Диана Гамильтон - Самозванка Страница 44

Так вот, значит, где он был! Корди продала своего сына за горшок золота. Но все это не важно. Мы с Хавьером дадим ему всю любовь и нежность, которая ему нужна. И даже сверх того.

Кэти была на седьмом небе от счастья, а его рука медленно скользила по атласной коже на внутренней стороне ее ног. Она жадно потянулась к Хавьеру, но тот улыбнулся в темноте.

— Ах, какая же ты нетерпеливая, amor mio ! Но есть еще один вопрос, который я хотел бы уяснить для себя, прежде чем с удовольствием удовлетворю твой чудесный пыл. — Он притянул ее к себе, и свидетельство его желания выполнить обещанное было так очевидно, что она чуть не зарыдала, но он закрыл ее рот крепким, быстрым поцелуем. — Почему ты не сказала мне, кто ты есть на самом деле, когда я впервые пришел к тебе? Неужели ты думала, что я не способен тебя выслушать, отбросить все второстепенное ради общего блага? Ты считала меня злым? Но даже если и так, неужели ты не могла довериться мне потом, когда узнала меня получше? — В голосе у него сквозила обида, и Кэти успокаивающе погладила его гладкое плечо. — Я уже давно убедился, что мои подозрения верны и что у тебя должна быть сестра — Корделия. Теперь ты можешь понять, какую боль мне причиняло и как сердило меня твое неверие в мои добрые намерения?

— О, Хавьер!

Так вот откуда были те взрывы гнева, которые она приписывала своему отказу от брака с ним. Свернувшись калачиком и уютно устроившись у него на руках, она рассказала ему все: как она боялась, что он узнает правду и заберет у нее ребенка, которого она так любила; как, в первый раз не сказав всей правды, она вскоре запуталась в паутине лжи, а потом оказалась в еще более сложном положении, когда поняла, что полюбила его.

— Я как раз собиралась все рассказать и предоставить тебе самому решать, как нам быть, и тут появилась Корди. А ты так рассердился…

— Но я рассердился совсем не на тебя, querida. — Он тихо баюкал ее, прижав к себе. — А на нее. Я тебе уже сказал, что давно догадывался о твоей тайне. Было сразу ясно, что ты вовсе не та ветреная фотомодель, которую я видел с Франсиско. Но между вами была какая-то связь, что-то у вас было общее, и сначала я просто попал в тупик. Ты оказалась гораздо красивее, чем мне запомнилось, и гораздо выше по своим человеческим качествам, чем показали мои предварительные расследования образа жизни и характера возлюбленной Франсиско. Я приготовился встретиться со своим племянником и его матерью, полный самых дурных предчувствий, поверив тому, что о ней слышал. Может быть, поэтому я был излишне резок или слишком откровенно проверял, заботятся ли о Хуане надлежащим образом, и это толкнуло тебя на ложь. Ну что же, вполне понятно. — Он погладил ее по спине. — Тебе не холодно?

Кэти покачала головой. Ночной воздух был как теплый шелк. Он сказал, что я красивее, чем моя сестра! Неужели он так считает?

— И я тоже лгал тебе, Кэти mia, — продолжал Хавьер. — Когда я впервые привез тебя сюда, то сказал, что мать еще не совсем оправилась после смерти Франсиско, чтобы видеть тебя и ребенка. На самом деле, конечно, ей не терпелось познакомиться с вами обоими. Мне пришлось проявить известную твердость, чтобы удержать ее от этого. Но я должен был поближе узнать тебя. Ты и твое поведение не совпадали с тем, что я ожидал увидеть. Ты была всей душой предана ребенку и оказалась мягкой, щедро любящей женщиной. А совсем не тем существом с двойной моралью, полным жадного эгоизма, каким должна была быть по моим представлениям. То, что ты стала более красивой, твои соблазнительные округлые формы я отнес на счет недавнего материнства. Но остальное…

— И поэтому ты решил подвергнуть меня испытанию, — ласково вставила Кэти, совсем теперь не возмущаясь этим, понимая, почему он пошел на этот шаг. — Когда мы встретились в тот день где-то здесь, возле рощи, ты попытался соблазнить меня, чтобы доказать мою аморальность.

— Dios! — Он коротко рассмеялся. — Ошибаешься. Просто я ничего не мог поделать с собой. Ты была такой соблазнительной, что мои руки сами потянулись к тебе. А потом мне пришла в голову мысль жениться на тебе. Я и сам удивился. И чтобы примирить себя с собой, я сказал тебе, да и себе тоже, что этот брак будет формальным, только ради Хуана. Тогда-то я и выяснил всю правду о тебе и твоей сестре. Эта история меня поразила, и я от всей души захотел, чтобы ты стала моей женой, моей любовницей, матерью моих детей. А когда ты согласилась, я привез тебя сюда. Я знал, что, если дать тебе время и возможность, ты сама откроешь мне свою душу. И ты начала делать это, рассказав о своей первой любви. Корди Соме вряд ли смогла бы сделать такое признание, поскольку весьма любвеобильна. А ты сказала, или, во всяком случае, это предполагалось, что он у тебя был один. Здесь совсем не оставалось места для моего брата. — Хавьер подвинулся и осторожно лег на нее, и она тут же соблазнительно раздвинула и подняла ноги. Прижавшись губами к ее шее, он пробормотал: — Корделия вошла никем не званная и никому не нужная как раз в тот момент, когда ты была готова во всем признаться. Я так разозлился, что хотел убить ее на месте, потому что тоже готов был кое в чем признаться.

— В чем же? — задыхаясь, спросила она, пока быстрыми, легкими поцелуями, как бы танцевавшими по ее шее, Хавьер все ближе и ближе подбирался к ноющим от сладкой пытки полушариям ее полных грудей.

— Те quiero muchisimo, querida. Я влюбился в тебя еще тогда, в сосновой роще. И привез тебя сюда вовсе не чтобы отругать, а чтобы получить окончательное согласие там, где все это впервые началось.

— Только это еще не конец, правда? — спросила она, наслаждаясь его любовью, силой его чувства к ней.

— Никогда не будет конца нашей любви и нашей нежности, — ответил он низким от душившей его страсти голосом.

Когда рассвет разбросал по небу розовые облачка, они рука об руку пошли назад в finca, a Ла Льяма следовал за ними, изредка толкаясь носом в спину то Кэти, то Хавьеру, как бы напоминая, что он терпеливо ждал, а сейчас хочет наконец добраться до своего стойла и хорошего завтрака.

— Скажи, почему ты отказывался перемолвиться со мной хоть словом после того, как приехала Корди? — спросила Кэти. Она уже не огорчилась бы, даже если б он ответил, что готов был убить не только Корди, но и ее тоже. Она была так уверена в его любви, чувствовала такое счастье, какого раньше даже и вообразить не могла.

Хавьер обнял ее за талию, и в голосе его зазвучали веселые нотки:

— У меня просто не было времени сказать тебе все, что надо. Поэтому я решил сначала заняться выдворением твоей сестры, для чего вместе с адвокатами подготовил такие предложения, от которых она просто не могла отказаться. Но когда я приехал, чтобы отвезти ничего не подозревающую Корди в город, ты уже собралась уезжать. У меня не было ни секунды, и пришлось пригрозить тебе чуть ли не адским пламенем, если ты не дождешься моего возвращения. Я не хотел, чтобы Корди догадалась о наших отношениях и из зависти отказалась подписать нужные бумаги. Но ты этого не поняла и попыталась сбежать. И тогда я засомневался в том, как ты ко мне относишься, и чуть не впал в отчаяние…