Кровь Моего Монстра - Рина Кент Страница 44

Черт, она делала движение «я перережу тебе горло» всякий раз, когда видела меня.

Но в ее выражении лица происходят странные изменения, когда он рядом. Может быть, если я доберусь до корня проблемы...

Эта мысль обрывается, когда Максим говорит.

— Все это не имеет значения, если он каким-то образом получит голоса на следующем общем собрании. Сергей, Владимир, Адриан и три короля, Игорь, Михаил и Дэмиен, должны решить, примут ли они Константина или Босса в свою среду. Кто-то из деловых кругов Братвы тоже может получить право голоса.

— Подожди. Кто такой Дэмиен?

— Без понятия. — Мой друг поднимает плечо. — Его не было рядом, когда мы уезжали. Ходят слухи, что он убил предыдущего короля, расправился с его семьей и удобно устроился на его месте. Охранники, которые оставались здесь, пока нас не было, описывают его как сумасшедшего, непостоянного ублюдка. Но у нас нет возможности проверить эти факты, так как он решил не появляться сегодня.

— Он может это сделать? Пропустить похороны лидера, я имею в виду.

— Из уважения — нет. Но если он такая темная лошадка, как все его описывают, то ему, вероятно, наплевать на такие вещи.

Понятно.

Я начинаю понимать, как это работает. В некотором смысле, это ничем не отличается от армии. Есть кодекс поведения, иерархия и цели, которых нужно достичь.

Единственная разница в том, что здесь нет военных законов. Только закон природы — ты сохраняешь все, что получаешь.

Ты убиваешь того, кто представляет угрозу.

Выживает сильнейший.

Я до сих пор не знаю, почему Кирилл решил остаться здесь, а не вернуться в Россию. Его отца больше нет, поэтому он больше не может вмешиваться в его миссии, и у него все еще есть верные люди, которые пойдут за ним куда угодно.

Он сказал, что захватит весь мир, и в его глазах появился неподдельный блеск. Темный и садистский, но определенно яркий.

Так что, возможно, вместо армии, это то, что ему действительно нравится делать.

Эта кишащая опасностями среда, похоже, больше соответствует его характеру.

— Пойдем. — Максим хватает меня за плечи и толкает в противоположном направлении. — По крайней мере, сходи перекусить, чтобы не упасть на лицо. Даже у скучного Юрия сейчас перерыв.

— Думаю, я могу взять отгул.

— Спасибо, блять. Иди. Не возвращайся еще час.

Я отдаю честь, и он так очаровательно ухмыляется, что у меня не остается выбора, кроме как сделать тоже самое.

Как только я исчезаю из его поля зрения, то не иду на кухню. Во-первых, Анна меня недолюбливает. Во-вторых, Виктор будет сварливым засранцем и задаст мне какую-нибудь рутинную работу. Этот парень совершенно не понимает, что такое отдых.

Третье, и самое главное, я кое о чем задумалась с тех пор, как Максим начал знакомить меня со всеми участниками этой игры.

Возможно, Кирилл и не просил меня о помощи, но у меня есть своя роль. Кроме того, если он останется здесь, у меня будет больше шансов раскрыть причастность его отца к расправе над моей семьей.

Главный дом гудит от людей, слуг и общей мрачной атмосферы, но, когда я поднимаюсь наверх, все происходит с точностью до наоборот.

В коридорах тишина, а от стен исходит гнусная энергия, которая усиливается, чем дальше я иду по коридору.

Оказавшись перед комнатой, в которую пришла, я останавливаюсь и делаю глубокий вдох. Однако это оказалось бесполезным, так как мое сердцебиение участилось.

Внезапно дверь открывается, и меня встречает чертовски привлекательная девушка. Несмотря на то, что она выглядит более презентабельно в своем черном кружевном траурном платье и вуали, закрывающей половину ее лица, нет другого слова, чтобы описать Карину, кроме как грозная.

— Что тебе нужно? — спрашивает она с психопатической ухмылкой. — О, ты пришел, чтобы тебе перерезали горло?

— Нет. — Говорю я прямо. — Но я хотел поговорить с тобой.

— О, отвали. Разве ты не должен быть тенью этого ублюдка Кирилла или что-то в этом роде? — она собирается захлопнуть дверь у меня перед носом, но я упираюсь в нее рукой и протискиваюсь внутрь.

В ее комнате темно, все шторы задернуты, а в правом углу стоит какой-то сатанинский круг из свечей.

Но пахнет, как она. Чем-то лавандовым и девчачьим.

— Какого хрена ты делаешь, придурок? Я сейчас весь дом разнесу воплями, ты, гребаный псих! Ты и глазом моргнуть не успеешь, как сдохнешь.

— Правда?

Она сглатывает, ее горло двигается вверх и вниз.

— Если ты думаешь, что я блефую, попробуй. Клянусь, блять, я прикажу охранникам содрать с тебя кожу живьем, пока я буду смотреть.

— Забавно, что ты так говоришь, потому что я могу поклясться, что тебе не нравится, когда вокруг люди. Вот почему ты ешь только в своей комнате и даже просишь горничных оставлять их перед дверью, чтобы не иметь с ними контакта. А еще ты сбежала с похорон, даже не показав своего лица.

— Это не твое дело, тупой урод! Сегодня на ужин у меня будут твои яйца. Посмотрим, будешь ли ты тогда продолжать использовать этот тон.

— Это невозможно, но вот что возможно. — я делаю паузу, пока она не начинает стучать каблуком по полу, демонстрируя отсутствие терпения. — Как насчет того, чтобы поддержать Кирилла?

— Я поддержу его в аду, когда его будут сжигать вечно.

— Ты ведешь себя так, будто не можешь вынести его вида, но на самом деле, он единственный, кто подумал о тебе сегодня. Он не только попросил повара прислать завтрак и обед в твою комнату, но и специально сказал твоей матери, чтобы она не вмешивала тебя в процесс. Она не послушалась, но его намерение было налицо.

Она поджимает губы, но в уголках ее глаз появляется едва уловимая мягкость.

Значит, я была права. Карина ведет себя так, будто убийство Кирилла — дело всей ее жизни, но я часто замечаю, как она наблюдает за ним из-за занавески своего окна, как маньяк.

Она также старается каждую ночь врываться в его комнату, чтобы угрожать ему, но оружия у нее больше нет.

В итоге он обнимает ее, а она убегает в свою комнату, проклиная его до самого ада.

Дело не в том, что она его ненавидит. Дело в том, что она, вероятно, чувствует себя брошенной им. Кто-то такой затворнический и странный, как она, потерял чувство реальности. Она слишком укрыта, слишком избалована и слишком богата для своего собственного блага. В результате она