Люсинда Райли - Цветы любви, цветы надежды Страница 44

По счастью, в поместье у нее было много дел, так как количество мужчин-работников постепенно убывало. Билл уже не мог помогать Джеку, и Оливия на пару с садовником ухаживала за огородом и поливала цветы в теплице. Работая на свежем воздухе, она почти не думала о своих проблемах: мысли словно цепенели от холода. Но порой ей было трудно сохранять бодрое и веселое расположение духа. Самое печальное, что она не могла ни к кому обратиться за советом, в котором так нуждалась.

Адриана чувствовала настроение своей молодой невестки, но объясняла это тем, что девушка редко видится с мужем в первые недели совместной жизни. Она предложила Оливии перед самым Рождеством устроить домашнюю вечеринку и позвать в гости лондонских друзей девушки.

Даже Гарри пришел в восторг от этой идеи.

— По-моему, отличная мысль, милая. Ты наверняка пригласишь Венецию. Эта девушка развеселит любую компанию. А как насчет того поэта... Арчи? И Ангуса, твоего шотландского приятеля?

Друзья Оливии приехали в Уортон-Парк, полные жутких историй про Лондон и скорое введение карточной системы. Венеция, затянутая в строгую форму женской службы ВМС, сообщила Оливии, что проходит обучение, но по причине крайней секретности не может ничего об этом рассказывать.

После обеда обе девушки уединились в библиотеке и, сев у камина, предались традиционной беседе с глазу на таз. Венеция придирчиво оглядела Оливию.

— Знаешь, милая, для сельской жительницы ты выглядишь неважно. Может, ты уже в положении, а? — усмехнулась она.

Шутливый вопрос Венеции больно задел Оливию. На глазах у нее выступили слезы.

— О Боже! Прости меня, милая. Я сказала что-то не то? — всполошилась Венеция.

— Нет... да... ох, Венеция, все так ужасно! Даже не понимаю, как это выразить словами.

Венеция подошла к подруге и обняла ее за плечи.

— Не знаю, что случилось, но уверена: все не так плохо, как тебе кажется. Ты ведь не болеешь, милая?

— Нет, не болею... Я... Дело в том, Венеция, что я... до сих пор девственна!

Венеция удивленно взглянула на нее:

— Как это? Ох, милая, пожалуйста, расскажи. Может, я сумею помочь, — ласково попросила она.

Запинаясь и срываясь на плач, Оливия поведала свою печальную историю.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Венеция. — Большинство мужчин всю жизнь пытаются получить то, что Гарри мог бы свободно брать от своей жены каждую ночь.

— Не надо! — вскричала Оливия. — Я все знаю. Только не знаю почему.

— Ты спрашивала его об этом?

— Нет. Все время твержу себе, что должна с ним поговорить, но... никак не могу решиться.

— Ты обязана это сделать, милая, потому что такая ситуация ненормальна, — с нажимом произнесла Венеция. — И потом ты такая красавица! Трудно представить, что какой-то мужчина смог бы противиться твоим женским чарам.

Оливия слабо улыбнулась:

— Спасибо, Венеция, но я действительно не знаю, что и думать. Моя свекровь то и дело намекает про будущего наследника Уортон-Парка, но я-то прекрасно понимаю, что ее мечты несбыточны. Возможно, — она вздохнула, — я просто не в его вкусе.

— Не говори глупости! — возмутилась Венеция. — Ты не можешь не нравиться мужчинам. Скорее всего, это проблема твоего мужа, а не твоя. Постарайся это запомнить. — Она задумчиво прошлась по библиотеке, потом остановилась и обернулась к Оливии. — А что, если он трусит? Тогда тебе ничего не остается, как только самой на него запрыгнуть.

— О Боже, нет! Я не могу!

— Если остальное не помогает, — Венеция зевнула, — ты можешь утешиться тем, что он вряд ли пробудет здесь слишком долго. В стране полным ходом идет мобилизация, и твой Гарри, скорее всего, скоро отправится морем во Францию. А ты, — она усмехнулась, — заведешь себе любовника. В конце концов, замужней женщине любовник необходим. А сейчас, дорогая Оливия, я пойду спать. Я нашла себе нового сердечного дружка, с которым пропела в Лондоне слишком бурную ночь, и теперь просто валюсь с ног. Мы продолжим разговор завтра утром. Поверь, ты здесь ни при чем. Спокойной ночи, милая. Сладких тебе снов!

Оливия задумалась над словами подруги.

«Может, Венеция права, и Гарри просто очень робок? Тогда действительно остается только одно — самой на него запрыгнуть».

В этот вечер она надела свой самый красивый пеньюар и, не дожидаясь, пока ослабеет решимость, прошла через гостиную к гардеробной Гарри. Но, открыв дверь, девушка увидела, что его кровать пуста. Часы на прикроватном столике показывали, что время перевалило за полночь.

«Странно... Куда же он подевался, ведь мы вместе встанем и из-за обеденного стола?»

Оливия вышла из комнаты, пересекла лестничную площадку и на цыпочках спустилась на первый этаж.

Свет нигде не горел. Сейбл уже закрыл входную дверь, и это означало, что все домочадцы спят. Оливия двинулась через парадный холл и остановилась, заметив луч света, пробивающийся из-под двери библиотеки.

Подкравшись поближе, девушка тихо повернула ручку, отворила дверь и... остолбенела. Оливия едва сдержала крик. Гарри стоял у камина спиной к ней и обнимался с Арчи. Глаза поэта были закрыты, он страстно целовал ее мужа, не догадываясь о присутствии непрошеной гостьи. Постояв на пороге несколько секунд, она почувствовала, как к горлу подкатила тошнота, и, зажав рот ладонью, бросилась к ближайшему туалету.

Проведя почти бессонную ночь, Оливия забылась только под утро и очнулась, опустошенная, к сочельнику. Слава Богу, у нее появилась возможность отвлечься: она взялась помогать Адриане украшать елку, срубленную на территории Уортон-Парка и установленную в парадном холле. Где-то вдалеке играло радио — передавали рождественские гимны, и все, кроме Оливии, были преисполнены праздничного веселья. Девушка изо всех сил старалась держаться, больно кусая губы, чтобы не разрыдаться от горя.

Венеция, Арчи и Ангус собирались возвращаться в Лондон. Оливия спряталась наверху, у себя в спальне. Мысль о том, чтобы встретиться с Арчи и завести с ним вежливую беседу, была ей невыносима. Венеция отправилась на ее поиски.

— Милая, я за тебя сильно волнуюсь. Ты сегодня сама не своя. Если понадоблюсь, ты знаешь, как меня найти. — Венеция поцеловала Оливию на прощание.

— Спасибо, — выдавила Оливия.

Она не могла заставить себя рассказать подруге о том, что увидела прошлой ночью.

Каким-то образом ей удалось пережить этот день и традиционное открывание подарков, которое состоялось после обеда. При первой же возможности она ушла к себе и легла в постель, разбитая и несчастная. Пытаясь согреться, свернулась калачиком под одеялом: холод пробирал до костей.