Розамунда Пилчер - Под знаком Близнецов Страница 44

Чайник закипел. Флора заварила чай и вежливо сказала:

— У вас хороший крепкий дом.

Это была единственная фраза, которую она смогла придумать, чтобы не обидеть хозяина.

— А Таппи не нравится, — без всякой обиды сказал Хью. — Она называет его мавзолеем, и я готов согласиться с ней.

— Сам по себе это хороший дом, — возразила Флора и налила чай. Атмосфера стала по-домашнему приятной. — Любой дом можно сделать более уютным. Все, что требуется сделать… — она ненадолго задумалась, — это заново покрасить стены.

Хью посмотрел на нее в изумлении.

— И все? — спросил он.

— Ну, для начала. Свежая краска творит чудеса.

— Я подумаю. — Он добавил в чай молока, положил несколько ложек сахара, перемешал, выпил залпом и тут же налил вторую чашку. — Заново покрасить стены, — пробормотал он. — И еще, пожалуй, надо поднять жалюзи, чтобы впустить в дом солнце. И натереть паркет. Нужны цветы, книги, музыка. И чтобы в камине горел огонь, когда возвращаешься домой в холодный зимний вечер.

— Вам нужна не новая экономка, а жена, — не подумав, сказала Флора и осеклась под его взглядом. — Простите, — поспешно добавила она.

Но Хью, по-видимому, не обиделся.

— Я был женат. — Его слова прозвучали как утверждение, а не как обвинение.

— Да, Таппи мне рассказала.

— А о чем еще она тебе рассказала?

— О том, что ваша жена погибла в автомобильной аварии.

— И ничего больше?

— Нет. — Флора чувствовала себя обязанной защитить Таппи. — Она рассказала мне об этом, потому что беспокоится о вас. Ей не нравится, что вы живете один.

— После того как я обручился с Дианой, я привез ее сюда, в Тарбол. Визит был неудачным. Таппи об этом что-нибудь говорила?

— Вообще-то, нет. — Флора почувствовала себя немного неловко.

— По твоему лицу вижу, что говорила. Диана не понравилась Таппи. Как и все остальные, Таппи считала, что я совершаю ужасную ошибку.

— А это была ошибка?

— Да. С самого начала. Но я был так ослеплен, что не мог признаться в этом даже себе самому. Я познакомился с Дианой в Лондоне, когда работал в больнице Сент-Томас над диссертацией по хирургии. У меня был приятель, Джон Рашмур. Я знал его еще по Эдинбургскому университету, мы вместе играли в регби. Именно он познакомил меня с Дианой. И она, и Джон принадлежали к миру, которого я никогда не знал. И, как любой провинциал, я был очарован этим миром. И Дианой. Когда я решил жениться, все говорили, что я сошел с ума. Ее отец меня ни в грош не ставил. Он считал меня хитрым шотландцем, который охотится за приданым его дочери. Мой профессор тоже не испытывал восторга. Мне оставалось еще два года до защиты диссертации, и он полагал, что карьера должна быть для меня важнее, чем семейная жизнь. И, разумеется, с ним был согласен мой отец. Возможно, вам это покажется странным, но мнение отца значило для меня больше всего. Я чувствовал, что если получу его благословение, то всех остальных смогу послать к черту. Поэтому я привез Диану домой, чтобы познакомить с отцом. Она не очень-то хотела сюда ехать. До этого она была в Шотландии лишь однажды, кажется, принимала участие в охоте на куропаток, и идея поездки в Тарбол ее не вдохновила. Но я все-таки уговорил ее, наивно полагая, что мой отец и друзья примут ее с распростертыми объятиями. — Хью тяжело вздохнул. — Ничего из этого не вышло. Вся затея обернулась катастрофой. Постоянно шел дождь, Диана возненавидела Тарбол, этот дом и Шотландию. Конечно, она была избалована и, как многие избалованные женщины, умела быть очень обаятельной, но только с людьми, которые ей нравились. А здесь не оказалось никого, кого она сочла бы достойным своего внимания. Мой отец, человек не очень-то разговорчивый, был чрезвычайно любезен с Дианой, но она его просто не замечала, и к концу третьего дня он не выдержал. Накачался виски, отвел меня в приемную и сказал, что я спятил. Он еще много чего мне наговорил, что по большей части невозможно повторить. Я не остался в долгу, мы поссорились. После этого мне ничего не оставалось, как посадить Диану в машину и уехать обратно в Лондон. Через неделю мы поженились. Можно сказать, не вопреки родительским возражениям, а благодаря им.

— И что случилось дальше?

— Поначалу все шло хорошо. Мы были увлечены друг другом. Можно сказать, мы были влюблены. Но мы жили в разных мирах, и нам не из чего было построить хоть какой-либо мост. Думаю, что когда мы впервые познакомились, Диана воображала себя женой блестящего хирурга, но вместо этого оказалась замужем за молодым врачом, который почти все свое время посвящает работе над диссертацией. Это была наша общая ошибка.

Флора сжала в руках чашку с чаем.

— Быть может, если бы обстоятельства были другими…

— Но они не были другими.

— Когда она погибла?

— Почти через два года после нашей свадьбы. К тому времени нас уже мало что связывало. Диана сказала, что собирается на выходные к старой школьной подруге, которая живет в Уэльсе. Но во время аварии она оказалась в машине Джона Рашмура. Он был за рулем. И они ехали не в Уэльс, а в Йоркшир.

Флора посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Вы хотите сказать… что ваш друг…

— Да, мой друг. У них был роман уже несколько месяцев, а я ни о чем не подозревал. Когда все было кончено, оказалось, что многие знали об этом, но никто не решился просветить меня. Это очень тяжело — потерять сразу и жену, и друга. И еще тяжелее, когда при этом теряешь честь.

— Джон Рашмур тоже погиб?

— Нет, — небрежно сказал Хью. — Он жив.

— Так вы поэтому бросили диссертацию и приехали в Тарбол?

— Я приехал из-за болезни отца.

— И вам никогда не хотелось снова вернуться в Лондон?

— Нет.

— Разве вы не сможете снова стать хирургом?

— Нет, слишком поздно. Я всегда принадлежал этим местам. Не уверен, что смог бы прожить всю жизнь в городе, без этого воздуха и запаха моря.

— Вы совсем как… — начала Флора, но вовремя замолчала.

Она хотела сказать «как мой отец», но, слушая Хью, совсем забыла, что должна быть Розой. Как Флора, она была готова ответить доверием на доверие, откровенностью на откровенность, тем более что Хью вглядывался в ее лицо и явно ждал продолжения. Но, став Розой, она ничего не могла предложить ему в ответ на его признания. На мгновение она всерьез задумалась о том, чтобы сказать правду. Она знала, что в том настроении, в котором он сейчас, он поймет. Да, она пообещала Энтони хранить тайну. Но ведь Хью врач, а врачу можно доверять так же, как и священнику. С самого начала этой авантюры душа Флоры восставала против обмана. Но теперь он обернулся против нее самой. Она почувствовала себя спутанной по рукам и ногам, скованной, неспособной пошевелиться.