Ты теперь не одна (СИ) - Ульяна Николаевна Романова Страница 44

Макс медленно меня намыливал, лаская каждый сантиметр тела. Погладил скулу большим пальцем так щемяще нежно, что я невольно закатила глаза от удовольствия. Плавно развернул меня к себе спиной и зарылся пальцами в волосы, массируя кожу. Я тихонько застонала и оперлась ладонями о кафель, чтобы не потерять равновесие.

Помыв мне голову, Макс аккуратно смыл пену и тихо прошептал на ухо:

— Леся, потерпи еще минуту. Ты засыпаешь.

Я вскинулась, пытаясь сбросить с себя оковы сна, но веки, словно налитые свинцом, не поднимались. Сладко зевнула… Макс заботливо укутал меня в полотенце, немного обтер и понес в нашу комнату.

А в тот момент, когда он закрыл дверь, я тут же проснулась от непередаваемо вкусных ароматов, которые царили в комнате. Вася постарался от души. На подносе не было особых изысков, но запах от еды стоял просто умопомрачительный.

Усадив меня на постель, Макс заметил, как жадно я смотрю на еду, весело хмыкнул и протянул кружку с куриным бульоном. А потом так же весело наблюдал, как я пытаюсь поесть и при этом не уснуть.

— Спасибо, — выдохнула я, отставляя пустую посудину. — А ты? Почему не ел?

— Позже, — пообещал Макс, — ложись.

Он помог мне выпутаться из полотенца, уложил, сам лег рядом и крепко обнял, прижимая меня спиной к своей груди. Положил ладонь на живот и шепнул:

— Спи. Ты в безопасности!

— Знаю. Я люблю тебя…

И зевнула, устраиваясь поудобнее.

— Люблю.

Это было последнее, что я услышала, уплывая в глубокий спокойный сон.

Утро было добрым. Очень. Проснуться в объятиях любимого мужчины, собственного мужа — что может быть лучше?

Я сладко потянулась, потерлась носом о плечо Макса и положила ладонь на живот, все еще не в силах осознать факт своего неожиданного материнства. Внутри все сжималось от невозможной нежности к тому, кого я еще не знала, но уже любила всем сердцем.

Неожиданно на мою ладонь легла другая — большая, жесткая и немного шершавая. Макс легко погладил мои пальцы и прошептал:

— С ним все будет хорошо. Завтра съездим к другому врачу.

— Нужно просыпаться, да? — зевнула я, желая весь день провести с ним в постели.

— Родители приедут, — напомнил он.

Пришлось вставать и приводить себя в порядок, гадая, чего ждать от мамы с папой. Я чувствовала, что разговор предстоит тяжелый, и очень нервничала.

— Завтрак! — безапелляционно велел Макс, когда я вернулась из ванной комнаты. — Не тошнит?

— Немного голова кружится, но, скорее всего, это от волнения, — улыбка получилась слегка натянутой.

— Я больше не позволю никому решать за тебя, Леся! — жестко произнес он. — Это твоя жизнь, и распоряжаться ею ты будешь сама.

— Кажется, мне придется заново учиться это делать. Ты поможешь мне? — подойдя к Максу, обняла его за талию и крепко прижалась к нему.

— Всегда, — выдохнул мой муж. — А теперь завтрак, — напомнил он и легонько подтолкнул меня к выходу.

В кухне Иван уже что-то помешивал в большой кастрюле. Заметив нас, обернулся с широкой улыбкой:

— Цените меня! Леся, специально для тебя — овсянка!

— Какая прелесть! — не удержалась я.

Улыбнувшись Максу, сделала два шага к Ивану, встала на носочки и чмокнула его в колючую щеку.

— Кажется, я придумала имя нашего сына. Иван! Иван Максимович Каменев.

Капа растерялся, стиснул в руке ложку и беспомощно взглянул на Макса. Мой муж оперся плечом о косяк и кивком подтвердил мои слова.

— Я… Я…

Похоже, впервые Капа не знал, что сказать. Он просто перевел взгляд на кастрюлю и нервно поправил очки на носу, чтобы спрятать слезы, вдруг наполнившие его глаза.

— Я не против! — выдал наконец, взяв себя в руки. — Отличное имя, да!

Иван рывком привлек меня к себе, почти по-отечески обнял и протянул Максу ладонь. Муж ее крепко пожал, и они снова обменялись многозначительными взглядами, что-то молча обсуждая.

— Давайте завтракать, — скомандовал Капа. — Сейчас остальных позову.

Но позавтракать нам не дали. Когда почти вся наша большая дружная компания, за исключением Саши и Васи, собралась за столом, у ворот раздался звук клаксона. Макс недовольно поднялся и выглянул в окно.

— Что там? — спросил Дэн. — Ждановы?

Макс молча кивнул и пошел встречать моих родителей. А мне уже кусок в горло не лез. Отложив ложку в сторону, я гулко сглотнула, пережидая, пока пройдет приступ дурноты, и перед глазами перестанут плясать темные круги.

— Леся, успокойся, тебе нельзя нервничать, — спокойно и твердо произнес Иван.

— Не говорите им пока про ребенка, я сама должна… — попросила я, оглядев всех по очереди.

Друзья согласились с моим решением, и мы все повернулись в сторону входа, где родители в полной тишине входили в дом. Когда они появились на пороге кухни, я закусила губу и отвела взгляд.

— Леся! — позвала мама.

— Мы хотим поговорить с дочерью наедине! — потребовал отец, который явно был недоволен ситуацией.

— Кабинет в вашем распоряжении, — махнул рукой Дэн.

— Наедине не получится, я иду с Лесей, — отрезал Макс, когда я поднялась.

— С Вами, Максим, я хотел бы поговорить отдельно, — произнес папа.

— Значит, поговорим, — пообещал ему Макс.

Мы прошли в кабинет. Я села на небольшой диван рядом со своим мужем, мама нервно устроилась в кресле напротив, а отец встал у окна, сцепив руки в замок за спиной. Все молчали. Никто не торопился начинать разговор.

Наконец папа, недовольно пожевав губами, потребовал:

— Леся, я хочу знать, как все было на самом деле.

— Не стоит заставлять ее снова все это проживать, — возразил Макс непреклонно.

— Я Вас не спрашиваю, капитан. Мы еще выясним, каким образом Вы обошли закон и женились на моей дочери, не имея на это никаких прав.

— А Вы, значит, имеете на нее права? — опасно сузив глаза, спросил Макс. — Леся — взрослый человек, и сама может решать, что ей делать!

— Илья! — вмешалась мама. — Мы приехали не ругаться!

— Вы приехали ее забрать, — произнес Макс уверенно. — И я даже знаю, зачем. Повезете к психиатрам, чтобы проверить, действительно ли она не двинулась умом? Так вот, Леся была на независимой экспертизе, где пять докторов нужного профиля подтвердили — шизофрении у нее нет. Данил дает сейчас показания о том, что конкретно он делал. В частности, с Лесей. Но Вы все равно не можете признать, что ошибались, да, господин Жданов? Не можете принять то, что держали около себя психопата. И Вам проще обвинить во всем Лесю, иначе просто утонете в своем чувстве