Джейн Уэнхем-Джонс - Квартирный вопрос Страница 45

Он печально заглянул в свой стакан с джином.

– Генри сам всего достиг… – ответила я и, достав кусочек лимона из своего пустого стакана, пососала его.

– Я возьму вам еще стаканчик, – сказал Билл и продолжал жаловаться: – Посмотрите, что сейчас происходит. Все стараются работать с полуфабрикатами и называют это «решением проблемы питания». Китайский обед на двоих с бутылкой вина. Бери пакет и уходи. – Билл помахал моим пустым стаканом, подзывая барменшу. – Эта идея пришла мне в голову несколько лет назад, но никто тогда и слушать меня не хотел. Я говорил им: «Избавьте покупателей от лишних забот, сделайте все за них, создайте правильные комбинации продуктов». Никто не слушал меня! «Ты работаешь в отделе снабжения, а не в отделе маркетинга», – говорили мне.

Барменша поставила передо мной стакан с джином и открыла бутылочку с тоником.

– Смешать? – спросил меня Билл. Но я едва понимала, что он говорил. У меня туманилась голова от волнения. Наконец-то!

– Послушайте, у меня есть офигенная маркетинговая идея, – сказала я, внезапно осознав, что весь этот вечер – удивительное стечение обстоятельств, мой единственный в своем роде шанс достичь славы и богатства. – Это пойдет в ваших супермаркетах как горячие пирожки… ну, и моя книга тоже… Мы могли бы сотрудничать к обоюдной выгоде. – Глотнув еще джина, я позабыла все свои опасения по поводу того, что мой метод похудания еще не запатентован, и рассказала Биллу о диете «одной полки». – Смотрите? – возбужденно спросила я. – Это же именно то, о чем вы говорили! Никаких индивидуальных решений, никаких беспокойств, все расчеты сделаны заранее – и все в одной пластиковой коробочке!

Билл задумчиво кивнул.

– Отличная идея, – сказал он и улыбнулся. В этот момент он был похож на ребенка. – Вы совершенно правы. Я поговорю об этом со стариной Китом.

– А кто такой Кит?

– Коммерческий директор. Хороший парень. Но он уже ушел. Отправился к своей подружке в Мидлсбро. – Билл порылся в карманах. – У меня где-то были визитные карточки. Наверное, они остались в сумочке Синтии. Нам надо раздобыть листок бумаги, чтобы вы могли записать номер своего телефона.

– Но я не хочу, чтобы наборы продуктов появились раньше, чем выйдет моя книга.

В мечтах я уже видела свое имя на миллионах картонных пачек.

– А кто ваш издатель? – спросил Билл.

– У меня его еще нет.

Я заметила, как проходившая мимо Морин помахала мне рукой, и, попытавшись сделать то же самое, чуть не упала с табурета.

– Осторожно!

Билл поддержал меня одной рукой, продолжая другой рыться в карманах костюма.

– Надо попросить листок бумаги у барменши, – сказал он.

К нам подошла Синтия.

– Что ты ищешь, Билл? – спросила она. – На вот, возьми. – Она достала из сумочки блокнотик и маленькую серебряную ручку и протянула мужу. – Если ты хочешь записать что-то важное, дай лучше я сделаю это сама. – Синтия повернулась ко мне: – Он все равно потеряет эту записку еще до конца дня… О Барбара, дорогуша… – она мягко обернулась, чтобы расцеловаться с дамой, чьи щеки покрывал совершенно оранжевый румянец. – Как Дерек, как его грудь? – И, понизив голос, она бросила Биллу: – Убери руку с колена Кэри.

Билл бросил удивленный взгляд на свою ладонь, лежавшую на моем колене.

– О, простите, – сказал он. Я засмеялась:

– Ничего страшного.

Генри ходил вокруг нас кругами, с тревогой поглядывая на меня.

– Мне кажется, Генри боится, что я сболтну вам что-нибудь лишнее, – сказала я, чувствуя, как у меня заплетается язык.

– Завтра утром я все равно не смогу вспомнить, о чем мы говорили, – успокоил меня Билл. – Еще стаканчик джина?

Я кивнула.

Генри отвел меня в номер. У меня на ходу слипались глаза. В моей сумочке лежали два листка бумаги: один с номером прямого телефона Билла, а другой с координатами какого-то Чарли, с которым Билл играл в гольф и который занимался издательским бизнесом. Если Биллу все же удастся утром вспомнить, кто я такая, передо мной, пожалуй, откроются блестящие перспективы.

– Ты сумела подружиться с мистером Уинтербаром, – с завистью сказал Генри, помогая мне выйти из лифта. – О чем вы говорили?

Пошатываясь, я прошла по коридору и остановилась перед дверью номера 234.

– Генри, я хочу спать.

Я порылась в сумочке, пытаясь среди пудрениц и губных помад найти ключ от номера. Генри некоторое время наблюдал за мной, а потом взял сумочку из моих рук и быстро выудил из нее ключ.

– Я тебе завтра обо всем расскажу, – пообещала я. – Я действительно очень устала.

И как бы в доказательство своих слов я наткнулась на дверной косяк, пытаясь войти в номер. Генри схватил меня под руку и ввел в комнату.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Нормально. Но мне очень хочется спать.

– Я понимаю. Спокойной ночи, Кэри.

– Спокойной ночи, Генри.

Сделав над собой усилие, я разделась и почистила зубы. Во всяком случае, в моей памяти сохранилось воспоминание о том, как я стояла у зеркала с торчащей изо рта зубной щеткой, смотрела на свое сморщенное лицо и думала: «Я стану знаменитой». Я напилась до чертиков и поэтому плохо помню дальнейшее.

Когда я уже лежала в кровати, в дверь тихо постучали. Я встала, шатаясь, прошла в ванную комнату, где висел гостиничный халат, надела его и открыла дверь. На пороге стоял Генри.

– Кэри, прости, пожалуйста. Я чувствую себя так неловко…

– Тебе не за что извиняться, Генри. Вечер мне понравился. А сейчас я хочу спать.

– Нет, Кэри, я о другом. Барри привел в свой номер официантку.

– Что?

– И мне негде спать. О боже!

Я не помню, как я снова легла в постель. Проснулась я от странного рокочущего звука, раздававшегося рядом со мной.

Я села с сильно бьющимся сердцем и пошарила рукой в темноте в поисках выключателя. Наконец я зажгла свет и увидела на соседней кровати огромную фигуру Генри, одетого в полосатую пижаму. Он храпел с присвистом и руладами. Я застонала. О боже, как мне было плохо!

И тут я вспомнила, что наговорила Биллу, и снова застонала. Кроме того, на прощанье я крепко обняла и поцеловала его на глазах Синтии и Генри. А потом пыталась о чем-то поговорить с лысым гномом и его неприятной женой, но Генри оттащил меня от них и увел из зала.

Что теперь они подумают обо мне? Когда я наконец брошу пить и безобразничать?

Я вновь услышала мощный раскатистый храп и, обернувшись, увидела, как трепещут губы Генри. Еще раз всхрапнув, он заворочался на кровати.

Мысль о том, что я отвязанная сексуально озабоченная алкоголичка, пронзила все мое тело, и я вдруг, неожиданно для себя, пронзительно заорала: