Джудит Майкл - Преобладающая страсть. том 2 Страница 44

Прошло около двух недель, прежде чем они нашли место, удовлетворившее обеих. Это был не жилой, а каретный дом, сохранившийся от старинной усадьбы, территорию которой разделили на небольшие участки и продавали под индивидуальную застройку. Каретный дом планировали снести сразу же после продажи земельного участка, а до того времени он был в их полном распоряжении. Причем арендная плата, по мнению Валери, была ниже, чем он того заслуживал. Валери и Розмари переехали туда, не имея ни малейшего представления, сколько времени смогут прожить в нем.

Розмари чувствовала себя несчастной, потому что несмотря на то, что в доме было два этажа, он не был достаточно просторен, чтобы вместить всю ее мебель. Для Валери пять комнат, после совместного обитания с матерью в тесной квартирке, казались большими и просторными. От парка дом отделяла дорога, в комнатах было солнечно, через окно вместо соседних строений виднелись деревья и кусты. Дом располагался в Фолс Черч, в нескольких кварталах от дома Софии, которая и рассказала о нем Валери. Через несколько дней прибыла мебель Розмари. Что смогли, они втиснули в пять комнат, остальную мебель Валери настоятельно советовала продать.

– Она слишком хорошая, чтобы ее продавать, – не соглашалась Розмари. – В один прекрасный день она может понадобиться тебе. Когда вернешь свои деньги обратно или выйдешь замуж. Этой мебели хватит на целый дом!

– Или мы можем использовать деньги сейчас, когда они нам очень нужны, – твердо сказала Валери, и Розмари, как она всегда делала в последнее время, уступила, предоставив Валери принимать решения. Но помогать продавать свою мебель она решительно отказалась. В тот уик-энд Розмари сидела в своей комнате, закрыв дверь и вздрагивая всякий раз, когда раздавались чужие шаги и слышались комментарии незнакомых людей, приценивавшихся и ощупывавших ее имущество. Она не выходила из комнаты, пока не утих шум в доме. Когда она появилась, почти все было распродано.

– Сколько ты получила? – спросила она Валери.

Вырученные от продажи деньги небольшими кучками лежали на столике для кофе, сделанном из красного дерева.

– Почти пять тысяч долларов.

Розмари от изумления раскрыла рот.

– Да ведь эти вещи стоят тридцать, сорок тысяч!

Валери согласно кивнула. Она смотрела на деньги, разбросанные перед ней. «Было время, когда я тратила пять тысяч долларов на одно платье. Сейчас эта сумма кажется мне состоянием».

– Ты явно продешевила, – с упреком воскликнула Розмари.

Валери сгребла деньги в одну кучу.

– Не думаю. Предварительно я посетила пару распродаж и знаю цены. Не хочу, чтобы что-то осталось непроданным. И потом, разве я все распродала, мама; во имя всего святого, посмотри вокруг!

Тупо уставившись в окно, Розмари смотрела на людей, гуляющих по парку. Глядя на нее, Валери почувствовала внезапный прилив нежности, словно к несчастному ребенку. Дом был переполнен вещами. Огромные не по размеру персидские ковры устилали полы, их не уместившиеся на полу части были свернуты в рулоны около стен, мягкая мебель, стеганая и обшитая тесьмой, была сдвинута в кучу, чтобы дать место вещам, разлука с которыми была невыносима для Розмари: лампы, фотографии в серебряных рамках и вазы переполняли столы. Но все это смотрелось довольно странно: мебель, выглядевшая элегантной на Парк Авеню, теперь казалась темной и тяжелой, слишком громоздкой для маленьких обыкновенных комнат в бывшем каретном сарае.

В то же время все окружающие предметы были до боли знакомы Валери, и поэтому, несмотря ни на что, этот дом был более похож на ее дом и гораздо удобнее покинутой квартирки. Впервые с момента переезда в Вирджинию она почувствовала, что теперь есть место, где ей хорошо.

Но все было временным. Валери чувствовала себя так, словно закрылась последняя дверь, соединявшая ее с прежней жизнью. Она взглянула на деньги, лежавшие на столе, затем еще раз на гостиную, прочную и добротную мебель, освещенную золотым светом послеобеденного солнца, и тело ее непроизвольно напряглось от возникшего желания убежать прочь. Но бежать было некуда. Некуда, только вперед, куда бы это ни вело.

Валери затолкала мятые деньги в свою дорожную сумку, чтобы завтра по дороге на работу положить их в банк. Затем, раскрыв сумку, вынула часть денег обратно.

– Мы отправляемся обедать в ресторан, – сказала она Розмари. – Отметим наш переезд, наш гениальный талант, позволивший засунуть в эти небольшие комнаты наши пожитки, и начало новой жизни в Фолс Черч.

Она обняла Розмари за плечи.

– Вот где теперь мы живем.

Она понимала, что говорит эти слова не столько для матери сколько для себя.

– Изучим Фолс Черч также основательно, как Нью-Йорк; съездим поразвлечься в Вашингтон; заведем много друзей. Заживем счастливо.

Розмари вздохнула. Валери не стала обращать внимания на это усталое выражение сомнения в справедливости ее слов. Однако вечером, когда она лежала в кровати, оно эхом отозвалось в ее мыслях. Впервые за многие годы, она вновь оказалась в той самой кровати, в которой спала еще ребенком, и глядя перед собой на канапе, она почти видела себя юной девушкой, живущей дома с родителями, когда все вокруг существовало исключительно для нее, когда исполнялось все, чего бы она ни пожелала. Она вспоминала ребят, которые ухаживали за ней в старших классах, тех, кого она игнорировала, и тех, о которых мечтала; вспоминала вечера, которые устраивали она сама или ее друзья, где они впервые узнавали вкус поцелуев, об ощущениях, когда юношеская рука оказывалась под юбкой или под свитером, об эротических ритмах, когда тела танцующих трутся одно о другое в вертикальном положении, потому что им и в голову не приходило, что можно лечь; по крайней мере, тогда.

Валери беспокойно ворочалась в кровати, отяжелевшее тело пылало от разгоравшегося пламени желания. Ей не хватало Карла. Он был опытным любовником, они провели немало приятных мгновений вдвоем. Она закрыла глаза и почти ощутила руки Карла, лежащие на ее грудях, в то время как его язык медленно описывал круги вокруг сосков. Она вздохнула, раздвигая ноги в стороны, словно ощущая, как он склонился над ней; одна его рука на груди, а его губы медленно движутся вниз по ее теплой коже, талия, живот… «Ник» – Валери вздохнула.

Глаза резко раскрылись, ноги сомкнулись. Она смотрела на канапе, силуэтом темневшее перед ней. Чьи же руки ласкали ее в воображении? Нет, не Ника. Это никак не мог быть Ник. Нет. Спустя все эти годы! Скорее всего, язык ошибочно произнес его имя. Она практически не видела его в последнее время. За пять недель – лишь несколько раз, издали. Он часто уезжал из города, а остальное время был чрезвычайно занят, расширяя сферу деятельности РαН: заключал соглашения с центрами кабельного телевидения во всех пятидесяти штатах и ряде стран Европы. Об этом ей рассказала София. РαН периодически переживала периоды бурной активности. «Это один из них, – объяснила София, – он может длиться недели и даже месяцы». В то же время невысокое положение исследователя, занимаемое Валери в иерархии компании, не давало поводов для частых контактов с президентом РαН. Дела шли своим чередом, и вполне могло пройти еще полгода, прежде чем она увидит Ника снова.