Валентина Седлова - Сорока Страница 47

Встретившись на одном из летних слетов со знакомыми ребятами из своего старого турклуба, Ксения неожиданно для себя сорвалась и поехала с ними в Карелию. Она чудесно провела там две недели отпуска, заработав великолепный загар и получив растяжение колена (поскользнулась, когда лазила по сопкам за ягодами). Торжественно прихрамывая, она вернулась в Москву, едва волоча на себе рюкзак, под завязку набитый давленной с сахаром черникой и голубикой, а также пакетами с брусникой, которая дольше не портилась и поэтому могла обойтись и без сахарной добавки. Ягодами она поделилась с мамой, которая сразу же наготовила огромное количество варенья и повидла. На вопрос мамы о состоянии дел на личном фронте Сорока не ответила ничего вразумительного, но судя по ее широкой улыбке, даром времени она не теряла.

Когда Ксения вернулась на работу, ее ждал приятный сюрприз. Папа пригласил ее в свой кабинет и прямо с порога предложил возглавить музыкальный отдел.

— Ты у нас сотрудник молодой, но ценный. Выкладываешься на все двести процентов, а твои идеи — это вообще что-то. Конечно, на самом деле, может быть, тебе и рано становиться редактором, но Анжела теперь будет разрываться между двумя журналами, а кроме тебя, я кандидатур не вижу, — сказал ей Пал Палыч.

Дальше — больше: Ксения выяснила, что их учредители, увидев, что журнал «Алеся» пользуется устойчивым и все возрастающим спросом на рынке, решили организовать еще один журнал сходного профиля, но для мальчиков-подростков. Новое детище решили назвать «Один дома» по аналогии с нашумевшей комедией. Для редакции это означало, что практически все штатные работники теперь начинали печататься в обоих изданиях, повышались в должности и получали под свое начало молодых сотрудников, только что набранных на испытательный срок. Вот и Ксении достались два стажера: застенчивая красавица Марина и бесшабашный Виталик. Сорока как могла подробно рассказала, чем они будут заниматься, ответила на их вопросы и дала каждому по первому заданию.

— Ну, как тебе твои ребятишки? — спросил Ксению Сережка Ким, который сам теперь возглавлял отдел видео и компьютерных новинок.

— Нормальные. Маринка, правда, слегка комплексует, но все когда-то начинали. А у тебя как?

— То же самое. Девчонка пока ни в зуб ногой, зато пацаны неплохо во всем разбираются. Посмотрим, как работать станут.

— А тебе что, троих дали?

— Ага.

— А мне только парочку. Нечестно, я жаловаться буду!

— Давай, рискни. Кстати, если у нашей молодежи дела пойдут, нам можно будет свои драгоценные задницы вообще от стула не отрывать, ты об этом уже думала?

— Нет еще.

— А зря. Ты пойми, чем они качественнее поработают, тем тебе меньше доделывать придется. Так что гоняй их в хвост и в гриву, учись быть большим начальником.

— А знаешь, ты прав. Мне эта мысль что-то даже в голову не пришла. Звучит заманчиво, а то я как представлю, что вся эта карусель заново завертится, мне даже страшно становится. Я, наверное, для подобной работы уже стара становлюсь. Нет во мне былого азарта.

— Ну, в таком случае не ты одна испытываешь тлетворное влияние собственного возраста. Я тоже устал мотаться по кинотеатрам да играть во второсортные компьютерные игры, чтобы потом со знанием дела черкнуть о них пару строк. Пусть теперь другие побегают, а мы с тобой будем заниматься этим только от случая к случаю. Исключительно для собственного удовольствия и чтобы не потерять форму. Как тебе подобная перспектива?

— Великолепно, только тебе никто не говорил, что мечтать не вредно?

— Можешь мне не верить, а только попомни мои слова. Еще недолго, и нашу бывшую работу будут делать за нас наши стажеры. Вот увидишь.

Как ни странно, но Сережкино пророчество потихоньку стало сбываться. Поначалу Сорока даже не ощутила сколь-либо заметной перемены в своей деятельности, скорее нагрузка на нее даже возросла, потому что материалов с нее теперь требовалось вдвое больше, а она, помимо всего прочего, еще занималась редактурой работ своих стажеров и проводила с ними долгие беседы о том, как лучше выполнить то или иное задание. Но по мере того как Марина и Виталий набирались опыта, их материалы становились все лучше и лучше, у Сороки уже не было необходимости самой идти на ту или иную встречу. Достаточно было дать задание кому-то из стажеров. Месяца через три Ксения с удивлением обнаружила, что у нее, помимо выходных, на неделе стал появляться один, а то и два свободных дня. Сначала она проводила эти дни, делая так называемые аварийные материалы на случай, если у стажеров вдруг сорвется какое-нибудь запланированное интервью. Но ребята работали на удивление ровно и качественно, и Сорока постепенно перестала подстраховывать их от и до. Когда она понимала, что работы на сегодняшний день не предвидится, то просто исчезала из редакции под каким-нибудь предлогом. В принципе в «Алесе» это была обычная практика, и до той поры, пока она не вредила делу, высшее руководство посматривало на нее сквозь пальцы, так что Сорока ничем не рисковала.

Как-то раз в выходные, когда Сорока, развалившись на диване, подбирала на гитаре новую песню Митяева, гнусное дитя цивилизации по имени пейджер противной дрожью предупредило ее, что кому-то до чертиков хочется ей что-то сказать. Песня, которую Ксения пыталась сыграть, была самая что ни на есть актуальная ввиду наступившей зимы и называлась «Крепитесь, люди, скоро лето». Сорока как раз начала подбирать аккорды к припеву, и поэтому ей страшно не хотелось отрываться от своего занятия. Она неохотно отложила гитару в сторону и прочитала сообщение. Оно было коротким, всего два слова: «Позвони. Барс». «Этому еще что от меня надо?» — подумала Сорока и лениво потянулась к трубке радиотелефона.

— Алло, ты что-то хотел мне сказать?

— Для начала привет! Как поживаешь?

— Ох, Олег, оставь все это для кого-нибудь другого. Если тебе есть что сказать — говори.

— Мне бы хотелось с тобой встретиться.

— Для чего?

— Просто поговорить. Как-никак я все еще твой муж, не забыла?

— Об этом, пожалуй, забудешь. Ты сейчас свободен?

— Да.

— Тогда встретимся в магазине «Детский мир». Мне как раз надо новые краски прикупить. Так что жди меня там через час около кафе на последнем этаже. Пока!

— До встречи!

Еще раз с сожалением взглянув на гитару, Сорока начала медленно одеваться. Затем, повинуясь минутному порыву, сделала себе великолепный макияж. «Пусть посмотрит, чего он лишился из-за собственной глупости», — мстительно подумала она. Потом, еще раз убедившись, что выглядит на все пять с плюсом, Ксения шагнула из уютной теплоты своей квартиры в холод московской зимы.