую дар речи Джорджию, то на потрясенного Гая. – «Тарнбалл энд Эссер» собираются на Рождество открыть оживленную торговлю власяницами.

Весьма неохотно и то под угрозой Раннальдини закрыть все ворота и двери и заточить их телевизионщики согласились вырезать кусок с выходкой Флоры.

– Если бы Руперт не отвалил кататься на этих траханых лыжах, мы бы еще посражались за этот кусочек, – яростно произнесла Камерон.

– Цари, которые долго седлают своих лошадей, дерьмово кончают.

– Очень дерьмово, особенно в случае с Князем Тьмы, – захихикал Меридит.

– Кто тут говорит о том, чтобы кончить? – проговорил Раннальдини, любуясь рассерженным, но сексапильным личиком Камерон. – А не пообедать ли нам вместе в новом году? Ну, а теперь все проваливайте.

Если кто-то и был более несчастным в тот вечер, чем Флора, так это Мериголд, которую, казалось, происшедшие драмы нисколько не задели. А все дело было в том, что Ларри так и не возвращался. Она отказалась от приглашения Мередита, его друзей, наиболее развеселившихся членов лондонского «Мет», большинства телевизионщиков, а также Ферди и Лизандера отправиться в «Жемчужные ворота» и надраться.

Поскольку Лизандеру еще надо было отвести Артура в стойло и накормить, он почти приказал Ферди доставить Мериголд домой.

– Вот бы все мужья были такими, как ты, Артур, – сказала Мериголд, большую часть представления орошавшая слезами его серую холку.

Толпа, направлявшаяся в «Жемчужные ворота», прошествовала мимо Гермионы. Та, совершенно забыв о маленьком Козмо, который подбирался к сладкому хересу Китти, пересчитывала десятифунтовые банкноты в своей сумке и вскрикивала:

– Как Флора посмела назвать мои объятия неуклюжими?

– Видимо, у Девы Марии послеродовая депрессия, – пробормотал Ферди.

– А что случилось с Рупертом Кемпбелл-Блэком? – требовательно спросила Гермиона.

– Ой, а я и забыл про него! – в испуге воскликнул Лизандер, помогая Мериголд сесть в автомобиль. – Мне так хотелось, чтобы он познакомился с Артуром. Присмотри за ней, – шепнул он, закрывая дверь, чтобы не залетал снег. – Она очень встревожена.

– Ну уж не больше моего, – отозвался Ферди, собирая снег с крыши машины и запуская снежком в отставшего арфиста. – Ларри или, скорее, Мериголд должны нам тридцать тысяч фунтов.

– Забудь об этом, – сказал Лизандер. – Как ты думаешь, Раннальдини не сорвет все на Китти? У меня даже не было возможности пожелать ей спокойной ночи. Обещай, что войдешь с Мериголд в дом и убедишься, что с ней все о'кей.

Даже Ферди не хотел признаваться себе, насколько жутким было их финансовое положение. Впереди за заснеженным туннелем деревьев вставал темный «Па-радайз-Грандж», с его башенками и зубцами, освещенными луной.

– С тех пор, как приехала Рэчел, свет погас над Парадайзом, – печально проговорила Мериголд. – Я уверена, что это Ларри подарил ей такой чудесный свитер.

– Рэчел трахается с Раннальдини, – ласково ответил Ферди. – Твой муж далек от того, чтобы погрязнуть в потребительстве, о котором говорит Рэчел. Ты не собираешься пригласить меня зайти и выпить? – добавил он. – Ты почему-то не в себе.

– Это же так очевидно, почему, – сказала Мериголд.

Ей было уже не до манер. Все, чего она хотела, это рухнуть в свою одинокую постель и выплакать разбитое сердце.