Мэтт Пенья - 12 историй о настоящей любви (сборник) Страница 44

Мне было бы достаточно увидеть тепло в его глазах, когда я подошел ближе. Достаточно видеть его волосы, торчащие во все стороны, его пижамные штаны с ковбоями. Достаточно услышать: черт, не могу поверить, что я уснул. Всего этого было бы достаточно. Но что-то было не так. Я все еще чувствовал, что меня здесь быть не должно.

– Я – самозванец, – прошептал я.

– Да, – прошептал он. – Но ты – правильный самозванец.

Без костюма Санты я дрожал. Без костюма Санты я – это просто я, в доме Коннора в рождественскую полночь. Без костюма Санты я – настоящий, и хочу, чтобы все было по-настоящему. Так, как есть, или хотя бы так, как будет.

Коннор почувствовал, что я дрожу, и молча укутал нас одеялом. Наш дом в его доме. Наш мир в этом мире.

Снаружи могут быть северные олени, пролетающие мимо луны. Вопросы с неправильными ответами и ложь, которую все-таки лучше произнести вслух. Снаружи может быть холодно. Но я здесь. Я здесь, и он здесь, и все, что нам нужно знать, – что я буду обнимать его, а он будет обнимать меня, пока я не согреюсь и не почувствую себя дома.

Холли Блэк

День Крампуса

Второй ежегодный День Крампуса[18] в Фэйрмонте мало походил на парад, скорее – на нашествие зомби, только нарядились мы в Крампуса – жуткого приятеля Святого Николая. Обычно мы проводили время не в Фэйрмонте. Там было полно чересчур дорогих бутиков, чересчур дорогих кафешек и Академия Моссли, в которой было полно чересчур дорогих придурков.

День Крампуса олицетворял собой все, что в Фэйр монте было не так. Его устраивали с благотворительной целью и раздавали бесплатный горячий шоколад. В общем, превратили в нечто совершенно противное настоящему духу Krampuslauf’а – парада чертей, когда нужно до смерти пугать людей, бегать туда-сюда с факелами и плетками, орать на плачущих детей, чтобы потом они вели себя хорошо. Какой горячий шоколад? Какая благотворительность? День Крампуса в Фэйрмонте – наглядный пример того, что всегда делают богачи вроде Рота. Берут что-то действительно замечательное и выхолащивают, пока оно не превратится в нечто отвратительное.

Конечно, Рот считал всех друзей Пенни невежественными, ничтожными отбросами общества из-за того, что мы ходим в переполненную государственную школу. Но у меня все же хватило ума навести справки о Крампусе. Оказалось, он интересный малый, этот сын Хель[19]. Он старше дьявола, так что если они и кажутся похожими, то это потому, что дьявол перенял стиль Крампуса. Спорим, Рот ничего этого не знает? Уверена, Роту он нравится только потому, что выглядит круто.

Я надеялась, что Пенни поймет: мне, ей и уж тем более Врен тут не место; и тогда мы пойдем домой или устроим праздничный шопинг в хорошем супермаркете, раз уж приехали в такую даль. Но, конечно же, Пенни не поняла. Она тянула шею, высматривая Рота и его другую девушку – богачку из Академии Моссли, – в существование которой Пенни не желала верить.

– Отличный шанс все выяснить, – заявила Пенни, рассказывая о флаере с обведенной датой, который заметила в комнате Рота. – Мы замаскируемся.

Эта часть истории была забавной. Мы сделали рога из папье-маше – нарвали газет и смешали их с мукой и водой. Клейкая жижа налипла на волосы и одежду – и превратилась в шесть милых рожек.

У Пенни они торчали на лбу – острые, шипастые. У Врен получились витые, как у барана. А мои загибались назад, прямо к затылку. Выкрасив рожки в серебристый цвет, а кончики – в красный, мы стали рыться в шкафах в поисках демонической одежды. Я нашла бабушкину странную косматую меховую накидку с капюшоном. Врен раздобыла сумасшедшую пару шипованных туфель на платформе, они выглядели как копыта. А Пенни купила в комиссионном магазине красную венецианскую маску с длинным фаллическим носом, чтобы Рот ее не узнал. Словом, видок у нас был тот еще.

В детстве я не понимала, что эльфы Санта-Клауса вовсе не такие, как в книгах со сказками. Я думала, что на его фабрике игрушек полно фавнов и домовых, леших и троллей, гоблинов и фей. Пока мама была жива, в моих списках для Санты всегда было много волшебных вещей. Я хотела плащ, чтобы летать. Крошечную куклу, не больше моего пальца и сложенную так же идеально, как живой человек. Когда мамы не стало, я попросила хрустальный шар для гадания, чтобы увидеть в нем маму, волшебный мел, чтобы нарисовать дверь к ней, и волшебное зелье, которое она выпьет и сможет вернуться к нам.

Потом мне объяснили, что эльфы Санты – это вовсе не эльфы, а список нужен для того, чтобы папе и бабушке не приходилось ломать голову, придумывая мне подарок. После этого я стала просить обычные вещи – узкие джинсы, новые кеды и все такое.

Мы по очереди записались у приятной женщины за стойкой. Я сразу поняла, что наши наряды ее не особенно впечатлили.

– Праздничное поздравление – праздничное избиение! – прокричал какой-то парень в зеленом мохнатом костюме и с рогами из пластиковых стаканов, выкрашенных в черный цвет. Глаза в контактных линзах светились желтым. Он приветствовал нас, подняв тяжелый глиняный кубок, в котором плескался горячий шоколад.

Похоже, кое-кто из ребят все же в курсе, что нужно пугать людей.

Все мы – Врен, Пенелопа и я – получили номерки, которые дама за стойкой назвала «гоночными бейджиками». Их нужно было прикрепить булавкой к одежде, и едва мы справились с этим, как увидели Рота.

– А вот и он! – сказала Пенни, указывая куда-то поверх очереди за шоколадом.

Рот стоял в компании Крампусов из частной школы. Три девушки в коротких обтягивающих юбках из красного атласа и пластмассовых рожках из магазина костюмов. Плюс большие блестящие накладные ресницы и туфли на высоких каблуках. Два парня сдвинули маски Крампуса на затылок, чтобы можно было пить из белых пластиковых стаканов.

Они казались чистыми и стильными, как это очень хорошо удается богатым детишкам. Как и блондинка, которую обнял Рот. Я тоже блондинка, но я-то крашу волосы краской из магазина. А ее волосы от корней и до самых кончиков были словно пряжа из белого золота.

– Это его девушка? – Врен нахмурилась. – Ты точно сможешь ей наподдать.

– Я не собираюсь драться с какой-то девицей из Моссли. – Курчавые черные волосы Пенни шикарным нимбом обрамляли ее лицо, а карнавальная маска придавала грозный вид, но губы в черной помаде дрожали, будто она вот-вот расплачется. – Она даже обо мне не знает. Наверное, думает, что она – его настоящая девушка.