Переводчица (СИ) - Татьяна Семакова Страница 45

— Сорок девять процентов, — цежу сквозь зубы.

— Не суть важно, — он явно насмехается надо мной. — Можешь прилететь днём позже, так, пожалуй, будет даже лучше. С переводчицей и юристом, будем продолжать вести переговоры.

— Надеюсь, ты к тому моменту уже сдохнешь, мудила.

— Лучше молись, чтобы я выжил, — отвечает самодовольно и поднимается, — ты слишком размяк, чтобы вытянуть это одному.

Закрывает за собой дверь, а я вцепляюсь руками в стол, чтобы не доставить ему радости и не разнести кабинет к чертям. Мать! Как могла на столько поднасрать родная мать?! Неужели не могла найти другого покупателя, раз уж хотела срулить? Неужели на столько ненавидит меня, что выбрала кандидата только на основе личной неприязни? Чтобы просто уколоть побольнее, уязвить моё самолюбие! И сам хорош! Надо было быть осторожнее, осмотрительнее, как ни раз повторял Купреев. Купреев… что там за херня случилась на переговорах? Теперь то, что влез какой-то турок кажется подозрительным.

Беру телефон и звоню ему. Три раза подряд, ответа нет. Начинаю психовать, хватаю ключи от машины и закрываю кабинет.

Уже в машине раздаётся звонок, я тут же расслабляюсь, достаю телефон и вижу на экране «Купреев Артём». Нет, чёрт, нет…

— Да, — отвечаю хриплым голосом.

— Ты всё правильно понял, — говорит тихо, — инфаркт.

— В больнице? — спрашиваю с надеждой, с силой сжимая руль.

— В морге, — говорит резко и даёт отбой.

Меняю курс и еду в область. Насрать на всё, на все мысли, на все предубеждения, хочу оказаться только в одном месте. Хочу чувствовать её тепло, вдыхать запах её волос, слышать её голос.

Безрезультатно звоню в звонок, проскочив в подъезд за старушкой, начинаю стучать, долго, упорно, пока она наконец не открывает. Смешная пижама с мультяшными зайцами, небрежно собранные в неряшливый пучок волосы, недовольный взгляд, который быстро меняется. В глазах появляется озабоченность, она хмурит брови и отходит, пошире открывая дверь.

— Что случилось? — спрашивает тревожно, а я тяну к ней руки. — Тимур, на тебе лица нет, что стряслось?

Кладёт тёплые мягкие ладони мне на лицо, а я начинаю дышать ровнее. Притягиваю её за талию и крепко обнимаю. Не хочу срывать с неё эту смешную пижаму, не хочу трахаться до потери пульса, не хочу даже разуваться. Просто стою, дышу ей в макушку, понимаю, что из грядущей командировки могу не вернуться и жалею только о том, что вёл себя с ней как мудак. О том, что в моём бумажнике коробка от таблеток. Теперь даже если выкручусь, ничего уже не будет, я не потащу её за собой в ад.

— Тимур, ты меня пугаешь, — она отстраняется и смотрит на меня своими большими зелёными глазами.

«Я тебя люблю, мелкая ты язва».

— Это просто чтобы ты потеряла бдительность, — выдаю с хитрой рожей.

— Ну ты и… — начинает возмущённо, но договорить я ей не даю, заткнув поцелуем.

10.

— Отвезу тебя на работу, — говорит, застёгивая рубашку.

— Не стоит… — мямлю в ответ и продолжаю подсушивать волосы полотенцем, — к тому же, я ещё не собралась…

— Ну так и я не спешу, — пожимает плечами равнодушно. — Кофе есть?

— Варить надо, турка на плите.

Он брезгливо морщится, а я поджимаю губы. Мне что, собираться и одновременно варить тебе кофе? Может, попутно минет забацать?

— А чай?

— В пакетиках, — отвечаю ворчливо.

— Сойдёт.

Слабо улыбается и идёт на кухню, по пути быстро чмокнув в макушку. Это ещё что такое? Он вообще ведёт себя странно, начиная со своего появления у меня на пороге вчера вечером.

Поначалу решила, что придуривается. Состроил грустную мордочку, я опять пригласила войти и он тут же изменился, став привычно надменным засранцем, но планку не выдержал. Поцелуи чувственные, прикосновения нежные, взгляд пристальный, ко всему прочему запретил выключать свет, пока я не начала возмущаться, что это всё равно что спать с открытыми глазами. Ночью пыталась лечь поудобнее, отстранялась, но он то и дело притягивал меня обратно, обнимая и сопя в голову. После очередной моей попытки встал и настежь распахнул окно, заявив с усмешкой:

— Когда-нибудь ты замёрзнешь.

Когда-нибудь! Через полчаса я уже сама жалась к его горячему телу и так и вырубилась на его плече, закинув на него одну ногу и положив руку на грудь. Вообще, было даже удобно. У него очень удобное плечо.

А могла бы просто закрыть окно.

— Готова, — говорю, попутно собирая волосы в пучок.

— Не спеши, времени полно, — отзывается равнодушно и продолжает пить чай из моей любимой кружки. Огромная, красная, с такой ручкой, что я могу просунуть через неё четыре пальца.

— Ты ведёшь себя странно, — говорю хмуро, а на его лице появляется ухмылка.

— Просто мне надо переговорить с Артёмом.

— С чего ты взял, что он там?

— Он почти всегда там.

Отмахивается, как от назойливой мухи. Впрочем, на этот раз вполне обосновано. С чего бы мне вдруг вздумалось вести беседы? Отвезёт и отвезёт.

Ловлю себя на мысли, что хочу прихватить комплект сменной одежды. Блузка со всеми пуговицами, юбка-стрейч без разреза и чулки. Надо непременно взять в дорогу чулки. Две ночи и я уже готова принять его правила. Не хочу выходить на полпути, лучше переоденусь.

— Не, ну если просто стоять столбом, мы так вообще не уедем, — насмешка с кухни возвращает в суровую реальность и я начинаю обуваться.

По дороге мы не сказали друг другу и двух слов. Он хмурится и думает о своём, а я прикидываю, во сколько мы приедем, сверяясь с навигатором на телефоне, прокладывая маршрут с учётом пробок. По идее, должны подъехать минут за сорок до начала рабочего дня, вряд ли нас увидят вместе.

Как сильно я заблуждалась.

Едва свернули на нужную улицу, я увидела лёгкую дымку у здания и приличную толпу коллег. Все курят, сбившись в небольшие группы, Артём стоит на ступеньках и гладит по спине Аллу, уткнувшуюся носом в его грудь. Её плечи содрогаются, а моё сердце сжимается в нехорошем предчувствии. Бросаю взгляд на Тимура, он тормозит напротив входа и, не глядя на меня, выходит.

Первым подходит к Артёму, бледному, с тёмными кругами под глазами, тот передаёт Аллу на стоявшего рядом коллегу и они крепко обнимаются. Тимур с силой хлопает по спине Артёма и что-то говорит ему на ухо. Тот в ответ кивает и отстраняется. Оба выглядят сурово и решительно. Алла громко и истерично