Дженнифер Пробст - Брачный договор Страница 44

— Мне плевать.

А потом легко закинул Алексу себе на плечо, словно она была не воинственной амазонкой, а тряпичной куклой, проворно вскарабкался по лестнице и направился в ее спальню. Груди Алексы стукались о спину Ника, в ее живот упиралось его острое плечо, но она так и не подыскала слов напомнить ему, что так поступают с женщинами питекантропы, а не современные мужчины.

Ведь она не помнила себя от восторга!

Он повалил ее на постель и продолжил стриптиз. Снял рубашку и бросил ее на пол. Расстегнул пряжку на ремне, а за ней и молнию. Быстро сдернул брюки. Алекса, лежа посередине кровати, взирала на Ника с таким выражением, словно он был ее личным танцором из «Чиппендейлз».[20]

Хотя нет, Ник затмил бы любого стриптизера.

Жилистое худощавое тело с золотистой порослью. Стройные бедра, крепкие ляжки и гордо стоящий между ними член, скрытый под черными трусами. Алекса пощекотала себе пальцами ладони, а ее фантазия тем временем опустилась на постель и пристроилась сбоку.

— Твоя очередь.

Его голос — грубоватый и ласковый одновременно — царапал ей слух, словно наждачная бумага. Ник нащупал на ее спине молнию и расстегнул. Алекса задрожала всем телом, когда его пальцы взялись за тоненькие бретельки ее платья и замерли. В томительном ожидании она едва дышала, а Ник все не спешил убирать ладони. Сердце Алексы колотилось с такой силой, что он наверняка слышал его биение. Предвкушение заводило обоих, и Алекса едва не вскрикнула. Наконец Ник просунул под бретельку указательный палец и тихонько потянул вниз.

О боже!..

На Алексу повеяло прохладой, но взгляд Ника, который буквально упивался открывшейся ему наготой, опалил ее жаром. Шелковая ткань на миг задержалась на ее затвердевших сосках, затем стала медленно спадать все ниже. Ник аккуратно помог Алексе выпростать руки из пройм и спустил платье до самых бедер. Он задержался ненадолго, пристально рассматривая каждый дюйм ее тела, и его молчаливость обескураживала Алексу, побуждала сказать что-нибудь, но все слова умирали, так и не сорвавшись с языка.

Затем он положил руки ей на бедра, сгреб в горсти нежную шелковую ткань и начал потихоньку стягивать платье через бедра, ноги, босоножки, пока не сорвал его окончательно и не бросил на пол.

Их прерывистое, неровное дыхание звучало в унисон. Между бедер Алексы, растекаясь все шире, пульсировал жидкий жар, скрытый лоскутком красных трусиков, которые она надела без всякой задней мысли — просто для собственного удовольствия. Но Ник, по-прежнему не говоря ни слова, теперь обратил свой взгляд к ее лону, легонько обводя пальцем контур трусиков. Алекса затаила дыхание в ожидании, а Ник, словно в распоряжении у него была целая вечность, принялся поигрывать эластичной резинкой, как будто проверяя ее на прочность. Алекса невольно вся сконцентрировалась на его пальцах, нежно мучивших ее, а Ник продолжал исследовать складочки ее бедер, а потом наметил невидимую линию прямо посередке. Он молчаливо наблюдал за реакцией на каждое свое прикосновение, словно Алекса была его наложницей, а сам он повелителем, привыкшим к послушанию.

Наконец Алекса не выдержала и взорвалась:

— Черт тебя побери, ты собираешься весь вечер просидеть вот так и пялиться на меня вместо того, чтобы делать что-нибудь?

Ник негромко усмехнулся, скривив полную нижнюю губу. А затем закинул на Алексу ногу и вмиг оказался сверху. Прижался к ней всем телом, и его вставший член пристроился между ее бедер. Ник вынул из волос Алексы шпильки, распустил ее черные пряди, и они волнами рассыпались по ее плечам. Потянувшись губами к ее уху, он потеребил зубами мочку, пощекотал кончиком языка нежную ушную раковинку и неожиданно сильно дунул в нее.

Алекса отпрянула. Ник засмеялся и прошептал, склонившись к ее виску:

— Я как раз собирался все делать. Я так давно мечтал рассмотреть тебя, что решил не отказывать себе в этом удовольствии. Но ты, кажется, и в постели норовиста, поэтому я начну не откладывая.

— Ник…

— Не сейчас, Алекса. Я пока занят.

И он приник к ее рту, просунув язык в самую его глубь. Алексу словно изнутри ударила молния. Она выгнулась дугой, цепляясь за его плечи и возвращая ему поцелуи, упиваясь вкусом шотландского виски и запахом мужского пота. Ник раздвинул ей ноги и начал медленно изводить ее обещаниями своих рук и пениса, пока она вконец не обезумела от желания, когда у нее уже не осталось ни капли гордости и логики — лишь томление ощущать его внутри себя.

Губы Ника блуждали по грудям Алексы. Он посасывал и покусывал ее соски. Пальцы ласкали ее живот и бедра, озорно подлезали под кружево трусиков, а длинный указательный палец то и дело ускользал в самый низ, проверяя, насколько она разгорячилась, и каждый раз орошался влагой, а Алекса все громче и настойчивее требовала продолжения.

Он стянул с нее трусики и погрузил в самую ее глубь один палец, затем второй, осторожно потирая твердый бугорок, скрытый между завитками волос, чтобы еще больше завести ее. Вдруг…

Алекса, застигнутая сокрушительным оргазмом, вскрикнула и выгнулась дугой. Пока она сотрясалась от наслаждения, Ник быстро снял трусы и надел презерватив. Скользнув обратно, он вытянулся всем телом на ее шелковистой коже, переплелся с Алексой пальцами и вдавил их в подушку.

Алекса, удивленно моргая, глядела в приоткрывшиеся ей темные, бездонные глубины его глаз, где скрывалось немало тайн и проблескивала неведомая ей прежде нежность.

Ник прижался сильнее, пытаясь войти в нее, и из лона Алексы навстречу ему с готовностью хлынуло тягучее тепло. Она приподняла бедра, принимая его в себя, и Ник дюйм за дюймом начал погружение. Обхватив его ногами, Алекса вдруг запаниковала, понимая, что теперь принадлежит мужу, который никогда не желал ее так, как ей бы того хотелось.

Он застыл на мгновение, словно угадав ее сомнения.

— Слишком быстро? Скажи.

Ощутив, что он готов отступить, Алекса задрожала от неукротимого желания.

— Нет, просто я… Мне надо…

— Скажи — что.

Глаза ей заволокла прозрачная пелена слез: в своей незащищенности она вся была перед ним, как напоказ.

— Мне надо, чтобы ты хотел меня. Только меня. А не…

— О господи!

Ник сомкнул веки, и Алекса увидела, что его лицо исказилось, словно в нечеловеческой муке. Он задержался в ее преддверии и наклонился, что поцеловать ее.

Он нежно ласкал ее язык, поглаживал ее распухшие губы. А когда Ник открыл глаза и встретился с Алексой взглядом, она перестала дышать, потому что он наконец отворил ей себя, впустил внутрь, и там она увидела то, что давно мечтала узнать.