Бог Ярости - Рина Кент Страница 43

И все же по какой-то причине я не хочу это заканчивать.

Не сейчас.

Я продержусь еще какое-то время.

Он сказал, что потом я смогу свалить все на него. Так что здесь нет моей вины.

Это сон, и я буду наслаждаться им, пока меня не заставят проснуться.

Я скрещиваю руки.

— Я не девушка. Не называй меня красивым.

— Мужчины могут быть красивыми. Например, как я, — он подмигивает и хватает меня за запястье, заставляя разомкнуть руки.

— Твое высокомерие не знает границ.

— Тебе нравится мое высокомерие.

— Продолжай мечтать.

— Тебе нравится, как я смотрю на тебя, — продолжает он, прикусывая уголок губы и скользя по мне голодным взглядом. — Тебе нравится, как я прикасаюсь к тебе, — он проводит пальцем по моему соску, вызывая дрожь. — Тебе определенно нравится играть в недотрогу.

Я отдергиваю руку.

— Николай!

— Называй меня Нико, как раньше.

— Я ничего подобного не делал.

— Ты точно сделал это, когда кончал мне в горло. Ты сказал «Нико» таким сексуальным, нуждающимся голосом.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Он сужает глаза, но прежде, чем я успеваю возмутиться, он берет меня за запястье.

— Давай. Мне нужны твои губы вокруг моего члена.

Я бросаю быстрый взгляд на его член, такой твердый, что по бокам вздуваются фиолетовые вены, а на кончике блестит прозрачная жидкость.

— Что… — я прочищаю горло. — Что я должен сделать?

— То, что я сделал с тобой.

— Я не встану на колени.

— Я просто прекрасно встал перед тобой на колени.

Я потираю рукой затылок и вздыхаю.

— Не знаю, как это делать, понимаешь? Я никогда…

— Не отсасывал другому парню?

Я медленно киваю. Мысль о том, что я могу выставить себя дураком, вызывает у меня более сильную тошноту, чем тот факт, что я действительно хочу это сделать.

Какая-то часть меня бурлит от возможности доставить ему такое же сильное удовольствие, какое он доставил мне.

Глаза Николая темнеют, голубые зрачки кажутся безумными, даже собственническими, когда он рывком тянет меня вперед, и я падаю на него сверху, прижимаясь грудью к его груди.

Его сердце бьется в такт с моим, и я шиплю, когда мой член задевает его бедро.

Боже мой. Я только что кончил, так какого черта я снова возбуждаюсь?

Такого никогда не происходит после разрядки. Никогда.

Его грубые пальцы поглаживают мою челюсть, и я в ужасе понимаю, как меня пробирает дрожь от этого. А может, это из-за его затуманенного взгляда.

— Просто делай то, что по твоему мнению понравилось бы тебе.

Вот в чем, блять, проблема. Мне это не нравилось.

Ну, до сих пор.

— Если не получится, просто делай то же само, что и я, — он подмигивает. — А теперь встань на колени.

Прежде чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, Николай ложится на спину и направляет меня так, что я переворачиваюсь на четвереньки и оказываюсь на нем. Его твердый член в пределах досягаемости, а мой — рядом с его лицом.

Я еще никогда не был в такой откровенной позе. «69» определенно не та позиция, в которой я чувствую себя комфортно, поэтому я всегда старался ее избегать. Мне нравится контролировать каждый сексуальный акт, даже если во время него мне скучно до безумия.

Теперь, однако, я не чувствую дискомфорта. Это скорее… опасение, смешанное с приливом незнакомого возбуждения.

Прежде чем я успеваю подумать о том, что это значит, Николай приподнимает бедра.

— Обхвати мой член губами, малыш.

Его приказ приводит меня в странное бешенство, и я обхватываю его член у основания и несколько раз глажу, как он делал это со мной. Не могу удержаться, чтобы не погладить головку и один из пирсингов, чтобы проверить, насколько она чувствительна.

Капля спермы попадает на мой большой палец, и Николай вознаграждает меня хрипом. Так я делаю еще несколько раз, одновременно поглаживая его, пока его бедра не приподнимаются с кровати, а восхитительные звуки удовольствия не заполняют мои уши.

Я замечаю и обращаю внимание на каждую внезапную остановку в его дыхании, каждое движение бедер и даже на мурашки, которые появляются на них.

Так я узнаю, что ему нравится, и продолжаю делать это еще грубее.

— Ты убиваешь меня, — его похотливый голос проникает в меня, как афродизиак.

Я улыбаюсь, мне нравится идея убить его.

Мысль о том, что такой пугающий мужчина, как он, так увлечен мной, необычайно возбуждает.

После еще нескольких движений, я беру его в рот и стону вместе с ним. Не хотел, но ничего не могу с собой поделать, когда его кожа взрывается на моих вкусовых рецепторах.

Может быть, это потому, что я хотел сделать это дольше, чем готов признать. А может, потому что его вкус, а главное, ощущения в моем рту чертовски фантастичны.

— Вот так, малыш. Сделай мой член небрежным и мокрым, — урчит он снизу, его пальцы скользят вверх и вниз по моим яйцам, дразнят, сжимают. — Ослабь челюсти. Позволь мне трахнуть тебя в горло.

Меня пробирает дрожь, и я делаю то, что он говорит, превращаясь в неузнаваемое существо, пока облизываю его член. Сперма стекает мне на язык, и я сглатываю, сжимая проколотую коронку в задней части горла и удерживая ее там.

Николай хрипит, дергается и толкается.

— В твоем рту так чертовски приятно. Господи. Посмотри на себя, малыш. У тебя даже нет рвотного рефлекса.

Его бедра приподнимаются, и я вижу, что он сдерживается, пытаясь не причинить мне боль или что-то в этом роде. Поэтому я начинаю двигаться сильнее, дроча его член у основания и проверяя то, что он только что сказал. Я мотаю головой вверх-вниз, вбирая как можно больше его в заднюю часть горла с каждым движением.

— М-м-м. Блять. Твой рот создан для того, чтобы сосать мой член. У тебя так хорошо получается.

Я рычу, прижимаясь к его коже, и он еще больше утолщается от этой вибрации. По какой-то причине похвала меня возбуждает. Он ломает, разбивает мою основу на гребаные кусочки, и я испытываю непреодолимую зависимость.

Непреодолимую, блять, зависимость.

Я сосу его член, как будто это спорт, вбирая все глубже и глубже, а затем расслабляю челюсти и позволяю ему использовать мой язык для трения. Вначале это происходит неаккуратно, моя слюна стекает по его длине и капает на яйца, но потом я специально смешиваю ее с его спермой, облизывая и дразня пирсинг с таким энтузиазмом, будто я рожден для того, чтобы сосать член.

Не просто член. Его член.