Табата Варго - Исцеление Страница 44

И затем он задвигал бедрами, уничтожая каждую клятву, которую я дала девять лет назад, и завершая мое превращение в ту девушку, которой я когда-то была.

23

Роман

Потерявшись в Саманте, я двигал тазом так, словно не могу проникнуть достаточно глубоко. Я входил в нее снова и снова, и в комнате раздавались ее сладкие стоны.

Ее горячая упругая плоть обхватывала мой член и крепко сжимала всякий раз, когда я погружался в нее. По спине прошла дрожь удовольствия, а затем, достигнув копчика, выстрелила прямо в член, и с моих губ сорвался стон наслаждения.

Она великолепна во всех отношениях — отвечает на каждое мое движение и прикосновение. Ее ногти впиваются мне в спину и в зад, причиняя острую боль и смешиваясь с моим удовольствием.

— Да, Роман. Ты так хорошо ощущаешься. Так. Хорошо, — постоянно повторяла она.

Мне хотелось сделать так, чтобы ей было хорошо — чтобы она ощущала себя так же, как ощущаю себя я. И всякий раз от ее слов по бедрам распространялось удовольствие, все ближе подталкивая меня к краю.

Я погружался в нее, наполняя ее собой. Прижавшись губами к ее губам, я ловил издаваемые ею звуки, и они смешивались со звуками, которые издавал я.

— Я так близко. Не останавливайся, — выдохнула она возле моих губ.

Я почувствовал, как она сжимает меня, и понял, что в любую секунду она взорвется и меня омоет волной ее сладости.

— Давай, милая. Дай это мне, — поощрял ее я, ускоряясь и быстрее двигая бедрами.

Закрыв глаза и запрокинув голову, она прикусила губу, открыла рот и громко закричала. Ее тело напряглось, мышцы вокруг меня начали сжиматься, пока она сильно и долго кончала, покрывая мой член своей теплой влажностью.

Я не стал останавливаться. Двигаясь все резче и быстрее, я почувствовал, как стремительно приближается мой собственный оргазм. Уткнувшись лицом ей в шею, я почувствовал напряжение внизу живота и понял, что больше не могу сдерживаться.

Прикусив ее плечо, я позволил себе кончить глубоко в нее, отдавая все, что у меня есть. Я ощутил острое удовлетворение, заявив на нее свои права, хотя в глубине души понимал, что она никогда не станет моей.

Она прижалась своим телом ко мне. Наша кожа покрыта потом, но мы начали остывать, когда перестали двигаться. Я лежал на ней, ощущая ее сердцебиение своей грудной клеткой, затем скатился с нее и лег на спину на своей стороне кровати. Затем притянул ее к себе, она прижалась ко мне, и я сделал столь необходимый выдох.

Меня переполняло счастье, и я уснул с улыбкой на лице.

Дважды за ночь мы просыпались, цеплялись друг за друга и тонули в наслаждении. Это была потрясающая ночь. Ночь, которую я никогда не забуду.

Я проснулся на следующее утро, и Саманта с сонной улыбкой на лице прижималась ко мне. Тело словно пело, а член мгновенно затвердел рядом с ее бедром. Я ненасытен, когда речь идет о Саманте. Мне все мало. Хочу наполнять ее собой снова и снова, пока буду не в состоянии делать это.

Но что-то тяжелое сдавливало грудь. Пока я лежал и пытался осознать, что не так с этой идеальной ситуацией, я понял, что меня начала душить вина. Ненавижу саму мысль, что такое ужасное чувство переплетается с удивительными ощущениями, которые я испытываю рядом с Самантой. Но как бы сильно я ни старался подавить его, оно так и осталось запертым в моей груди.

Повернувшись на бок, я всмотрелся в ее лицо — порозовевшие щеки и припухшие от поцелуев губы. Она красивая и моя, пусть только на эти выходные. Протянув руку, я пригладил ее волосы, убрав пряди с лица, а затем нагнулся и нежно поцеловал.

— Я люблю тебя, Саманта, — прошептал я возле ее лица, зная, что она не услышит меня, пока спит.

Это лучший способ. Мне хотелось признаться ей в любви сразу же, как только понял, что влюблен, но мое признание ни к чему не привело бы. А таким образом, я, по крайней мере, признался ей, не причиняя вреда.

Она пошевелилась, сделала глубокий вдох, а затем медленно открыла глаза, и я утонул в их глубине.

— Доброе утро, — сказала она слабым после сна голосом.

— Оно действительно доброе, — улыбнулся я ей.

И оно, правда, доброе. Лучшее утро, которое у меня когда-либо было.

Весь день мы провели вместе. Сначала занимались любовью в душе, а затем осматривали город. Пообедали в романтическом кафе и постоянно держались за руки, как влюбленные подростки. Это именно то, чего я хотел, и даже больше, но несмотря ни на что, я испытывал чувство вины, зная, что ее муж дома, пока я занят тем, что растворяюсь в Саманте и ее теле.

Когда пришло время собираться на конференцию, которую мне нужно посетить, я проводил Саманту к ее номеру и поцеловал. И с трудом дождался, когда смогу вернуться в ее номер снова.

Находиться вдали от нее, даже в течение часа, пока она собиралась, было чересчур для меня. Особенно осознавая, что с наступлением завтрашнего утра наше интимное уединение закончится, и мы вернемся в Майами к нашим обычным жизням.

Держа в руке красную розу, я подошел к номеру Саманты, чтобы забрать ее. Постучав в дверь, я подождал, затем услышал щелчок и дверь открылась. И тогда я увидел ее. Улыбаясь, она стояла передо мной и выглядела как самое красивое создание в мире.

Ее изумительное тело обтянуто черным шелком, который каскадом спадает вниз и свободно струится вокруг ног. Плечи обнажены, и только длинные бриллиантовые серьги касаются основания шеи. Волосы она уложила в высокую прическу, но несколько непослушных локонов выбились из нее, и свободно обрамляют ее идеальное личико. Она красивая. Гораздо красивее, чем просто красивая.

Притянув Саманту в свои объятия, я крепко ее поцеловал. Она со смешком оттолкнула меня.

— Ты съешь мою помаду, Роман, — пожурила меня она, тыкая пальчиком туда, где на моих губах размазалась ее помада.

Она протянула руку и провела пальцем по моим губам, стирая яркую краску, которую я украл, целуя ее.

— Я собираюсь съесть не только помаду, когда мы вернемся, — пообещал я. Она мило покраснела, словно это не мы провели предыдущую ночь в объятиях друг друга. Предложив ей руку, я задрожал, когда она взяла меня под локоть.

Когда мы дошли до места, где должна проходить конференция, она застыла у двери, не решаясь войти. Двери открылись, и перед нашими глазами предстала комната, полная гламурно одетых людей.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил я, поворачиваясь к ней.

Ее трясло, румянец сошел со щек и они стали белее мела. Такой Саманту я еще не видел.

— Прости, что меня трясет. Я всегда нервничаю перед подобными мероприятиями. Я не такая, как все те леди там, в зале, Роман. Я недостаточно уверена в себе, чтобы пройти через весь этот зал, задрав нос.